Художественный руководитель Московского театра «Школа современной пьесы» приехал в Нижний Новгород задолго до начала гастролей, чтобы провести собеседование с желающими поступить на его курс в РАТИ и поучить студентов нашего театрального училища уму-разуму. Впрочем, рассказанное им выглядело скорее антирекламой…

Стая «Чаек» и «Медведь»

— Наш театр уникален тем, что мы никогда не играем пьесы «вторым экраном». Исключение — чеховская «Чайка», потому что она стала частью триптиха:
«Чайка» Чехова, «Чайка» Акунина и «Чайка. Оперетка». Все остальное у нас — новые пьесы. Когда в 1980-е я первым поставил «Пришел мужчина к женщине» Семена Злотникова, мне говорили: «Зачем ты берешь эту чушь?!" Теперь это всемирно знаменитый автор. А молодые режиссеры уже мне приносят пьесы с жутким матом, и мне хочется сказать: «Уберите эту дрянь!», но тут я вспоминаю, что мне то же самое говорили… Через несколько дней у нас будет премьера первой большой пьесы Дмитрия Быкова под названием «Медведь». Это политический памфлет, редчайший в наше время жанр. Показали автору, он сказал: «Вы сыграете два спектакля: первый и последний». Но я надеюсь, что сыграем больше и даже привезем постановку в Нижний.

Дело техники?

— Для меня воспитание артиста состоит из двух неравноценных частей. Раньше я думал, что 90 процентов успеха — это овладение технологией, законами, открытыми до и после Константина Сергеевича. А остальные десять — это данное от природы. Сегодня же я думаю с точностью наоборот: главное — собственная индивидуальность артиста, которая, конечно, растет и формируется. Артист — это прежде всего его собственное содержание, его психофизика, мозги, нервы, культурный запас, эмоциональный запас, генетика, воспитание…

Профессия артиста сходна с профессией хорошего врача или следователя, а также ученого, который прет на атомный реактор незащищенным, прививает себе оспу и чуму, диктует, как Павлов, свои ощущения, когда умирает. Театр — это такой странный общественный институт, в который люди идут, когда у них болит душа.

Земляк помог

— Хорошо, что Евгений Александрович Евстигнеев в юности научился здесь профессии, но вообще-то его учить ничему и не надо было. Он был настолько объемен и содержателен сам по себе… Кстати, Евстигнеев помог открытию «Школы современной пьесы». У нас были проблемы со зданием, и я директору предлагал организовать концерт, говорил: «Да я приведу вам кого угодно — Глузского, Миронова, Гурченко, Полищук!» А он ответил: «Я хочу Евстигнеева». Но Евстигнеев никогда не выступал на эстраде. Поэтому я просто сказал зрителям: «Сейчас произойдет нечто невероятное. Обычно артисты на сцене поют, танцуют, играют драматические сцены, рассказывают о своей жизни… Но вот есть такой великий артист Евстигнеев — он просто выйдет сюда и мы ему поаплодируем». В зале поднялся настоящий рев, и пять минут продолжался просто шквал аплодисментов.

Ольга ГОРНОВА.