...Если бы я был кое-что повидавшим в жизни мужчиной не первой молодости, я бы, недолго думая, сгреб нахального блондинчика с капризными манерами слегка обтесавшегося купеческого сына за шкирку и сдал бы его в ближайшее отделение милиции, предварительно подкинув для ума пару затрещин.
Будь мне года двадцать два, когда сила у человека уже мужская, а самоуверенность еще юношеская, дело, пожалуй, и без милиции обошлось бы, зато количество (и качество!) затрещин резко увеличилось.
Но я был всего лишь наивной шестнадцатилетней старшеклассницей, больше всего на свете боящейся потерять любимого и подруг, и сил сопротивляться у меня не было. Вот я и... Стоп! Кажется, настало время кое-что объяснить. К моей "реинкарнации" мы еще вернемся, а пока что поговорим немного о том, что ей предшествовало...

Театр жизненного абсурда

 Когда-то, в середине 70-х годов, некий Анри Боаль, не столько правозащитник, сколько правдоискатель, несколько лет отмотавший по политическим обвинениям в бразильском ГУЛАГе, создал в родном Рио так называемый "театр угнетенных".
Это был странный театр, театр без сцены, без репертуара и даже без труппы. Просто кучка энтузиастов (строго - непрофессиональных актеров!) разыгрывали на улицах и площадях импровизированные сценки из жизни. Разыгрывали, а затем приглашали каждого желающего "дописывать" пьесу: выходить на сцену вместо любого из актеров, "ломать" как угодно сценарий, предлагать собственные пути выхода из сценических конфликтов...
Очень скоро придумка (восходящая, впрочем, к средневековым карнавалам) бразильского чудака перекинулась через океан, сменив по дороге название на более "умное": "театр угнетенных" стал называться "интерактивным театром".
В 2000 году делегация из Франции, посетившая Нижний, представила несколько интерактивных представлений на суд нижегородских педагогов и психологов. Среди зрителей оказалась и завкафедрой психологии Нижегородского института развития образования Елена Еделева.
...Не нужно быть профессионалом- психологом экстра- класса, чтобы оценить "обучающие" возможности интерактивного театра, как не нужно быть гением, чтобы вызубрить таблицу умножения. А вот для того, чтобы использовать эти возможности на практике, нужно - выразимся осторожно - очень нестандартно мыслить.
Собственно, Елена Гурьевна ничего нового не выдумала.
Всего два изменения внесла она в изобретение бразильского "народника". Во-первых, набрала труппу из профессиональных социальных психологов.
Во-вторых, представления стала давать не столько для "угнетенных", сколько для их родных и друзей. Рассыпаться в комплиментах ее "подвижничеству" и вообще высокие словеса произносить не станем: это все равно, что посыпать сахаром и без того сладкий кремовый торт. Человек просто выполняет свою работу как он умеет и как ему интересно. Ей-богу, это стоит дороже всякого рода "подвигов".
На практике же работа интерактивного театра выглядит...
Впрочем, настало время вернуться к началу этих заметок - на сцену одного из нижегородских вузов, где ваш покорный слуга в роли шестнадцатилетней девчонки тщился грамотно отказаться от предложенного ему (ей) косячка с анашой...

Учебник жизни

Собственно, сюжет разыгранной "интерактивной" пьески был несложен и очень "жизненен".
Девчонке-старшекласснице, замученной проблемами вселенского масштаба (ссора с молодым человеком, непонимание в семье...), предлагают сперва похранить спичечный коробок с анашой, затем - принести его на дискотеку, затем - самой попробовать зелья. Спектакль идет минут десять и разбит на несколько сцен. Сперва девчонке следует грамотно отказаться от хранения.
Затем уже не ей, а ее отцу нужно найти с нею контакт и заставить довериться ему, чтобы затем помочь. Наконец, на дискотеке, где ее друзья, среди которых и возлюбленный, наперебой предлагают ей "один раз попробовать", ей надлежит не поддаться на уговоры.
Каждый из зрителей может в любой момент выйти на сцену и предложить свой вариант действий девчонки, ее отца, других персонажей.
Аудитория была значительная, действо длилось в тот день больше двух часов. Рассказывать о нем можно долго. И весело! Чего стоит то, что в роли девушки- подростка пробовали себя сотрудники ФС наркоконтроля, люди солидные и при больших звездах на погонах. Причем "раздухарившись", что называется войдя в роли, начинали решать проблемы девочки привычными радикально-ментовскими методами, используя при этом соответствующую лексику...
Способы избежать "подсадки на зелье" предлагались самые разные. Например, героине можно было взять на себя инициативу и устроить вечеринку у себя дома, хотя бы для некоторых.
В этом случае у подростка появляется выбор: домашняя вечеринка или дискотека. Папа девочки мог, не оскорбляя ее, доверительно поговорить с нею, нейтрализовать ее желание показать свою "взрослость", сделать что-то "назло". Наконец, сама она на дискотеке в ответ на предложение "дернуть разок" могла уклониться, сказать мягкое "не хочу". И эти, и множество других вариантов были в тот день предложены зрителями- актерами.
Как практикум (значительная часть аудитории состояла из ровесников "героини"), как отработка модели поведения в, если можно так выразиться, "рутинно-экстремальных условиях" этот спектакль, думается, стоил десятка лекций.
А вот для тех, кто постарше, результат был, наверное, значительнее и... страшнее. Я, во всяком случае, впервые в жизни понял полную беззащитность наших детей...

Роль. Лирическое отступление

Одно практическое занятие стоит десятка самых проникновенных лекций. Шестнадцатилетний подросток, я стоял перед своими ближайшими друзьями и не находил ни слов, ни... желания отказаться от затяжки косяком.
Простите за лирическое отступление.
Я рос совершенно в другое время, в семье, почти идеальной, у меня никогда не было проблем взаимопонимания с родителями. "Самоутверждаться" довольно рано начал за письменным столом и на спортплощадках. Однако жить приходилось не в вакууме. Были и у меня друзья, был и я у них. Я помню, как, подзадоривая друг друга, глотали мы в укромных местах противное и совершенно ненужное нам красное вино, как старательно и неумело матерились, как, стыдясь самих себя, выдумывали - и озвучивали - "любовные похождения", коих не было и быть-то не могло, стараясь перещеголять один другого в яркости и мерзости описаний...
Годы избавили от утомительной обязанности "быть как все" и еще более утомительной - "казаться взрослым". Но эти годы сперва нужно было прожить...
Мы, повторю, жили в другое время. Бутылка рублевого "черного вермута" на пятерых - это все же не укол героина, за которым обязательно последует второй... пятый... последний, "золотой"... В те времена за нами не охотились наркодельцы (вопреки расхожим представлениям, наркоманами далеко не всегда становятся "аутсайдеры": наоборот, подсадить на иглу ребенка из небедной семьи - иногда осознанная задача наркодельца, ведь "богатенького" можно долго "доить").
Как ни относись к тогдашней советской пропаганде, но все же напор ее был столь мощен, что все мы хоть во что-то, да верили, хоть к чему- то, да стремились. Мы были не таким благодатным материалом для манипуляций, как нынешняя молодежь.
И все же мы были обычными подростками, с обычными подростковыми проблемами и обычными методами самоутверждения.
Если бы нам в ту пору предложили "ширнуться" - быть может, кто-то из нас и не устоял бы...
Кольми паче нынешние дети! И это я окончательно понял там, на сцене, вернувшись в свои далекие уже шестнадцать лет. Не было аргументов для отказа! Откажешься - бросят, засмеют, обзовут "маменькиным сынком" (или "дочкой" - не суть!). Я стану "белой вороной", изгоем в "стае". А последствия...
Они еще когда-а наступят, а жить-то, а дружить- то хочется прямо сейчас, сию секунду! С огромным трудом удержался я от того, чтобы расслабленно сказать: "Согласен!" С еще большим трудом - от того, чтобы вернуться в свой "реальный" возраст и адекватно ответить "соблазнителям".
Сцена неожиданно обрела реальность.
Это я, между прочим, не о себе рассказываю, а об интерактивном театре Елены Еделевой...

Вместо комментария

 - Вот вы один раз поучаствовали в нашем представлении, и дело-то было довольно давно - а до сих пор помните, размышляете. Это уже свидетельствует о том, что не зря мы работаем! - говорит Елена Гурьевна.
- За 4 года существования нашего театра мы дали более 60 представлений в разных аудиториях, от студенческих до "тюремных", и всякий раз наша 15-минутная сценка затягивалась на многие часы.
Наркотики и борьба с ними - наша основная тема, но не единственная. Мы проигрываем и другие жизненные ситуации, столь же сложные для подростка.
Это и конфликты с родителями, с учителями, с дворовыми и школьными друзьями...
да мало ли в жизни человека, уже не ребенка и еще не взрослого, проблем! Конечно, всего просчитать нельзя, конечно, разыгрываемые нами ситуации во многом схематичны (хотя и берутся из реальной жизни), однако парадигмы поведения, правильного и ошибочного, мы показываем.
На мой взгляд, мы делаем большое дело, и прежде всего потому, что учим ребенка ответственности за себя самого.
Учим выбирать, учим делать правильные шаги в верном направлении.
Нынче сплошь и рядом все валят на среду, на окружение, которое, дескать, "заставило". Да нельзя человека заставить, если он умеет отвечать за свои поступки. Кстати, потому и столь велико количество наркоманов из внешне благополучных семей: у мальчика или девочки есть все, кроме "самодостаточности", ну и родительского внимания.
Волчонка с улицы - и то труднее подсадить на иглу, чем аморфное "благополучное" существо...
Школа же основам социального поведения, как правило, не учит: в лучшем случае скучную лекцию раз в полгода ребятам прочтут...
И еще одно: наши спектакли рассчитаны не только на молодежь, но и на их родителей.
"Благополучие" семьи, где запоем пьют, и семьи, где запоем работают, забывая о ребенке, - абсолютно одинаково. Что так, что эдак дорога из родительского дома ведет в подвал, потому что дома ребенок не получает того, что получает в компании сверстников. Потому- то и появляются у нас в спектаклях "герои"-взрослые.
Их мы тоже учим. По мере сил.
Игорь Грач