Князь не ударил в грязь, но перебороть кремлевских интриганов не смог Конечно, в биографии Дмитрия Михайловича Пожарского много чего попутали и прислужники царского дома Романовых, особенно, вероятно, из окружения первого царя Михаила, да и советские историки руку приложили. Но обиднее всего, что и сами мы готовы путать и ставить с ног на голову почти все связанное с Пожарским. Вот я читаю у уважаемого нижегородского журналиста: "Российские историки не упоминают о том, чем занимался Дмитрий Михайлович при Лжедмитрии. Молчат, как в рот воды набрали. И на то есть причины. Мне удалось выяснить: он был стольником, то есть служил самозванцу. Но это как-то не вписывается в героическую биографию князя.
А между прочим, приводился сей факт со ссылкой на архивные источники в книге "Место земного успокоения и надгробный памятник Д.М.Пожарскому в Суздале", изданной в 1885 году во Владимире. К сожалению, самих источников мне разыскать не удалось. Похоже, они уничтожены. Но зато не скрывается, что князь присутствовал при убийстве Лжедмитрия и горячо его одобрил.
Нравы, конечно, были еще те.
Насчет нравов еще поговорим, конечно. Но кое-что про Дмитрия Михайловича было известно всегда, не обязательно при этом вспоминать провинциальную книжку конца позапрошлого века. Пожарский был вечным стольником, что давало ему не очень великое положение при московском дворе. Только Михаил перед своим венчанием на царство 11 июля 1613 года пожаловал в бояре стольников князей Пожарского и Черкасского. И сделано это было не из благодарности, а с определенным умыслом. Романовы, что называется, беспородны, тогда как князь Пожарский вел свой род от Рюриковичей. В смутные времена Дмитрий Михайлович доказал, что он лучший русский полководец, не проигравший ни одного сражения. Полководец и серьезный политик.
Как стольник Пожарский не нарушал клятву верности царям, которым присягал. Он был предан и Борису Годунову, и Лжедмитрию I, и Василию Шуйскому, пока их смерть или отречение не освобождали Пожарского от присяги. В отличие от него семейство Романовых участвовало во всех интригах московского двора и поддерживало всех самозванцев. Вот уж, действительно, нравы. Поэтому Романовым было лестно, когда в церемонии венчания на власть Михаила князь Трубецкой держал в руках скипетр, а князь Пожарский (самый знатный из потомков Рюрика) - державу. Романовы умели, сказать по-сегодняшнему, пиарить себя.
Но не это вызывает главное отторжение от цитированного мною высказывания. Дело все в том, и есть тому доказательства, что в ночь с 16 на 17 мая, в ночь убийства Лжедмитрия I, Пожарского не было в Москве. Он находился в своем родовом имении Мугреево и, следовательно, присутствовать при убийстве Лжедмитрия никак не мог. Эту ситуацию так комментирует Александр Широкорад: "Дмитрию Михайловичу как-то фантастически везло, а может, наоборот, не везло, и он всегда оставался в стороне от всех переворотов".
И главное "обвинение", которое мы с вами сегодня предъявляем Дмитрию Михайловичу: как же он смел служить Лжедмитрию I? А так, что нам бы с вами надо почаще заглядывать в историю своего Отечества. Лжедмитрия I приняли ведь как легитимного царя на Руси. Для этого соответствующие московские интриганы поработали много. Например, разыскали мать убиенного в Угличе царевича Димитрия - Марию Нагую, к тому времени инокиню Марфу. Ее привезли в Москву, и она признала в Самозванце... сына, а в Угличе якобы был убит другой мальчик, сын какого-то попа. Обстановку, в которой Москва принимала нового царя, очень хорошо описал тот же Широкорад. Позволю себе длинную цитату: "20 июня 1605 г. по Коломенской дороге в Москву двигалась торжественная процессия. Впереди нее скакали взад и вперед польские гусары в раззолоченных шлемах и кирасах. В Москву возвращался сын Ивана Грозного. Вокруг него ехали московские бояре. Сзади шла польская пехота и русские стрельцы. Торжественно звонил колокол. Московские улицы были забиты людьми, люди облепили крыши домов и колокольни - всем хотелось посмотреть на чудесно спасшегося царевича.
При приближении процессии народ падал на колени перед новым царем и кричал: "Дай Господи тебе, господарь, здоровья! Ты наше солнышко праведное!" Димитрий отвечал на эти крики: "Дай Бог и вам здоровья! Встаньте и молитесь за меня Богу!" День был солнечный и тихий, но, когда новый царь, переехавший наплывной мост через Московские ворота, вступил на площадь, поднялась сильная буря. Народ заволновался, начал креститься и приговаривать: "Помилуй нас Бог! Помилуй нас Бог!" Духовенство встретило царя на Лобном месте с крестами. Отъехав несколько шагов от Лобного места, Лжедмитрий остановил свою лошадь около храма Василия Блаженного, снял шапку, взглянул на Кремль, на бесчисленные толпы народа и со слезами стал благодарить Бога, что сподобил его увидеть родную Москву. Народ, видя слезы царя, тоже стал рыдать". После такого приема москвичей стоит ли упрекать стольника Пожарского в том, что он служил Самозванцу. История не театр, где все роли заранее распределены. Дмитрий Михайлович, если опираться на факты, а не домыслы, вел себя исключительно честно и мужественно, в отличие от клана Романовых, который как только не изгибался, как только не интриговал, кого только не предавал, чтобы перехватить власть. В июле 1610 года впервые была озвучена одна из главных идей этого клана - посадить на царский трон четырнадцатилетнего Михаила Федоровича, сына Филарета, инока, которого тушинский Лжедмитрий произвел в патриархи. Романовы интриговали, сносились с поляками, католиками, со всякой шушерой, а Пожарский тем временем воевал. Защита Зарайска и потом освобождение Коломны воеводой Пожарским в 1610 году имели свой отзвук для тех смутных времен.
В январе 1611 года в Нижнем Новгороде читали грамоту одного из организаторов первого ополчения с призывом "Московское государство от польских и литовских людей очищать... против всех биться неослабно". Пожалуй, более всех в этом ополчении отличился именно Пожарский. Он собрал в Москве на Сретенке внушительный отряд, который стоял до последнего и продержался дольше всех. Князь был ранен в голову и вынесен из боя ратниками. Чтобы понять, какого рода сражение шло в Москве, можно задуматься над такой цифрой: на улицах города после боев осталось лежать около семи тысяч трупов. История создания второго ополчения и его славные дела, более или менее нам известны. Хотя и здесь находят, в чем упрекнуть князя Пожарского: в Ярославле с ополчением просидел целое лето, не хватило якобы полководческого опыта. Александр Широкорад впервые в исторической литературе предпринял попытку показать, чем занимался князь Пожарский ярославским летом. Фактически здесь было создано земское правительство, управлявшее большей частью России. Была организована своя церковная власть и выявлен наиболее неоспоримый кандидат в патриархи - казанский митрополит Ефрем. Нового царя мог назвать только Большой собор представителей всех русских городов. Есть признаки того, что именно его собирался созвать князь Пожарский в Ярославле. Он отлично понимал, что время уже выбрало его, нужна была политическая и дипломатическая поддержка, которой Дмитрий Михайлович успешно добивался. Князь затевал игру с кандидатами на царский престол из Швеции и Австрии. Все это для того, чтобы, по мнению историка Широкорада, убедить Большой собор - "по всей Европе искали, ничего лучшего не нашли, больше некому быть царем, как Дмитрию Михайловичу".
К сожалению, Пожарского стали торопить события под Москвой и в Москве, откладывать поход ополчения было уже нельзя, и так тщательно подготавливаемый Большой собор уходил у князя из рук. Не успели Романовы перевести дух, выйдя из-за стен Московского кремля вместе с польским воинством, как оказалось, что в подготовке следующего Собора в феврале 1613 года их участие решающее. Нельзя сказать, что Дмитрий Михайлович сидел сложа руки. Его не зря упрекали, что он истратил 20 тысяч рублей, "докупаясь государства", то есть на свою избирательную кампанию. Но его невезение состояло в том, что был он честным воином и политиком.
Лучшую часть своего воинства он распустил - кто отправился драться со шведами, кто уехал из голодной Москвы просто домой.
Романовы это заметили и быстро переориентировались на воровских казаков, не донских да запорожных, а "бегунов" - крестьян, холопов, посадских людей из московской округи. Документов, связанных с приходом Романовых к власти, практически не существует, они Романовыми же и были уничтожены. Но есть документы в польских, австрийских архивах. Они свидетельствуют, что в дни Собора дом Пожарского был окружен сотнями казаков, и то, что происходило в эти дни, похоже на государственный переворот, "февральскую революцию" 1613 года. С "февральской революции" Романовы начали свой путь во власть, Февральской революцией и кончили.
Можно поразмышлять, какой была бы история России, если бы своими интригами Романовы не устранили с политической арены Дмитрия Михайловича Пожарского. Жаль только, что история сослагательных наклонений не терпит.