Заместитель начальника отдела уголовного розыска Советского района Андрей Воробьев в уголовный розыск попал двенадцать лет назад. Ровно столько же он носит милицейские погоны.
Прошел путь от младшего опера до начальника районного розыска. Назвать его, человека еще молодого, "старым сыщиком" - язык не поворачивается, однако свойственная операм-долгостажникам особая горьковатая мудрость суждений, взглядов на жизнь делает их, на наш взгляд, интересными не только для коллег по цеху, но и для рядовых граждан. Тем более что говорили мы с ним не о розыске как таковом, а скорее о "философской составляющей" милицейской работы...

О себе

- Я оказался в милиции в 1995 году, сразу после армии.
Почему? Не буду произносить красивых слов о призвании и прочем. Да, впоследствии оказалось, что уголовный розыск - это призвание, а тогда...
тогда все боялись "чеченского синдрома", а срочную службу я проходил в Чечне.
Ткнулся в одно место, в другое - нигде не брали, боялись. А в милицию взяли. Вообще в те времена участники чеченской войны были непопулярны - вы же помните, как относилось государство к парням, которых само послало воевать... Так что в милицию я попал во многом случайно. И вот, как выяснилось, не прогадал.
О "тех годах" - В те годы, когда я начинал службу, об милицию не вытирал ноги только ленивый. Именно в середине 90-х нам - на мой взгляд, целенаправленно - пытались вышибить зубы. И "разоблачения" в СМИ, и "чернуха", и скулодробительные удары по авторитету милиции плюс многомесячные задержки с зарплатами.
Тогда-то и ушли - вынуждены были уйти - люди, составлявшие профессиональное ядро правоохранительных органов. А сколько времени и сил нужно для того, чтобы воссоздать профессиональное ядро - не мне вам говорить.
Кстати, от того, что милиция "избавилась" от опытнейших сотрудников, никто не выиграл. А что потеряли мы - об этом уже говорено-переговорено.
Потеряло и государство: беспредел, творившийся тогда на улицах, во многом был обусловлен тем, что ушли профессионалы.
Но ведь и ушедшие, что самое горькое, ничего не выиграли: ведь мент, тем более оперативник, это не профессия, это - диагноз. До сих пор многие наши "старики" днюют и ночуют в управлении, помогают, чем могут. А между тем не знаю практически никого, кто нашел бы себя на гражданке, вне милиции... Много прошло времени, прежде чем мы восстановили то, что было.
Но восстановили, и это уже говорит о непобедимости служб правопорядка!

О молодежи

- Сейчас решена кадровая проблема. Приходят молодые опера - и те из них, кто хочет работать, не ленится, вливаются в наш коллектив безболезненно.
Одно время казалось, что парни с гражданки, воспитанные в тех же дворах и на том же "Радио Шансон", что и те, с кем они бороться призваны, должны бы быть "помехой" нам. Ведь все эти милые "приметы времени" типа "Деньги - все!" и "Пусть неудачник плачет!" должны были быть усвоены ими с детства.
Однако ничего подобного не произошло. Более того, у молодежи есть преимущество перед нами, "стариками". Они интегрированы в молодежную субкультуру, чужую для нас, тех, кто постарше. И это очень помогает в работе - и им, и нам.
Вообще, если говорить о субкультурах, то обществу нужно подумать о противостоянии блатной "романтике". Прославление бандитов и их жизни, как в сериале "Бригада", ведь это же удар по самим себе. Следует искать альтернативу, воспитывать молодых не на "бандитских" примерах. Как это сделать - не знаю. Могу лишь как профессионал констатировать...

О милиции вообще

Считал и буду считать, что самое главное, как говорят все ведущие юристы, не строгость, а неотвратимость наказания (хотя и строгость тоже; иначе какое же это наказание!). Сейчас, когда нам начали платить регулярно, когда появилась хоть какая- то техническая база, ликвидирован дефицит кадров, мы наконец-то можем работать в полную силу. Мы и работаем. И, самое, наверное, отрадное, в последние три года заметно возросло доверие к нам. С чем это связано? Думаю, что не ошибусь, если скажу: с появлением некоей прослойки, напоминающей средний класс. Если еще несколько лет назад строгая градация на очень бедных и очень богатых рассекала общество на две совершенно "самостоятельные" части, то теперь появилась прослойка людей, которым есть что терять, но которые не могут возвести себе неприступные крепости вместо домов. Эти люди кровно заинтересованы в сильной милиции.
Быть может, с укреплением класса зажиточных, но не супербогатых людей нам станет работать значительно легче. Не только для них - для всего общества.
"Максимы" майора милиции Андрея Воробьева, на наш взгляд, - лучший комментарий к рассказам его подчиненных.
Кстати, то, что милиция работает для людей, говорили все наши собеседники. Для них это не фигура речи, а жизненная программа...

Игорь Грач