Городецкий колхоз "Красный маяк" находится от Нижнего на расстоянии всего лишь одного часа неспешной езды. Гладкая дорога, без выбоин и рытвин, тянется темно-бурой лентой от одного недоступного горизонта до другого и настойчиво манит путника в дали неоглядные.
И слегка замирает растревоженное воображением сердце, и хочется перемены мест и новых, более ярких впечатлений. Но трезвый голос рассудка, увещевая, успокаивает романтически настроенную натуру: ну зачем стремиться и спешить в края неведомые и чужие, если за каждым поворотом дороги, за небольшой горкой открываются взору картины мягкой и неброской красоты, всепокоряющие и пленительные. Наша матушка-Россия во всех нарядах хороша и неповторима, а это именно то, с чем сжилась, к чему прикипела чувствительная русская душа, наполненная вешним светом печали, тревоги и веры.
А вот и цель моего путешествия - центральная усадьба колхоза "Красный маяк".
Как давно я здесь не был. Пожалуй, с того самого времени, когда во главе хозяйства стоял человек неповторимой индивидуальности и несравненной жизненной силы, Герой Социалистического Труда Иван Порфирьевич Железов. Руководитель милостью Божьей, талантливый и неугомонный, он был славен на всю страну, и слово "маяк" в названии колхоза точно отвечало заложенному в него смыслу. К великому огорчению, земной путь Ивана Порфирьевича безвременно прервался. Но память о нем неугасима и проявляется не только в том, что рядом с правлением установлен его бронзовый бюст, - его пример преданности делу служит на пользу другим людям. Сегодня руководитель хозяйства Сергей Алексеевич Сухов мог бы с гордостью доложить Ивану Порфирьевичу, что, закругляя уборку, видит: каждый гектар зерновых дал по 39 центнеров, а с картофельной плантации выкопано на круг по 300 центнеров клубней.
Это как в лучшие годы. Далеко не все могут похвалиться такими результатами.
Но я помню, как в середине семидесятых местные картофелеводы брали с гектара даже по 400 центнеров.
- И ничего удивительного, - говорит Сергей Алексеевич.
- Мы можем собирать и по 500, и по 600 центнеров, и никакие там Голландии или Германии нас в этом плане не удивят. Важно сохранить и использовать всю необходимую технологию и дать земле то, что требуется для повышения ее плодородия. А она немедленно откликнется.
Я вспоминаю, как еще при советской власти для нас не были проблемой урожаи зерновых в 45, 50, 60 центнеров. И секрет прост: мы на гектар пашни вносили по 320 - 380 центнеров минеральных удобрений, а сейчас скатились до 120. Разница в три раза. И органики вносили по 18 - 19 тонн, а сейчас до 12 съехали. А уж коль скоро стали хуже кормить, то и отдача снизилась.
- Сергей Алексеевич, у вас в колхозе еще при Иване Порфирьевиче сложилось твердое правило - обогащаться только за счет земли, брать от земли все, что она способна дать. По сравнению с другими, у вас не было никаких подсобных промыслов, которые бы приносили хозяйству дополнительные доходы и служили людям неплохим материальным подспорьем.
За последнее время что-то изменилось?
- Нет, правила, опробованные жизнью, мы не меняем.
Через два года нашему колхозу исполняется 80 лет.
Это значит, что мы прошли хорошую жизненную школу и поняли: наша кормилица - земля, она источник богатств и благополучия. Но с землей надо работать. Особенно с нашей. Это про нее Мельников-Печерский писал в своем романе "В лесах": "Земля холодная, неродимая, и хлеба крестьянам хватало до Рождества Христова".
Это вам не кубанские черноземы.
Сергея Алексеевича Сухова я знаю еще с той поры, когда он был председателем колхоза имени Калинина.
Молодой, красивый, весь нацеленный на созидательную деятельность. Встречался с ним и в годы его работы начальником управления сельского хозяйства Городецкого района. Собранный, весьма проницательный, он знал, что от него требуется, и служил делу верой и правдой.
Не надломился и за последние пятнадцать лет, когда село оказалось фактически в экстремальной ситуации.
Набравшись опыта и мудрости, Сергей Алексеевич стал более сдержанным и каждый свой шаг, любую свежую идею тщательно выверяет и просчитывает. Вот лишь одна составляющая его хозяйственной стратегии.
- Для нас картофель - один из ощутимых источников дохода. И сейчас мы закладываем его в хранилище, которое рассчитано на 4 тысячи тонн. Закладываем до весны, потому что продавать с осени - значит пустить себе в убыток, продешевить.
Без особой нужды ни один хороший хозяин на такое не пойдет. У нас в хранилище поддерживается необходимый температурный режим, и до 1 мая она будет там лежать как в консервной банке.
А потом машинным способом мы ее извлекаем, рассортировываем и отдаем тем хозяйствам, которые в течение зимы оплатят ее стоимость.
- И идет этот картофель исключительно на семена?
- Да, на семена элитные и суперэлитные.
Суйчас к месту, где надо и не надо кричат о голландской технологии выращивания картофеля. Вы случайно не ей пользовались, собрав довольно приличный урожай?
Сергей Алексеевич посмотрел на меня изучающе: то ли всерьез я у него об этом спрашиваю, то ли мне пошутить захотелось?
- Не знаю, почему мы за эту технологию уцепились и кому очень хочется навязать России голландские сорта? Наши селекционеры давно вывели свои прекрасные сорта. Тот же Невский.
Ни один голландский ему не конкурент. Наш живет лет двадцать, а их сорта всего два-три года, после чего теряют иммунитет и на них набрасываются всякие болезни. Они нам даром не нужны, и я отрицательно отношусь к голландской технологии. В северных областях России она, худо- бедно, может пригодиться, а у нас в средней полосе, а тем более в южной, где достаточно теплых летних дней, мы сажаем картофель 5 - 9 мая, а выкапывать начинаем с 5 сентября.
За это время она вполне созревает и дает прекрасные клубни.
- Русский мужик выращивает картофель со времен Петра I, а его до сих пор продолжают учить азбучным истинам.
- Но мы тоже не лыком шиты.
Когда голландские фермеры приезжали сюда и увидели у нас картофелехранилище, его неординарную конструкцию, они тут же схватились за фотоаппараты.
Однако я остановил их: "Но, но, это ноу-хау, оно денег стоит, уберите, пожалуйста, свои аппараты". Они говорят: "Мы объехали весь мир и нигде не видели таких замечательных хранилищ". Я пояснил: "Иначе нельзя, у нас мороз зимой может быть и до 40 градусов, поэтому картошку нужно беречь до весны. На это и рассчитано наше хранилище".
- А вот в Западной Сибири, откуда я родом, земля черноземная, картофель всегда бывает отменный, и крестьяне когда-то хранили его в ямах, которые рыли рядом с домами.
Засыплют клубни, укроют соломой и землей, и они сохраняются до самой весны, наверное, не хуже, чем в голландских хранилищах с их компьютерами.
- Я согласен, и у нас в свое время этот дедовский метод широко применялся. Но голландцы научили нас и полезному делу. Они прошли по всей цепочке во время его уборки и говорят: "У нас картошка на пути к хранилищу падает с 17-метровой высоты и все время бьется". "Как так?" А у них выкладки: из комбайна в машину падает с высоты полтора- два метра, из машины в сортировку падает, потом из бункера сортировки опять в кузов машины, а из машины в самосвалы, у которых в основном железные кузова, потом в ТЗК, и все время падает и падает сверху вниз. В итоге сложенная высота достигает действительно 17 метров. Такая картошка, если помыть, на вид вроде бы хорошая, но на ней пять-шесть трещин. Естественно, что до весны ее сохранить не всегда удавалось. А это отходы, убытки.
Но как только нам открыли глаза на нашу безалаберщину, мы тут же прекратили сортировать клубни с осени. Зато весной отдаем ее покупателю не битую, не мятую.
- Это называется век живи - век учись, и голландцев стоит поблагодарить за столь ценную подсказку.
- Сейчас, глядя на нас, многие в области перестали рассортировывать картофель по фракциям с осени. Поняли, что с ним надо обращаться так же бережно, как с куриным яйцом, а не как с булыжником.
Мне нравится образная речь Сергея Алексеевича, полнокровный русский язык, с некоторой примесью канцелярита, глубина мыслей и меткость высказываний, мне импонирует его самобытность и настроение уверенности, которую не могут поколебать никакие житейские бури. Все уже было: и улыбка удачи, и гримасы катастроф.
Через все горнила прошел, все вынес и закалился и знает цену потерям и достижениям.
И еще удивила меня в нем ранее вроде бы незаметная житейская изворотливость плюс чувство времени, в котором мы живем. Без этого ни один руководитель сегодня ничего не стоит.
- На будущий год мы будем торговать той продукцией, которую получаем сейчас, - поделился председатель своими планами. - Но такие возможности есть далеко не у всех. В отличие от многих мы имеем кроме картофелехранилища еще и громадные хранилища зерна и сена. А у кого ничего этого нет, те просто вынуждены сбросить тот же картофель по любой цене, чтобы только не заморозить.
А кто-то взял кредиты, подходит время за них рассчитываться - и приходится за бросовые цены продавать зерно, овощи, молочные продукты, иначе пойдут пени, проценты...
У нас такой нужды нет.
Мы, наоборот, стараемся попридержать то же зерно и продать его попозже.
- Собственно, расчетливый и предприимчивый хозяин так и поступает... Вы же не на чужого дядю работаете, не его интересы защищаете, а свои.
- Вот именно. Сейчас за килограмм, скажем, пшеницы получишь два рубля, не больше.
Какая же нам в том выгода?
Никакой. А весной она может стоить пять-шесть рублей. Вот тогда мы ее и предложим. А пока пусть лежит, она есть не просит и карман не оттягивает.
А на текущие расходы мы сейчас только от реализации молока получаем около полутора миллионов рублей. Деньги идут в основном на зарплату, горючее, запчасти и другие расходы. Этим мы и ограничиваем их трату.
Не хотелось бы мне вызвать у читателей ощущение полной благодати: вот, дескать, в какой оазис превратил Сухов колхоз "Красный маяк".
Все-то у него хорошо, и он всем доволен-предоволен.
Это, конечно, не так. В атмосфере общего упадка не может одно хозяйство благоденствовать и бурно развиваться. Те каноны, которыми сковано сельское хозяйство страны, чувствуют в одинаковой степени все, кто кровно связан с землей. С той лишь разницей, что одни согнулись под валом проблем и опустили руки, а другие, стиснув зубы и сжав кулаки, идут наперекор трудностям...
И побеждают. Вот к таким, кто, напрягая силы, не топчется на месте, а идет вперед, и относится Сергей Алексеевич Сухов. А проблемами и он связан, как путами.
- Сейчас крестьянина душит диспаритет цен, - говорит с горечью. - При советах, если вы помните, молоко продавали по 27 копеек за литр, а солярку покупали за 6 копеек. То есть я мог на литр молока купить почти пять литров дизельного топлива.
Сейчас солярка стоит 17 рублей, а литр молока - семь рублей. Это мне надо продать его почти три литра, чтобы купить один литр солярки. Как такое стало возможно? Сейчас один подшипник стоит до трехсот рублей. Это же ужас. Лемех раньше стоил 90 копеек, сейчас 90 рублей. Цена на него выросла в 100 раз. Перекос цен немыслимый. Были у нас фермеры из Западной Германии.
Так у них в магазине молоко продается по 115 пфеннигов, из них 80 пфеннигов идет фермеру, 10 - продавцу и 15 переработчикам. А у нас все наоборот. Молоко покупают по 7 рублей литр, а в магазине ему устанавливают цену 14 рублей. Причем, обратите внимание, мы сдаем с жирностью 3,6, а в магазин оно поступает с жирностью 2,2 - 2,8. Тут фактически из одного нашего литра делают два. Да и в хлебе доля крестьянина не превышает 16 - 17 процентов, а остальное идет и мукомолам, и хлебопекам, и продавцам. Кому угодно, но не крестьянину, вырастившему хлеб горбом своим. Много прилипал у сельского хозяйства.
И вот что еще меня удивляет.
У нас в области весь агропромышленный комплекс дает в областной бюджет до 7 миллиардов рублей, а нам на этот год выделили всего-навсего 760 миллионов. Это полтора процента от консолидированного бюджета области. Обещают на будущий год увеличить дотацию в два раза, но и этого мало. В Гомельской области, например, 4 миллиарда рублей дают селу вообще безвозмездно, там в каждом районе строят плавательные бассейны, спортивные залы, школы. А у нас село докатилось до ручки. Гиблое дело. И народ уходит.
Пожалуй, на этом мы и прервем нить беседы с председателем колхоза "Красный маяк" Сергеем Алексеевичем Суховым.
Он еще с уборочной страдой не справился, да и нам есть чем заняться. А чуть позже поговорим о том, как воспринят крестьянами национальный проект и сумеют ли они воспользоваться им в полной мере.
Николай СИМАКОВ.
Городецкий район.