Пьеро и ангелы

Пьеро и ангелы

Ирина Богушевская приехала в Нижний Новгород в честь пятилетнего юбилея "Радио Шансон", так что 20 сентября Кремлевский концертный зал был заполнен самой что ни на есть серьезной публикой. Программа, рассчитанная на игру неуловимых движений и тонкие оттенки интонаций, была явно "камерной" и куда лучше смотрелась бы в уютном зальчике Дома актера, но, видимо, требовался "размах"...
Ирина Богушевская исполняет преимущественно то, что называется "актерской песней", - музыкальносценические миниатюры. Вертинский, практиковавший нечто подобное, называл этот жанр словом "песеньки". Крайне простые, они очень сложны для исполнения - пение в них значимо, дай-то бог, на двадцать процентов, и потому актерская песня доступна единицам.
Когда Богушевская, замечательная, тонкая лирическая актриса, то улюлюкала и выплясывала босса-нову, заигрывая с кубинским контрабасистом по имени Абелардо Альфонсо Лопес Качао, то вытаскивала на сцену огромного сербского аккордеониста с бородой и грустными глазами (а тот в свою очередь лихо отыгрывал "Чардаш"; хорошо еще, что не "Мурку"), само собой вспоминалось горькое, с чуть грассирующим прононсом "говорят, что вы в притоне по ночам поете танго". Но после - почему-то - ушло ощущение неловкости за хорошего артиста, угождающего "почтеннейшей публике". Словно была перейдена некая грань, разделяющая человека играющего и человека внимающего (Артиста и Публику), и начался театр - с Адамом и Евой, с летающими на ветру паутинками и грустными ангелами. Являлись Вертинский и Марлен Дитрих в одном лице, аристократический лик "русского шансона", денди и Пьеро, были жесты, льющиеся словно музыка, и музыка, ясная, как текст, - о том, что происходит "у нас в раю".
Мария ФЕДОТОВА.

Следите за нашими новостями в удобном формате