У нижегородки Елены Павловны пенсия 22 тысячи рублей. С учетом возросшей инфляции она с трудом покрывает ее необходимые потребности: много денег уходит на питание, лекарства и коммуналку…

Разрыв растет.

– Еще пять-шесть лет назад на мою пенсию, тогда она была значительно меньше, можно было более-менее нормально прожить, – вспоминает женщина. – Этих средств мне хватало не только на еду, но и откладывать внукам.

Теперь, по ее словам, от пенсии ничего не остается, она экономит как может и ни о какой возможности откладывать на «черный» день не помышляет. 

– Хорошо, что дочке на работе зарплату подняли, – делится пенсионерка. – Иногда  она и мне что-то покупает... 

Качественное пенсионное обеспечение – это в первую очередь соотношение пенсий и зарплат. Сейчас оно фактически вернулось к уровню до валоризации, то есть переоценки пенсионных накоплений. Это 2008 год. Тогда соотношение пенсий и зарплат с менее 20 процентов подскочило почти до трети. Если реальные пенсии индексируются на инфляцию, то зарплаты в ряде отраслей экономики в последнее время росли намного быстрее инфляции – сказалась нехватка рабочих рук. В итоге разрыв между пенсиями и зарплатами снова увеличился. И пенсионеры оказались в числе проигравших. 

Высокая инфляция часто приводит к увеличению разрыва между доходами различных категорий населения. Более состоятельные люди защищают свои деньги от инфляции, получая, например, проценты по вкладам или инвестируя на финансовом рынке. Именно поэтому инфляцию иногда называют «налогом на бедных». И с такой ситуацией сейчас столкнулись пенсионеры и не только они.

Обуздать инфляцию.

Изменить ситуацию может снижение инфляции, идеально до  4 процентов. Такой целевой уровень установлен Центральным банком России, он стремится его поддерживать (это называется таргетирование инфляции).

Напомним, в России среднегодовая инфляция в 4 процента держалась с 2016 по 2020 годы. Например, ставка по ипотечному кредиту в 2019 году была в районе 9 процентов, то есть практически как сейчас по льготной ипотеке. Однако и доходы, и зарплаты населения в то время росли медленнее. Темпы роста экономики в стране тоже были не столь значительные, как сейчас. 

Именно поэтому в настоящее время некоторые говорят: «Зачем нам низкая инфляция? В «нулевые» годы рост экономики и доходов был намного выше». Но… помимо растущей разницы в доходах населения, высокая инфляция бьет по экономике и бизнесу, которому кредиты по высоким ставкам становятся практически недоступны. Долгосрочные кредиты предприниматели стараются не брать, инвестиционные проекты «замораживают». Экономика начинает притормаживать. 

Казалось бы, если экономика растет высокими темпами, то можно бы, наверное, смириться с высокой инфляцией? Но мировой опыт показывает, что на протяжении длительного времени устойчивый рост экономики при высокой инфляции невозможен. На коротких интервалах – да, такие примеры есть как в истории нашей страны, так и других стран. Но все самые богатые страны – это страны с низким уровнем инфляции.

Кроме того, высокая инфляция еще и малопредсказуема. А это несет дополнительные издержки для бизнеса, который вынужден работать в условиях неопределенности. Снижается производительность компаний, а значит, и эффективность экономики. 

Сейчас, когда многие кредиты выдаются под плавающую ставку «ключевая ставка+», создается впечатление, что именно она и определяет уровень банковских ставок по кредитам. И достаточно резко снизить ключевую ставку, как сразу же и банки снизят кредитные ставки. Впрочем, такого не произойдет.

Снижение ключевой ставки в условиях растущей инфляции чревато ускорением роста цен. Похожая ситуация была в Турции, где установленная несвоевременно низкая ключевая ставка разогнала инфляцию в экономике до 80 процентов. Дешевые деньги стимулируют население и бизнес как можно больше брать их у банков и тратить. И этот растущий спрос, за которым не успевает предложение, только ускоряет инфляцию, из-за этого повышаются инфляционные ожидания и цены снова растут. 

В такой ситуации банки перестанут придерживаться ключевой ставки, и  выдавать длинные кредиты, поскольку они становится слишком рискованными. Сказывается высокая инфляция и на доверии к национальной валюте, которая по отношению к валютам других стран слабеет. 

– Мы сможем начать снижать ставку лишь в тот момент, когда убедимся, что инфляция и инфляционные ожидания устойчиво снижаются, – объясняют в Банке России.

От первого лица.

Как найти баланс и можно ли его найти, чтобы экономика развивалась, а инфляция была невысокая, ведь льготные кредиты, которые выделяются предприятиям, тоже разгоняют инфляцию? Насколько сильно разгоняет инфляцию увеличение с 2025 года зарплат, пенсий и других выплат? Такие вопросы наш корреспондент задала на пресс-конференции председателю Банка России Эльвире Набиуллиной. 

– Баланс между ростом экономики и снижением инфляции найти можно и, более того, это нужно. Наша денежно-кредитная политика направлена именно на это. Она направлена на то, чтобы рост экономики был не просто кратким эпизодом, пусть впечатляющим высокими темпами, но чтобы это был устойчивый экономический рост. 

Для этого нужно вернуть инфляцию под контроль, потому что умеренный рост цен – это основа для долгосрочного экономического роста. Мы уже, к сожалению, длительное время находимся в ситуации, когда рост спроса обгонял и продолжает обгонять возможности производить товары и услуги. Для того чтобы спрос, который «убежал» далеко вперед, встретился с предложением, нужно, чтобы экономика росла более сбалансированными, более умеренными темпами. Поэтому некоторое замедление роста экономики при выходе из перегрева – это естественный процесс. 

Наша задача сделать так, чтобы, как говорят на языке экономистов, посадка экономики прошла мягко и с быстрым выходом к устойчивым темпам роста и низкой инфляции. В этом важную роль играет и бюджетная политика. Для нас очень важно, чтобы и дефицит бюджета, и масштаб льготных программ оставались такими, как сейчас планирует правительство. 

Инфляцию разгоняет не рост зарплат, а объективные ограничения, которые не позволяют производительности труда расти столь же быстрыми темпами. Как раз отставание роста производительности труда от роста зарплат – и есть тот проинфляционный фактор, который мы сейчас видим.

Светлана Муратова. Фото Александра Воложанина.