Московский театр под руководством Олега Табакова показал на сцене нижегородской «Комедiи» три своих знаменитых спектакля: «Матросскую тишину», «Безымянную звезду» и «Школу жен». В «Безымянной звезде» актер Федор Лавров создал очень яркий образ учителя музыки. Глядя на его работу, хотелось смеяться и плакать одновременно.
В антракте Федор Николаевич встретился с корреспондентом «НН» и рассказал о сложностях и радостях актерской профессии.
Сопротивляться было бесполезно
- Читала, что до поступления в театральную академию вы мечтали быть врачом и журналистом. Врачом - понятно, эта профессия, безусловно, полезная, а вот отчего журналистом?
- Нравилась журналистика. Моя профориентация пришлась на время перестройки, когда как раз стали появляться интересные журналистские расследования и так далее, и мне это казалось если не романтичным, то очень нужным делом. Да и родители были очень не против такого выбора. Но что-то меня остановило...
- Наверное, дети в актерских семьях обречены на продолжение династии?
- Я действительно вырос в гримерках ТЮЗа и Малого драматического театра, закулисье было мне понятно и близко. Но хотелось чего-то совершенно своего, и поэтому я некоторое время внутренне противился. А потом подумал: и чего противлюсь? Я же все равно хочу быть на виду, «в тепле и на людях». И пошел в актеры.
Первое время мне было очень сложно в институте, я не понимал, чего от меня хотят: все эти этюды, «память физических действий» - просто мрак какой-то! Вот потом, когда начались отрывки, я почувствовал вкус…
Приходилось вертеться на пупе
- Есть мнение, что актер не должен быть «слишком умным» и что в идеале он - сосуд, который режиссер заполняет каким-либо содержимым на свое усмотрение. А вы что об этом думаете?
- Есть такой подход, что актер - пустой сосуд, но есть и мнение, что актер - это фитиль. Да, я сам слышал от своего мастера, что актеру совершенно необязательно быть умным… или наподобие того. Это возможно. Но - не должно! Действительно, есть люди, ограниченные интеллектуально, но очень богато одаренные природой, и невозможно взгляд отвести, когда такой артист, органичный, словно собака, выходит на сцену. Или в кадре его видишь и думаешь: «Боже мой! Какие умные глаза! О чем же он сейчас размышляет, что же за монолог такой ведет внутри?» А потом встречаешь его в жизни, начинаешь разговаривать и понимаешь, что он пуст. И среди наших артистов таких полно, и среди голливудских. В общем, принято считать, что башка артисту мешает.
- Зато внешняя красивость, фактура, рост считаются за плюс. Но ведь нередко актер с яркой запоминающейся внешностью обречен стать заложником одного, пусть и прекрасного, образа?
- Я начинал свою театральную карьеру в Большом драматическом театре в Питере, и там все главные роли, естественно, играли высокие статные красавцы. И когда выходил я - маленький, тогда еще и толстенький, - приходилось на пупе вертеться, чтобы обратить на себя внимание зрителей и отвоевать в академическом театре свой кусок пространства. Но это меня многому научило: и выдержке, и выносливости, и тому подобному, и я научился хорошо понимать, чем привлечь зрительское внимание.
Вообще и в кино, и в театре - особенно в театре - я всю жизнь стараюсь бороться со стереотипами: всегда интересно, когда получается что-то «на сопротивлении». Когда с моей нешибко выдающейся внешностью получается сыграть персонажа, который людям при чтении пьесы представляется божественного вида эльфом, и вдруг выхожу я - маленький гном, и убедительно в этом существую. Вот это победа, вот за что я люблю театр! В кино такое практически невозможно. Там рожей не вышел - пошел на фиг.
Как рождается вселенная?
- Одна из ваших ролей - кот Бегемот, где зритель словно заглядывает в закулисье шутовства и игры как таковой. Что находится там, в пространстве тонких материй и подключения к образам?
- Тонкие, не тонкие, материи, не материи - но есть энергия, наполнение, мысль, за которой ты стремишься и которая тебя начинает вести. Бывает, что сыгран не один спектакль и все получается, а потом - бац! - и неудачный спектакль, когда думаешь: «Лишь бы довести до финала», - потому что чувствуешь пустоту. Такое тоже бывает, вполне естественная вещь: ведь спектакль - таинственная штука, которая рождается с первым зрителем и умирает неизвестно как. Хороший спектакль - как маленькая галактика, вселенная, которая вдруг сошлась и некоторое время держится за счет взаимных гравитаций режиссера и актеров, и за этим вот уникальным сгустком энергии - хорошим спектаклем - очень интересно наблюдать.
Станиславский описал все театральные законы, фактически написал высшую математику для артистов, но даже эти законы не всегда работают. Есть еще что-то. И это «что-то», думаю, относится к личностям, которые спектаклем занимаются, к режиссеру, который умеет все правильно расставить. Вот тогда-то все эти тонкие материи начинают шевелиться!
- Вы приехали в Нижний Новгород на несколько дней и, наверное, успели в перерыве между спектаклями как минимум прогуляться по кремлю?
- Нет, по окончании спектакля уезжаю. Но я неоднократно бывал здесь и много чего в этом городе видел, тем более что тут живет крестный моей младшей дочери Захар Прилепин. Когда в БДТ мы репетировали «Вассу Железнову» - Вассу играла Светлана Николаевна Крючкова, а мне дали роль ее горбатого сына Павла - я специально приезжал, чтобы посмотреть на дом купчихи Кашиной, прообраза Вассы, и все эти нюансы с удовольствием изучал.
Словом, с Нижним меня много чего связывает, я его очень люблю, город безумно красивый. Приезжаю, может, не так часто, но всегда с неизменным удовольствием.
Мария ФЕДОТОВА. Фото предоставлено театром «Комедiя».
(Автор благодарит театр «Комедiя» и Московский художественный театр за возможность эксклюзивного интервью с артистом.)