Недавно Вилли Токареву исполнилось 84 года… и в это можно поверить, лишь недоверчиво всматриваясь в его паспорт. Артист великолепно выглядит, не теряет вкуса к жизни и по-прежнему поет в полный голос! 

Артист выпускает альбомы и много гастролирует, а публика – самая разноплановая – ждет его выступлений который десяток лет. И такую популярность песен нельзя списать на то, что они  пришлись ко двору в пресловутые «лихие девяностые». На деле всё гораздо глубже! Вслушайтесь внимательнее, и вы будете поражены каскадом жанровых пародий от аргентинского танго до «жалостных» песен беспризорников. Что до текстов – это огромный свод уличного, эмигрантского и кабацкого фольклора, собранного из первых уст, и эта обстоятельная летопись еще ждет своих серьезных исследователей.

Словом, при всей ошарашивающей славе, сопровождающей Вилли Токарева, его творчество еще совершенно не оценено по заслугам.

Корреспонденты «НН» позвонили  маэстро в Москву, поздравили с днем рождения и расспросили о житье-бытье.  

На подпевке – «шикарные женщины»

- Вилли Иванович, если верить энциклопедическим изданиям, шансону уже семь столетий, то есть этот жанр старинный и почетный. Как вы стали «королем русского шансона»?

- Шансону не семь столетий: он появился еще в те времена, когда пели былины! Традиция эта не прерывалась до сегодняшнего дня: рождались «Стенька Разин: из-за острова на стрежень», «Ванинский порт» и многие другие музыкальные истории. Люди отображали свои жизненные ситуации в песнях – разных, жизненных: радостных, грустных и очень грустных. Это по поводу шансона вообще. О себе в этом жанре могу сказать, что по факту я первым приехал в Нью-Йорк, первым сделал профессиональные аранжировки и профессиональные записи на виниловых пластинках, а вслед за мной это стали делать Михаил Шуфутинскй и Любовь Успенская. Когда я приехал обратно в Россию, мои песни стали активно брать на радио, где музыкальным отделом заведовал некто Емельянов. Он-то и назвал мои песни «русским шансоном». Я сам называю свои сочинения «песнями бытового жанра». 

И вот Емельянов стал очень много, активно ставить мои песни на радио. По тем временам это было нечто новое, и людям понравилось. Кто-то уже слышал эти песни раньше – на частотах зарубежного радио, на «подпольных» кассетах – и воспринял их с восторгом… С тех пор я обрел статус «короля» и «легенды», потому что на самом деле и вправду в России всё началось с меня. Шлейф этот тянется за мной до сих пор. 

- Как вы стали Вилли Токаревым? Ведь при рождении получили имя Вилен в честь вождя революции.

- Вы знаете, это неважно совершенно. Когда меня крестили в церкви, то там отклонили имя Вилен и заменили церковным. Но в гражданском паспорте моё имя - Вилли Иванович Токарев.

- Расскажите о своем дебюте на концертной эстраде. Где и когда это произошло, с каким репертуаром выступили? 

- Я выступил впервые в пятилетнем возрасте, когда из дворовых ребят создал  хор! По вечерам субботы и воскресенья – я жил тогда на хуторе Чернышёв, рядом с Майкопом - мы слушали, как поют родители и пришедшие к нам гости. Однажды я собрал ребят, и мы спели родителям эти песни!  Зрителей было человек сорок-пятьдесят, и после мама рассказывала, что у всех в глазах стояли слезы умиления. Несомненно, что мы своим выступлением произвели фурор.

Потом, со школьной скамьи, я стал писать песни, еще не зная нотной грамоты, затем поступил в музыкальное училище при Ленинградской консерватории. Я учился по классу контрабаса, и, видимо, хорошо играл, потому что меня нарасхват приглашали в ведущие эстрадные коллективы: джазовый оркестр Анатолия Кролла, симфоджаз Жана Татляна, джазовый оркестр Бориса Рычкова с Гюлли Чохели, ансамбль «Дружба» с Эдитой Пьехой и Александром Броневицким… Я работал в лучших составах страны, и, бок о бок с ведущими музыкантами, узнал о музыке больше, чем если бы закончил две консерватории. И когда я приехал в Америку, мне никто не был нужен, потому что я все мог делать сам. Моя студия называется One Man Band – «Человек-оркестр», и это одна из лучших в мире студий.  Живя в Америке, я вложил в нее больше миллиона долларов: принципиально приобретаю только самое лучшее и никогда не жалею денег на аппаратуру. Начиная с пятой пластинки и до сих пор всё, что вы слышите в моих песнях, сделал один человек – Вилли  Токарев. Я даже сам исполняю партии бэк-вокала за женщин! Работая в ансамбле «Дружба», я научился петь фальцетом, и когда выходит очередная запись, где я сам у себя на подпевках, мне непременно говорят: «Вилли! Какие у тебя шикарные женщины!» (хохочет).   

«Чтобы духу твоего здесь не было!»

- В СССР не очень жаловали «неформатных» авторов - Александра Галича, Владимира Высоцкого. Несколько лет назад мы разыскали в Зальцбурге  и подружились с Борисом Рубашкиным - также полузапрещенным в советскую эпоху автором и исполнителем, заклейменным славой «кабацкого» певца. Поясните, пожалуйста, читателям, что же в этих песнях было такого страшного, что вызывало запрет вплоть до милицейских рейдов?

- Мы в свое время встречались с Рубашкиным, и он был очень популярным, его песни очень нравились. Высоцкого я считаю гениальным автором, который мог в четырех строчках создать целый мир. О нем, конечно, говорят, но говорят непростительно скромно: Высоцкий – выдающееся явление русского неформатного песенного творчества. С Высоцким я познакомился в Нью-Йорке. В СССР услышать его было невозможно: выступать ему запрещали, практически все концерты проходили только подпольно. 

- Как родилась песня «В шумном балагане»?

- Приехав в Нью-Йорк, я стал писать лирические композиции и даже выпустил альбом, но слушатели сказали: «Вилли, что ты такое пишешь? Нам эта лирика в Советском Союзе надоела!», так что альбом этот увидел свет только через десять лет. Тогда у приезжей публики  были вкусы специфические, чуть грубоватые, и я стал писать шуточные песни о том, что видел в кабаках, да и сами слушатели подсказывали темы, рассказывали истории. Так появился цикл песен, который вышел на пластинке «В шумном балагане». Заглавная песня произвела фурор! Она до сих пор популярна, хотя прошло почти сорок лет, и меня до сих пор просят ее исполнить. Мои песни «на злобу дня» очень нравились; впрочем, в эти пластинки я вкраплял лирику, постепенно приучивая слушателей и к другой теме, так что постепенно у меня появилось две армии поклонников – песен в лирическом стиле и в стиле шансон.

- С трудом верится в то, что вы уехали из СССР в 1974 году, в эпоху «железного занавеса». Как это получилось, и чем был вызван ваш отъезд?

- Да! Мне было трудно уехать, потому  что в то время разрешали уехать только евреям, а я по происхождению русский, и уехать было практически невозможно. Но я уехал. У меня с собой было сто долларов, а когда я ступил на американскую землю – всего пять... 

- Вы приехали в Нью-Йорк с пятью долларами в кармане?

- Ну да. Вообще в СССР я был очень обеспечен, получая приличные авторские. Но взять с собой разрешили только сто долларов. Мне поменяли рубли только на эту сумму - такие были правила. Так я попал сначала в Италию, а потом в Америку, и пять долларов остались на Нью-Йорк. Они мне очень помогли! Первые два дня в ожидании встречи в американском офисе я на них жил: ежедневно покупал себе кофе и булочку. 

Так вот, к вопросу, чем был вызван мой отъезд. Вообще я писал песни в десяти самых разных жанрах.  Но когда я приносил свои, скажем, юмористические сочинения на телевидение или радио, мне любезно отказывали под тем или иным предлогом. В какой-то момент писать «в стол» надоело, и я решил подыскать страну, где мог бы реализовать свое творчество. И не ошибся! Когда я приехал в Америку, меня там никто не спрашивал, зачем я приехал и почему пишу такие песни. Я просто выпустил свои сочинения на высшем профессиональном уровне, и сразу же получил огромную популярность. Если бы я не выехал в Америку – откуда я, опять же, вернулся домой, потому что обещал это маме – не было бы этих песен, которые вышли в Штатах на двадцати с лишним пластинках!

Сейчас выпущено уже более сорока альбомов с моими песнями, и я очень рад, что они нравятся слушателям. Никакого другого бизнеса у меня в жизни не было, нет и не будет. 

Несмотря на вынужденные годы отъезда, я очень люблю свою Родину. Это моя Родина, и никто не запретит мне ее любить! 

Звание, единственное в своем роде

-  Пусть не сразу, но в итоге без чьей-либо помощи вы добились всего сами. Готовы ли вы повторить вслед за Эдит Пиаф: «Нет, я ни о чем не жалею»?

- Да, никто не помогал мне. Да, я тоже ни о чем не жалею. Мне приятно сознавать, что я добился всего сам, исключительно своим трудом, и продолжаю верить в себя, потому что по своему складу и характеру в жизни я всегда проявляю силу воли, и если хочу что-то сделать – то делаю непременно. 

- Вернувшись из эмиграции, какой вы нашли Россию? Как теперь складывается ваша жизнь?

- Естественно, вернувшись после стольких лет отсутствия я увидел страну изменившейся: ее изменило время. Я увидел другую страну… которая мне тоже понравилась. Как складывалась  жизнь? Так, как она идет до сих пор: я стал популярен в России, Европе, Америке, в свое время побывал в Австралии – и стал популярен также там.  

-  Ваш имидж ярок и узнаваем: непременные шикарные усы, а на некоторых фотографиях – и сигара. Неужели курите?

- Я в жизни не выкурил ни одной сигареты, потому что это вредно. А вот сигара – это совершенно другое. Ей надо не затягиваться, а только получать удовольствие от приятного вкуса дыма.

- Ваш старший сын – музыкант, а младшие дети, сын и дочь, пошли по вашим стопам?

- Да, старший сын Антон,  выступал в «Ласковом мае». Сейчас он ведущий на радио,

в Санкт-Петербурге. Дочь  отлично учится в престижном университете в Нью-Йорке, куда поступила, блестяще окончив школу; сын тоже отличник учебы, в выпускном классе. Они занимаются музыкой, но в качестве хобби.

- Удивительно, но факт: у вас нет никакого почетного звания. Как же так?

- Вы знаете, среди всех этих почетных и заслуженных и без меня крайне тесно. И, по моему мнению, некоторые из них вообще непонятно как туда попали. То есть как раз понятно, просто об этом незачем рассказывать… А звание у меня, между прочим, есть. Как-то я был в Киеве, в гостях у Дмитрия Гордона. Собралась блестящая публика, журналисты, хорошие музыканты – и мне единогласно,  торжественно присвоили единственное в своем роде звание народного артиста мира! (смеется). По-моему, это – самое лучшее звание, которое постоянно подтверждается на практике: я любим теми, для кого пишу песни. Для меня это - самое главное! Недавно у меня был день рождения – и целый день я принимал шквал поздравлений со всего мира. Люди, словно сговорясь, произносили одно и то же: что им невероятно нравится мое творчество, что они счастливы тому, что я есть, что они воспитаны на моих песнях… И выступать зовут!

- Вилли Иванович, когда вас ждать с сольным концертом в Нижнем Новгороде?

- В Нижний Новгород – и это не комплимент – я всегда приезжал с большим удовольствием. Нижегородцы встречают меня потрясающе. Надеюсь, что меня скоро пригласят! 

Мария Федотова, Владимир Шлыков. Фото из личного архива Вилли Токарева.

Справка «НН»

Вилли (Вилен) Иванович Токарев родился 11 ноября 1934 года на хуторе Чернышёв в Адыгее. Работал кочегаром на корабле в торговом флоте, служил в войсках связи, после демобилизации переехал в Ленинград. Там он получил  музыкальное образование в училище при Ленинградской консерватории (класс контрабаса). Работал в ведущих эстрадных и джазовых коллективах СССР, писал песни для самых популярных исполнителей (например, для Эдиты Пьехи написал песню «Дождь», ставшую очень популярной). 

Ввиду гонений на джаз Вилли Токарев  уехал в Мурманск, где работал как автор-исполнитель; его «Мурманчаночка» стала хитом Кольского полуострова. 

В 1974 году  эмигрировал в США: был разнорабочим, почтальоном, таксистом, потом продолжил карьеру композитора, аранжировщика и исполнителя. В 1979 году вышла первая пластинка «А жизнь, она всегда прекрасна», в 1981 году  - диск «В шумном балагане», который принес артисту широкую известность среди русскоязычных эмигрантов. В 1989 году  впервые приехал в СССР на гастроли, которые прошли с оглушительным успехом.  

В 1996 году Вилли Токарев вернулся в Россию, живет в Москве. Неоднократно становился лауреатом премии «Шансон года». 

Женат на сибирячке Джулии, с которой у него двое детей.