Всероссийской известности человек-эпоха, он провел на сцене полвека, рассказывая слушателям о великом и смешном, о печали и радости. Нижегородцы всех возрастов знают его и вспоминают с большим уважением, с искренним восторгом.
Сегодня Александру Давидовичу исполняется 90 лет. Он уже не выходит на сцену как чтец, но по сей день находится в добром здравии. Пожелаем ему долгих счастливых лет жизни… и вспомним несколько основных вех его интереснейшей биографии.
Из Дворца - в Москву
Все началось с того, что Саша пришел во Дворец пионеров и стал выбирать, кем быть…
- В кабинете речников был самый настоящий капитанский мостик парохода, в радиокабинете - своя радиостанция, - вспоминает Александр Давидович. - В зооуголке стояли клетки с кроликами и черепахами, аквариум с рыбками. Но когда я пришел в комнату, где занимался драмкружок, понял, что отсюда уже никогда не уйду.
Преподавала там заслуженная артистка России Татьяна Рождественская, любимая ученица Собольщикова-Самарина. Она служила в драмтеатре, но ничуть не меньшим успехом, чем театральные работы, пользовались ее чтецкие программы для самых маленьких слушателей.
Кстати, наша замечательная учительница была дочерью Петра Рождественского - известного адвоката, защищавшего на суде Петра Заломова. Рождественские дружили с Пешковыми, Чириковыми, Касьяновыми… Еще одна дочь, Наталья (всего у Рождественских было семеро детей), стала певицей, народной артисткой РСФСР, а ее сын Геннадий - выдающимся дирижером.
В драмкружке Дворца пионеров будущему чтецу доставались ведущие роли героев: Чацкого, Кошевого, Ивана Грозного.
В 1946 году, когда открылось после вызванного войной перерыва театральное училище, он поступил туда, а через год по совету Татьяны Рождественской отправился в Москву, в театральное училище при Государственном еврейском театре, возглавляемом Соломоном Михоэлсом. Но через несколько месяцев Михоэлса не стало. Будущий артист перешел в Щукинское училище.
- Мне не довелось сниматься в кино, но один раз на телеэкране я себя увидел, - говорит Познанский. - В кинохронике, запечатлевшей похороны Михоэлса...
Чтение и учение
В 1950 году молодой актер участвовал во Всесоюзном конкурсе на лучшее исполнение стихов Маяковского, приуроченном к 20-летию гибели поэта. Читал стихотворение «Христофор Коломб», снабженное эпиграфом «Христофор Коломб был испанский еврей». И это - в разгар антиеврейской кампании! Напомню, что в те же годы не случайно увидел свет вокальный цикл Шостаковича «Из еврейской поэзии».
Два конкурсных тура остались позади. В день памяти Маяковского Познанский с товарищами пришли на торжественное собрание в ЦДРИ (Центральный дом работников искусств в Москве), и там Александру неожиданно для него сообщили, что буквально через полчаса ему - как есть, в совершенно затрапезном виде - нужно выходить на сцену и читать «Коломба»!
- Я испытал примерно то же, что и Золушка, попавшая на королевский бал! Я увидел перед собой известнейших артистов Москвы во главе с Игорем Владимировичем Ильинским, которого до того видел только на киноэкране. Увидел женщин в длинных платьях, мужчин в строгих костюмах, в накрахмаленных рубашках с бантиками… Как я вышел на сцену и начал читать, помню очень смутно. Но зал разразился такими аплодисментами, каких я никогда не слышал!
Этот конкурс подарил мне не только звание дипломанта, но и осчастливил встречей с человеком, который сыграл огромную роль в моей жизни. Это был народный артист СССР Дмитрий Журавлев.
Александр Давидович стал вхож в дом Журавлева, благо квартира Дмитрия Николаевича располагалась в доме на улице Вахтангова, в соседнем с Щукинским училищем подъезде. У Журавлева бывали Уланова, Книппер-Чехова, Ахматова, Цветаева, Пастернак, Дорлиак, Рихтер… Когда Дмитрий Николаевич попал в автокатастрофу, телефон разрывался от звонков, известнейшие представители советской интеллигенции присылали телеграммы с предложениями помощи.
- Я навестил Дмитрия Николаевича в Болшеве, в подмосковном санатории, где он долечивался, - вспоминает Познанский. - Беседуя, машинально взял со стола какой-то исписанный листок и начал закручивать его в трубочку. «Осторожнее, - остановил меня Журавлев. - Посмотрите, что у вас в руках». Я расправил уже изрядно смятый лист и прочел: «Мело, мело по всей земле…» Это был автограф Пастернака, днем ранее также посетившего дорогого друга.
Однажды, на концерте Рихтера, в антракте к Журавлеву подошел Нейгауз и спросил: «Это ваш ученик?» Дмитрий Николаевич немного растерялся и сказал: «Да нет. Я его, собственно, ничему не учу. Он, скорее, мой крестник. Я, так сказать, благословил его на чтецкое поприще». Но я-то уже тогда догадывался, что учитель не тот, кто учит, а у кого учатся. И я учился.
На память об этой дружбе, о наставничестве в репертуаре Познанского остался рассказ Достоевского «Кроткая» - самая серьезная и глубокая его чтецкая программа.
Чтобы стих не стихал
Окончив «Щуку», Познанский решил вернуться в Горький. Тем более что его соблазняли ролью Ромео в ТЮЗе. Журавлев был очень огорчен этим решением. «Куда ты едешь, поду-
май, - взывал он. - Недавно в Горьком был на гастролях (тут он назвал очень известное имя чтеца) - на его концерт было продано четыре билета!»
- Первая чтецкая афиша, которую я увидел в Горьком, висела на здании Дома офицеров, прямо напротив здания старой филармонии. Она гласила: «Литературный концерт. В.Шекспир. «Гамлет». Литературная композиция в двух частях. Исполняет заслуженный артист России… В антракте и по окончании - танцы».
Впоследствии я пожалел, что не пошел на тот концерт. Интересно было бы посмотреть, как артист выкрутится из щепетильного положения, оказавшись с шекспировской трагедией на танцевальном вечере… Однако вскоре мне самому пришлось столкнуться лицом к лицу с танцующей публикой. Конферансье в сборных концертах насчет чтецов шутили так: «Когда выходит на сцену чтец, на него находит стих, и он читает за стихом стих, а публика хочет, чтобы он скорее стих». Подобное настроение публики я чувствовал всякий раз перед выходом на сцену. Но, в общем, принимала меня публика доброжелательно, что вызывало удивление у организаторов концерта.
А в театре, кстати в ТЮЗе, Ромео я так и не сыграл. Зато сыграл заглавную роль в «Оводе». Честолюбие было удовлетворено, театр я любил, но меня все больше и больше влекла чтецкая работа. И с 1956 года началась работа в Горьковской филармонии.
Вскоре я стал выступать там с сольными концертами. Каждый год я готовил для выступлений новые сольные программы, но самым главным достижением в данном направлении считаю появление в филармонии литературных программ, годовых абонементов: моя инициатива была одобрена и поддержана руководством. Участие в абонементах принимали только лучшие чтецы страны, и я рад тому, что эта традиция прижилась и что уже много лет литературные концерты собирают неизменно полные залы как нигде больше во всей России.

Справка «НН»
Александр Давидович Познанский родился 6 ноября 1929 года в Нижнем Новгороде. Народный артист РСФСР, почетный гражданин Нижегородской области, мастер художественного слова.
С 1956 года работал на вновь открывшемся Горьковском телевидении. Стал первым артистом, который «пришел в квартиру» к горьковским телезрителям.

Беседовала Мария Федотова.
В заметке использованы материалы книги Александра Познанского «Так уж случилось».

На фото: Евгений Евтушенко и Александр Познанский.