Когда-то, несколько столетий назад, это место на правом берегу Волги-матушки было скрытым и обособленным, не входившим в черту Нижнего Новгорода. Печерский Вознесенский монастырь, место монахов-отшельников, выселки из черты города образовали в середине высокого обрыва по верхней части вокруг себя слободки с поселениями. После значительного оползня на месте пещер образовалась большая терраса, а Волга обзавелась несколькими островами, на которых можно было разводить огороды, где привольно было рыбачить. На террасе и на месте пещер выросли монастырь, каменная церковь, поселился верующий православный люд. 
Слободки в разные времена назывались по-разному, но до сих пор нижегородцам известны названия: Слобода Печеры, Кошелевка, Подновье, Выселки. А были еще Подконная, Солдатская, Приволжская Слобода, малые слободки Староникольская, Елховка и другие. Начиная с XVI века и до сего времени рос под горой на скрытом от глаз побережье район частных домов, где поколениями жили не деревенские, но и не городские кузнецы, рыболовы, сельхозработники.

Их потомки расселялись по городу, но многие так и остались в дедовых домах и угодьях, скрепленные родовыми и соседскими связями. Память тех, чьи предки жили здесь в военное время Великой Отечественной, уходили на фронт, возвращались с Победой, сохранила общие переживания. И не случайно эти люди сегодня задались целью поставить свой памятник землякам малой родины.

Фамильные ценности.

– 22 июня 1941 года утром радио объявило: началась война, – рассказывает внук ветерана, помощник настоятеля Старопечерской церкви Преображения Господня Сергей Леонтьевич Шустов, – и уже к вечеру те, кого известие застало на работе в колхозе, на островах, на реке, на заводах, шли в военкомат. Более тысячи человек из наших приволжских слобод ушли на войну, 328 из них не вернулись. Те, кто встретил Победу, стали героями для всех односельчан. Наши фамильные ценности – оставшиеся у некоторых отцовские ордена да фотографии, с которых смотрят молодые лица родных людей. 

Хорошо помнят потомки тех особенных людей, сильных духом и телом крепких. Друг другу не дают забывать. Известные коренные фамилии: Коротковы, Деулины, Китаевы, Кожевниковы, Костромины, Котельниковы, Тятинькины, Недошивины… Какие бы ни были ранения или увечья, жить «на прибрежных горах» – значит ходить вниз за водой, вверх – на работу, на склонах и в оврагах вести хозяйство, держать огород – труд нелегкий.

 Нынешние жители Слободы Печеры хорошо помнят многих ветеранов, живших и умерших после войны. Аркадий Петрович Баронский, отец-фронтовик Зои Аркадьевны Давыдовой, до самого Берлина дошел, прожил не одну, а две фронтовые судьбы на двух войнах, а после стал водителем хлебовозки. Развозил хлеб по магазинам. 

– Нас, пацанов, соберет и булками кормит, – с теплом вспоминает сын фронтовика Николай Александрович Недоростков. – А мы голодные были, тощие, до сих пор помню запах того мягкого теплого хлеба. Звучит в ушах: «Ну-ка, идите сюда», – булочку даст, эх мы и радовались! 

– Мама – труженица тыла, работала в колхозе – на Телячьем острове выращивали капусту, огурцы. С 14 лет вместе с другими девочками и мальчиками на островах работали «за палочки» – трудодни, – говорит Зоя Аркадьевна. – На большой лодке вывозили пацанву на поле и там до вечера они работали. Послевоенные дети особо не слушали старших, но знали о них все. В слободках, таких как наша, все у всех на виду.

Общая судьба.

В войну женщин стало в слободах больше, чем мужчин. На консервном заводе, торфоразработках, в колхозе, на рытье оборонительных сооружений – везде они трудились не покладая рук. Печеры кормили город-труженик Горький зеленью и овощами. В каждой избе ждали почтальона, и как ни трудно было работнице почты ходить по этим крутым дорожкам, успевала посидеть-отдохнуть с одним-другим, чайку попить, словом перекинуться. Сколько похоронок сюда было доставлено… Сейчас тут осталось, исконных, ставленных предками немного домов. Но след и дух еще есть, и Преображенская церковь, святой источник тому залогом.

– Все изменилось, а дом прадеда стоит до сих пор – 215 номер, Слобода Печеры, можно ставить звезду, – рассказывает Николай Александрович Недоростков. – Будто говорит он с нами языком погибших. Дядя Евграф Федорович погиб, Николай, брат отца, тоже погиб. По другой линии Сос­нины – Владимир, дядя, погиб. А пропавших без вести здесь у нас несчитано. Надеемся сейчас найти и другие имена с помощью газеты и нижегородцев.

Инициативная группа благо­творительного фонда «Преображение НН», созданного слобожанами, призывает всех, кому известны судьбы здешних фронтовиков и тружеников тыла, не отмеченных в списках, откликнуться. Списки – в собранной по архивам, воспоминаниям, военкоматам Книге Памяти «Народный подвиг Печерской Слободы», которую можно приобрести, если связаться с волонтерами фонда. 

Чтобы память жила.

– Малая родина одна, а судьбы разные, – говорит Сергей Анатольевич Глотов, сын ветерана. – Всех мы застали, и теперь спешим рассказать о них детям, внукам, чтоб память жила. А мои жили под монастырем, был очередной оползень, и им дали домик на Выселках, по ул. Огородной (ныне Родионова). В саду рос­ли груши высотой как тополя. В 1942-м ушел на войну отец, брат его Николай не вернулся – без вести пропал. Третий брат молодой, не дошел до Берлина, был переброшен в Прагу, Венгрию освобож­дал. Отец, уходя, груши вырубил, чтобы мы разводили овощи. 

В доме было много орденов и медалей. Подробности мы, дети, тогда не спрашивали, а жаль. Награды многие не уберегли. После войны отец работал рядом, на Курбатовском заводе (завод им. Ульянова) столяром…

– Бабушка, мать семерых детей, проводила на фронт сразу троих: дедушку Сергея Ивановича и двух его сыновей, – говорит Виктор Михайлович Котихин, потомок большой династии старожилов Слободы. – Мой отец вслед за дедом и его братьями ушел на войну 17-летним парнишкой. А Котихин Василий Иванович прошел всю войну, вернулся, через некоторое время ослеп. Последствия контузии. Работал на фабрике слепых. Дедушка Сергей Иванович вернулся, а Котихин Анатолий Иванович погиб, так и не увидев рожденного сына, которого назвали в честь него Анатолием. Дядя, Сергей Сергеевич и отец Михаил Сергеевич пришли домой победителями. Отец провоевал на бронепо­езде, добрался с боями до Берлина. Мама моя, Валентина Федоровна – трудилась на торфоразработках, лесозаготовках, награждена была медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны».

С Божьей помощью.

Григорий Павлович Шустов пропал без вести в 1942-м. Внук его, доселе живущий в Печерской Слободе, Сергей Леонтьевич Шустов, сейчас директор благотворительного фонда «Преображение НН», объединил активных потомков фронтовиков. А деда ищет по сей день, и верит, что найдет его могилу, где бы она ни была. Как человек верующий, надеется на Божий промысел.

– Родительский дом Шустовых, – рассказывает Сергей, – стоял между Печерским монастырем и Печерской церковью. Еще до войны дед взял в жены Анну Макарову, местную печерскую красавицу. Родились дети: Леонтий, Николай, Алексей, Галина. Потом война. В августе 1941-го дедушка был призван в ряды Красной армии. Бабушка вскоре взяла к себе и Валентину, дочь погибшего на фронте брата деда. В мае 1942 года пришло извещение, что под Смоленском ее муж пропал без вести. Младший брат деда, Иван, вернулся с фронта. Бабушка работала в местном колхозе, в свинарнике, тайком приносила для детей литр молока и дуранду (жмых, которым кормили поросят). Добавляла в тесто. Им и спасались. Летом, как только зелень своя появлялась в огороде, девятилетнего Колю отправляли торговать ею на рынок. В школе печерских ребят за такую торговлю дразнили куркулями, не догадываясь, что дети прибрежных слободок трудятся и голодают даже более, чем городские, которые у всех на виду. А бабушка ждала мужа до 1975 года, поминала в церкви как живого. И только когда переехали в квартиру на Кудьминскую, смирилась и его отпела. 

Небо над кручей.

На горе за церковью и святым источником стояли зенитки, и там женщины охраняли небо на подступах к городу, выпускавшему оборонную продукцию. Зенитки были недалеко от того места, где сейчас больница имени Семашко и «варенный» завод, как называли люди консервную фабрику. Базировались зенитки на Венце, самом краю горного склона, поэтому осколки летели прямиком на крыши домов, прожектора светили крест-накрест ночью напропалую. Дед Кожевников переселяться с родного места не велел. «Мы им не нужны, ничего они нам не сделают, заводы бомбят…» 

Зенитчицы жили в землянках, таскали замерзшими руками тяжелое оборудование, а местные их подкармливали и отогревали. Были среди них и слобожанки: Лиза Белякова, Тоня Шарова с Подновья и другие, имена которых местные активисты пытаются установить. 

Рассказывают, бомба, попавшая в огород, вошла в землю на два штыка и застряла под смородиной. Коля Недошивин откопал ее и от усталости свалился: бомба – в рост пацана. Разобрали они «чертову немецкую болванку» с соседом Юркой, сыном Михаила Сазонова, вынули внутрь заложенный циферблат, и тогда часы пошли. Но коричневую взрывчатку мальчишки уже спустили в канаву, и не смогла фашистская вражина их победить. Потом Васька Королев выклянчил эту бомбу в обмен на пулеметную ленту. Сказывают, смелые были солдатские дети, генералы песчаных карьеров и оврагов. 

Люди с большими руками.

300 с лишним слобожан погиб­ли, но было много вернувшихся с войны. Сразу брались за работу, несмотря на ранения. Не все были целы. Сначала многие ходили на костылях, ехали в колясках, на маленьких тележках, которые мастерили с соседями. Выбирались в город. Кто-то из них не выдерживал, и жители слободок вспоминают их у церкви, собирающих милостыню. Инвалидов-фронтовиков увозили, поговаривали, что в больницы, интернаты. На зависть другим, многим выдали малолитражные автомобили, которые зимой застревали на прибрежных дорогах, и здешние ребятишки помогали «отцам» вытаскивать технику. Война еще долго сурово смотрела слобожанам прямо в глаза… Запомнились детям войны руки фронтовиков: казалось, большие такие, рабочие. 

– А я почему-то запомнил баню, – говорит Владимир Павлович Сомов. – Нас водили отмывать на Ковалиху, в старинные бани, где пахло березой и липой, теплым паром обдавало чумазое тело. И там были они, с корявыми метинами от ранений, а сколько без рук, без ног… Мы хоть не были на войне, но видели ее обнаженно, воочию.

 Мой отец Павел Сомов участвовал в боях подо Ржевом, в составе 1-го Украинского фронта прошел нелегкий путь до Германии, освобождал Житомир, Львов, Краков, участвовал в разгроме врага под Москвой, был ранен, трижды горел в танке. После войны был участником Парада Победы 1945 года на Красной площади в составе Кантемировской дивизии. Потом в Слободе Печеры работал колхозником, трактористом. Дожил до правнуков. 

Невероятную историю Сомовых держали в памяти все здешние дети войны. Отец и три его брата, родные дяди Владимира, ушли на фронт из одной семьи, два из них не вернулись, погибли. И на третьего тоже пришла похоронка. Потом узнали: ошибка, пришел солдат в свою Слободу живым. Эта радость была с такими слезами, что казалось,  весь волжский откос рыдал от ликования.

Для чего здесь памятник.

Своим героям слобожане хотят поставить памятник. Собирают средства, издали книгу Памяти «Народный подвиг Печерской Слободы», пригласили архитектора. Считают долгом поименно отметить на нем и отцов, и дедов, дядей, тетушек, матерей, на примере которых учились любить Родину. Чтобы внукам осталась и передалась эта память, не исчезла, как пригородные улочки их домов. Обиделись, когда кто-то из чиновников посоветовал: «Пойти можно к Вечному огню…». Пойдут, но не только туда. 

Сейчас скрытое от любопытных глаз место у реки активно застраивается частными владениями, ресторанами, хостелами. В корне меняется облик и суть этих мест. Всех, кто пришел сюда с добром, слобожане просят поддержать их начинание, к 80-летию Великой Победы помочь создать мемориал, не ради прошлого, а в заботах о будущем.

Цифры.

В годы Великой Отечественной войны из слободы Печеры ушли на фронт более 1000 местных жителей. 328 из них героически погибли.

Вера Чеботарева. Фото Александра Воложанина.

На фото: Сергей Шустов с товарищами по крупицам собирает историю героев.