«Несколько лет назад в составе иностранной экскурсии на озеро Рица приехал дедушка – такой, полупрозрачный от старости божий одуванчик. Когда настало время туристам садиться в автобус и возвращаться обратно, оказалось, что дедушки нет. Потерялся в горах. Осмотрели все ущелья, под каждым деревом поглядели, озера-реки проверили – нету! А через неделю дедушка обнаружился на полпути в Германию. С небольшим сундучком, полным драгоценностей. В 1942 году он воевал в «Эдельвейсе», в районе Рицы сделал схрон, а спустя много лет приехал забрать его…».

Удар растопыренными пальцами

Мой собеседник – офицер сухумского МЧС Александр Чача. Он доверчиво смотрит в упор пронзительно-синими глазами.

«Неужели так все и было?» – спрашиваю с деланным удивлением. Абхазская традиция спонтанного мифотворчества мне не внове.

Саша сдается: 

- Ну… не совсем так. На самом деле дедушки не было. Но отдыхающие очень любят эту историю.

Перевалы Главного Кавказского хребта малодоступны для людей. Эти места хранят печальные тайны и захватывающие истории.

О них корреспонденту «НН» поведали уже упомянутый Александр Чача и Николай Медвенский – военный историк, сотрудник Абхазского института гуманитарных исследований им. Дмитрия Гулиа, заместитель директора Музея Боевой Славы им. Владислава Ардзинба. В сентябре они с Александром вернулись с Санчарского перевала из очередной поисковой экспедиции.

– Николай Игоревич, ежегодно в сентябре вы ходите в поисковые горные экспедиции. Как все началось?

– В 2012 году, к очередному юбилею начала битвы за Кавказ, инициативная группа единомышленников, в которую вошел и я, решила провести экспедицию по местам боевой славы на Санчарском направлении, где с августа 1942-го по январь 1943-го шли интенсивные боевые действия с группировкой немецко-фашистских войск, которая прорвалась через перевалы Главного Кавказского хребта и устремилась на юг. Целью их было пройти через перевалы Бзыбского хребта к Гудауте и Сухуму. Одновременно горно-стрелковая дивизия «Эдельвейс» наступала на Марухском и Клухорском направлении. Если бы наступательная операция удалась, то вся черноморская группа войск оказалась бы в огромном котле от Туапсе до Сухума.

Успех атаки горнострелковых частей вермахта должен был сопровождаться активной высадкой морского десанта. Ведь группировка немцев на Санчарском направлении насчитывала не более 2500 человек, включая конюхов, врачей и кашеваров, причем планировался одновременный «удар растопыренными пальцами» по Сухуму и Гудауте. Они должны были прорваться, а дальше пошел бы десант...

– Как же фашисты сумели так глубоко забраться в горы и укрепиться там?

– Скажем так: советское командование не ожидало, что летом 1942 года немцы нанесут удар на юге. Ждали повторения 1941 года, то есть еще одного наступления на Москву. И недоглядели! Немцам удалось пройти перевал Главного Кавказского хребта, выйти на северные склоны и совершить попытку прорыва к побережью. В результате экстренно предпринятых советским командованием мер сначала их остановили, а затем и отбросили. Впрочем, скажу общеизвестную крамолу: в подавляющем большинстве немцы покинули перевал сами. Это была середина 1943 года: у них всё сыпалось под Сталинградом, а нашими войсками были освобождены Моздок и Нальчик, так что перед немцами замаячила перспектива второго Сталинграда, только в большем масштабе. Взгляните на карту: в случае прорыва советских войск к Ростову вся кавказская группировка немцев отсекается и попадает в окружение. И, конечно, они спешно ушли.

Искать хватит и внукам

– Итак, экспедиция состоялась…

– Нас забросили вертолетом в горы, и мы прошли пешком практически до Сухума через перевал Доу. На склоне этого перевала в августе 1942 года комсомольские роты Сухумского пехотного училища под командованием капитана Солёнова нанесли первое в Закавказье поражение фашистам: отбили попытку частей альпийской дивизии «Эдельвейс» прорваться к Сухуму.

Дальше завязалось общение с ребятами, сформировался костяк группы – и было принято решение каждый год предпринимать подобные экспедиции по местам боевой славы. И не только молодежь водить-учить, но и начинать искать. По мере знакомства с документами становилось понятно, что народу непохороненного там лежит очень и очень много. Не только нам, но и нашим детям, и внукам хватит, к сожалению.

– Получается, степень освоения этого материала не слишком высока?

– Я несколько раз был в ЦАМО – Центральном архиве Минобороны. Держал в руках журнал боевых действий 61-й стрелковой бригады 66-го стрелкового полка, которая вела боевые действия на Санчарском перевале. Последний раз до меня его читали в 1951 году. Материала – масса, просто мало кто пользуется. Ну и началось... С тех пор ежегодно поднимаемся.

В 2013 году, когда ходили по окрестностям Гудаутского перевала, по южным склонам, нашли наш кукурузничек – У-2 (фильм «Небесный тихоход»). У местных была легенда, что это немецкий самолет – то ли «юнкерс», то ли «мессершмит» или вообще «фокке-вульф», но все оказалось намного прозаичнее и трагичнее. В период боевых действий он летал на Псху – единственный населенный пункт в Абхазии, который был оккупирован немцами, – и доставлял нашим продукты, медикаменты, теплую одежду, обратно иногда брал раненых. Видимо, взял слишком низко, был обнаружен и сбит.

Мы вытаскивали обломки летательных аппаратов из моря. Одна из находок стала памятным знаком. 

Пройти там, где умирали

– Как вы намечаете маршруты? Откуда знаете, куда и зачем идти?

– Прежде всего, внимательно изучаем документы. Также используем свидетельства очевидцев, пограничников, охотников. Последние могут и куда-то провести. Порой люди сами на нас выходят, показывают фотографии находок, захоронения. 

– Объем работы?

– В одной экспедиции нашли 11 человек, в другой – 33. Много фрагментированных находок. По разным причинам – оползни, мины, дикие звери – останки могут быть рассредоточены на площади в несколько квадратных километров. 

На Клухорском направлении есть труднодоступные горные районы, где с 70 – 80-х годов нога человека не ступала. А там целый батальон костьми лег! Нас доставляли туда вертушкой.

– Насколько мне известно, после войны там, по верхам, прошли саперы, обезвредили мины, собрали оружие, – вступает в разговор Александр. – А людей оставили...

– Кстати, о минах! В вашей команде есть сапер?

– Сапер, археолог, антрополог, радист, врач... Много разных, необходимых специалистов, и при этом каждый – универсал.

По итогам экспедиции был снят фильм «ВОВ. Бои на перевалах Абхазии», Николай книжку небольшую написал.

– Я видела этот фильм. Заметила, кстати, что в экспедиции много молодежи.

– А на участие молодежи был особый акцент. Если люди среднего и старшего возраста прекрасно понимают, что там происходило, то студенты, школьники совершенно не в курсе. Подавляющее большинство вообще очень мало знают о войне: где-то что-то видели, смотрели фильм «Штрафбат», где свои своих расстреливают... бред собачий для историка! Нам захотелось, чтобы ребята сами прошли по местам боев и лично прочувствовали маленькую толику того, что чувствовали бойцы. Насколько трудно было молодым парням, неся на себе снаряжение, продовольствие и боеприпасы, продвигаться вперед под ураганным огнем с фронта и флангов, идя, в общем, на верную смерть. 

Мария Федотова.

Сухум – Нижний Новгород.

(Продолжение следует)

На фот: 1. Мемориал на Марухском перевале. Николай Медвенский – второй справа. 2. Поисковики перезахороняют найденные останки. 3. Прошло почти три четверти века. Одинокие обелиски на вершинах хранят память.