Стоит только напечатать билетик, с одной стороны имитирующий ходячую денежную купюру, на обороте которого можно написать что угодно, например, про неделю скидок в системе некой суперфирмы, а потом разбросать их по городу… Действует безотказно! А давайте пройдемся по денежным купюрам — с 1995 года, когда была введена уникальная в отечественной бонистике серия «Города России».

Богаче всех?

Многие россияне помнят, как нули на дензнаках 1990-х выстраивались в шеренгу: на купюрах красовалась дата «1995», а номиналы начинались с одной и заканчивались ста тысячами «неденоминированных» рублей. С 1 января по 31 декабря 1998 года — после объявления деноминации — параллельно ходили и старые, и новые бумажки; срок обмена «благодетели» продлили до конца 2002 года.

Денежная экскурсия по России (надо помнить, что эти многократно защищенные от поддельщиков гравюры еще и представляют наше Отечество за границей) должна была начаться от Владивостока с купюры в одну тысячу тех еще — ельцинских — рублей. Эта денежка была надежно выведена из обращения деноминацией, заменившей тысячу «деревянными» на рублевые монеты, так что мало кто помнит, что на ней было нарисовано — тем более что и во Владивостоке мало кто из нашего простого люда был. Кажется, на одной стороне стояли какие-то скалы, а на другой стороне был памятник кораблям.

Пятирублевка была посвящена Новгороду Великому. Это была зелененькая бумажка чуть меньших, чем нынешний червонец, размеров с изображением колокола — памятника тысячелетию России; на другой стороне — Софийский собор. В 1998 году, до дефолта, на нее можно было купить хорошую шоколадку, бутылку не самой дешевой газировки или пару бутылок пива. Они быстро измусолились и, сданные в банк, нашли свой конец где-нибудь на дне заброшенной ракетной шахты. Последнюю из них, истрепанную на сгибах, я получил на сдачу как-то в одном сельпо — примечательно, что она имела раннюю серию — АА и, как я полагаю, происходила из «коллекции» какой-то бабульки, которая живет в основном натуральным хозяйством, складывая пенсию под матрас.

Десятирублевую купюру украшают достопримечательности Красноярска — гидроэлектростанция, мост через Енисей и часовня Параскевы Пятницы на Караульной горе.

Тетка с колонны

Ельцинский, а потом и путинский «полтинник» несет на себе виды питерских красот — здание Биржи и ростральные колонны рядом с ним.

Каменная баба, украсившая собою наш полтинник, на значках и сигаретных пачках миллионными тиражами не распечатывалась, поэтому ее история людям известна гораздо меньше. Оказывается, у подножия колонн перед самым наполеоновским нашествием было решено посадить аллегории Волхова, Днепра, Волги и Невы работы маэстро Самсона Суханова — у царей были свои представления о роли отдельных городов в формировании российской государственности. Фигуры не подписаны и совершенно идентичны, поэтому мы смело можем считать тетку с полтинника нашей родной Волгой.

Замечательно, что одна и та же статуя изображена на купюре двукратно — на одной стороне сама по себе, на другой — в составе колонны, входящей в прославленный архитектурный комплекс. А вот ярко-красный биотуалет для иностранцев, поставленный у самого берега Невы под носом у ее гранитной аллегории, нарисовать постеснялись (с посещения оного, кстати, и начинались пешие паломничества пилигримов).

А если приглядеться…

Сторублевка в изначальном варианте была стотысячной и как самая крупная на начало пуска серии купюра должна была обозначать главенство Москвы над прочими отечественными городами. Главенство с треском и инфляцией провалилось, поэтому вскоре Москву на купюрах «перекрыли» прочими, менее населенными городами.

Выбирая из разнообразия столичной тематики подходящий сюжет, дизайнеры сотенной бумажки решили не повторять надоевшие по прежним выпускам кремлевские башни и расстрелянный Верховный Совет, а украсить творение портретом цитадели российской культуры — зданием Большого театра.
Исследователи истории денег считают, что сделано это было в основном в расчете на заграницу. На обороте сотку украшает колесница, запряженная четырьмя лошадями работы Клодта, аничковым коням которого в Питере дизайнеры предпочли каменный столб со скальпами. Как и баба с полтинника, она изображена на банковском билете дважды: сама по себе и вместе с театральным фасадом. Муж, натягивающий вожжи, — это бог Аполлон, покровитель искусств; если присмотреться, то под мышкой он держит свою верную лиру.

Года три назад в Москве разгорелся скандал — заканчивается реставрация фронтона Большого театра. И что делать с, как бы это назвать, деталями каменных молодцев… С Клодтом все ясно — скульптор ориентировался на античные образцы. В 1958 году мастеру-реставратору Владимиру Лукьянову было дано партийное задание прикрыть срамное место Аполлона бронзовым фиговым листком. Позже этот листок отвалился сам собой…

Пятисотный ляпсус

Еще перед дефолтом была начата разработка пятисотенной, или «пятихатки», как ее успели назвать. Банкнота в 500 тысяч рублей образца 1995 года считается у коллекционеров самой дорогой купюрой новой России: в свое время это было достаточно большой суммой (около 100 долларов). Профессионалы думали: при тогдашних темпах инфляции отложить крупную банкноту в коллекцию всегда успеется. А грянула деноминация, в первую очередь изъяв из обращения именно крупные купюры.

Следуя дореволюционным традициям, для новой банкноты был выбран не столько город, сколько персонаж — Петр Великий, уже украшавший номинал 500 рублей на царских денежных знаках.

Питер в этой серии использован уже был, маленький Таганрог не годился по определению. Поэтому продолжателям денежной серии не оставалось ничего другого, кроме как посвятить пятисотку Архангельску.

Архангельская копия Петра была установлена в этом северном городе лишь в 1911 году по инициативе местного губернатора Сосновского. Дотошные коллекционеры, сравнив детали постаментов, тотчас же уличили Минфин в некорректности: им показалось, что памятник на купюре — опять-таки питерский.

Зато про досадный ляпсус, допущенный умельцами из Гознака на обороте «пятисотки», благодаря успехам журналистики знает в России каждый второй. Не найдя в Архангельске более примечательных мест, денежные мастера решили украсить оборот купюры видом Соловецкого монастыря. Фотографию тоже, видимо, извлекли откуда-то из архивов, действовали, похоже, без благословения церкви. Подписи на обороте купюры нет, так что остается только гадать — что, может быть, это символично — украсить деньги страны, где отсидел или сидит каждый десятый, фотографией тюрьмы?

Медвежатник с бубенчиком

Много неясностей и непонятностей с современной тысячной банкнотой, украшенной видами Ярославля. Я лично расспрашивал жителей этого города, довольны ли они такой рекламой. Большинство было довольно, за исключением некоторых тонкостей. Выбор для тысячной бумажки именно Ярославля тоже не случаен — в 2010 году этот город торжественно отметил свое тысячелетие.

На одной из сторон купюры зеленоватого цвета изображен «князь-кондитер» Ярослав Мудрый, тысячу лет тому назад прибывший в средоточие мерянских земель, наповал уложивший священного медведя и основавший город, названный княжескими подхалимами в честь начальства.

В XVII — XVIII вв. Ярославль считался столицей Поволжья и чуть ли не двукратно превышал по обороту капиталов и численности населения Нижний и Казань — до того, как его опустошил ряд катастрофических пожаров.

Почему-то «визитной карточкой» города было решено выбрать не собор Ильи Пророка, не Спасский монастырь, не Ротонду и не беседку на набережной, чаще всего символизировавшие этот город в советские времена, а относительно новые сооружения — «мужика с тортом» и «шпиль с бубенчиком».

Рядом с Ярославом Мудрым колет небу глаза шпиль звонницы-часовни с одиноким колокольчиком — мало кому в России известный памятник в честь 375-летия ополчения Пожарского и Минина (в Ярославле эти имена расставляют обычно так). Здесь же, на переливающемся радужными красками щитке, показан герб города — убитый Ярославом медведь, услужливо припасший для собственной казни топорик-секиру.

К храму по улице безбожника

На обороте тысячерублевки гордость Ярославля — церковь Иоанна Предтечи в Толчкове, за Которослью. Настоящая жемчужина ярославского зодчества XVII века, 15-главая композиция, уникальные фрески и так далее. Неиногородний и не разберется, зачем на тысячерублевку прописали не храм Ильи Пророка на главной площади, который во все времена был красив и славен, а окраинную церковку у заводских заборов.

В 1997 году во время очередного приезда в Ярославль я изъявил желание полюбоваться на эту сокровищницу православной веры.

— Пойдем, приколемся! — с радостью согласились местные деятели.

Мы по мостику пересекли Которосль и по улице Емельяна Ярославского (Губельмана) — одного из главных пропагандистов партийного атеизма и председателя Союза воинствующих безбожников (этого человека России подарил именно Ярославль) — направились в Толчково.

Да, действительно, стоит церковь. Кресты на зеленоватых куполах золоченые, вид же окрестностей унылый и запущенный. Красивая, но бесхозная, естественно, недействующая.

Каждый раз, беря в руки тысячерублевую купюру, я гляжу на эти купола и ухмыляюсь: красавица, вот только подол в голубиных какашках!

А чем дальше от столицы…

Потом запустили в обращение 5-тысячную рублевую купюру. Посвящена Хабаровску, исполнена оранжевого цвета, и на ней вроде бы изображены мост через Амур и памятник Ерофею Павловичу, основателю города. На вопрос, почему именно Хабаровск, нумизматы отвечают: от Москвы — 5000 километров. Может, это и так — честно, не считал.

Анатолий МОСКВИН.

Справка «НН»

Бонистика (фр. bonistique) — вспомогательная историческая дисциплина, изучающая вышедшие из употребления денежные знаки и боны как исторические документы, отражающие экономическое и политическое положение общества в то время. Возникла в начале XX века и тесно связана с нумизматикой. Коллекционирование бумажных денежных знаков возникло в Китае, уже после появления первых бумажных денежных знаков.

Сюжет: История

В сюжете