«А лучший артист всех времен и народов - Чарли Чаплин», - сказал он и эмоционально посетовал на тотальный запрет курения и культурного пития. Собравшиеся внимали каждому его слову. Один из последних значительных визитов Говорухина в Нижний Новгород состоялся в ноябре 2015 года в рамках заключительного этапа XIV Всероссийского телевизионного конкурса «ТЭФИ-регион».

Конец прекрасной эпохи

Мэтр продемонстрировал собравшимся свою последнюю, как оказалось, самую последнюю картину «Конец прекрасной эпохи» по Довлатову.  К этому фильму он шел двадцать лет и словно предчувствовал, что «Конец прекрасной эпохи» станет окончанием и его собственной эпохи в кино. «Человек на излете творческого пути - по крайней мере, я чувствую, что пора завершать - ощущает желание снять что-то о себе. И вот, когда я прочел Довлатова, подумал: а ведь мне не надо ничего сочинять,  у меня все это было один в один. Ну разве что с небольшими поправками… Так что этот фильм во многом автобиографический», - рассказал Станислав Сергеевич. Тогда у него еще были творческие планы, но от их реализации режиссер вскоре отказался.

Комментируя автобиографичность фильма, Говорухин вспомнил, что свой путь в медиа он начинал как журналист, вскоре перейдя на телевидение, только-только организовавшееся в областных центрах.  «Я помню те времена, когда на летучке мы говорили одно, а потом в фотолаборатории, за стаканами - совершенно другое. На летучке могли покритиковать, а полчаса спустя поздравить, произнести: молодец, старик, потрясающе! Недаром журналистику называют второй древнейшей профессией. Хотя я и работал журналистом совсем не долго, но врал очень много. И все вокруг врали. И сейчас врут…».

Что интересно, Говорухин мог быть знакомым лично с Довлатовым. Но не сложилось. Он вспоминал о своей единственной встрече с писателем в русской библиотеке Нью-Йорка в 1989 году. Библиотекарь указала маститому режиссеру на фигуру пишущего мужчины за столом, сказала, что это писатель Довлатов и предложила познакомить. «А я, к стыду своему, не читал Довлатова ни строчки и даже не слышал о нем никогда», - с искренним огорчением вспоминал Станислав Сергеевич. - И сказал: «Да нет, не надо». И с той поры проклинал себя за то, что отказался пожать руку великому русскому писателю. 

«Чувствуете ли вы, что Довлатов стал «модным» писателем?» - спросили его. «Для писателя плохо становиться «модным», - уклончиво ответил мэтр. - Сам Довлатов мечтал писать, как Чехов - и, кстати, примерно так и писал - и, скажу вам, он не «модный», а надолго». И снова как в воду глядел. Наверное, лучше бы не выходил на экраны «Довлатов» Алексея Германа-младшего, где в непроглядных питерских сумерках 71-го перед нами предстал резко «помодневший» Довлатов, да еще и в компании с Бродским!

Продолжения не будет

Удивительный факт: обожаемый зрителями фильм «Место встречи изменить нельзя» - говорят, улицы пустели, когда его показывали по телевизору, - стал единственной картиной на Всесоюзном фестивале телевизионных фильмов в Ереване в 1980 году, не получившей ни одной, хотя бы самой завалящей, награды. Кстати, съемки «Места встречи» начались практически ровно 40 лет назад - в мае 1978 года. 

Наверное, в этом был весь Говорухин: не лезть, расталкивая локтями окружающих, за наградами - как он сам выражался, «медальками». «Я свои фильмы не «показываю» никому. Никогда. Язык не поворачивается сказать: Дмитрий Анатольевич, Владимир Владимирович, приходите, я вам покажу свою новую картину», - признавался он. Быть может, поэтому, всенародно любимый режиссер сумел избежать пресловутой «популярности»?

- Станислав Сергеевич, вы успешно дебютировали в живописи. Отчего не продолжили работать и в этой, художественной сфере?

- Я вам вот что скажу (смеется): мое лучшее достижение в художественной сфере, а именно в графике - черная кошка. Кошка в фильме «Место встречи изменить нельзя». Я ее сам придумал и сам рисовал углем на стене.

- Правда ли, что после съемок «Место встречи изменить нельзя» остались эпизоды с участием Владимира Семеновича, не вошедшие в фильм, и планировалось снять продолжение, новую серию? 

- Такая возможность обсуждалась в узком кругу - но только как возможность. Продолжения не будет. Что до якобы оставшихся, невостребованных пленок с Володей - ничего не осталось. Весь материал вошел в фильм. Можете написать, что слухи о продолжении из чистого хулиганства распускал Аркаша Вайнер (один из авторов романа «Эра милосердия». - Прим. М.Ф.). 

К попкорну - только кетчуп

Удивительным было умение Говорухина видеть большое в малом, сводить частности к тенденциям. В ту встречу на финале «ТЭФИ-региона» зубастая молодежь пыталась раззадорить маститого гостя. На втором часу горячего общения кто-то попросил Станислава Сергеевича пояснить его собственное определение «попкорновый зритель».

«Это такой зритель, который смотрит кино и жрет попкорн», - пояснил подуставший уже режиссер.

«Ну, мы любим попкорн, чё. А конкретнее?» - не унимался юнец.

- Я не хожу в кино, потому что не хочу, чтобы у меня над ухом кто-то чавкал. И запах подгорелого масла в кинозале не люблю, - ответствовал Говорухин, кстати, ценитель «неполезной», но вкусной еды и хороших напитков. - Мне неприятно. И вообще это не наша традиция, попкорн, у нас и жратвы-то такой не было. Взять Грузию – после развала СССР стала чисто азиатская страна, по-русски никто ничего не знает, искусства нет… и кухня испортилась! Как-то мы прилетели на два дня в Тбилиси с главной целью отдохнуть, покушать вкусно. И я попросил в ресторане ткемали - это такой особый соус, грузинский стол без него не существует. А мне говорят: «У нас нет ткемали. Есть только кетчуп».

Мария ФЕДОТОВА. Фото Александра ВОЛОЖАНИНА.

Это интересно

Станислав Сергеевич неоднократно приезжал в Нижний Новгород, в Горький. В автобиографической книге «Черная кошка» есть строки воспоминаний: он, молодой геолог, шел по горьковской набережной, где как раз шли съемки «Фомы Гордеева». Все страшно суетились, и только один человек спокойно сидел в кресле, «опершись рукой на палку, ему приносят чай, что-то шепчут на ухо, он кивает головой... Я спросил:

- Кто это?

Мне отвечают:

- Это режиссер фильма. Марк Донской.

... И вот уже сорок лет сижу в кресле, курю, мне приносят чай, что-то шепчут, а я киваю головой».