Ночью двухлетней дочке стало плохо, приехала скорая, и врачи предложили ехать в больницу. Девочка тяжело дышала, и у Елены не было ни тени сомнений в необходимости госпитализации.

 

Только распишитесь…

Во время оформления в приемном покое дежурный врач дала на подпись информированное добровольное согласие (ИДС) на лечение. «Казалось бы, раз мы сюда приехали, то уже согласны лечиться, зачем нужно подписывать эту бумагу?» — недоумевала Елена, мать больного ребенка. Особенно ее насторожил пункт о согласии на переливание крови. «А что, разве при ларингите нужно переливание?» — озадаченно переспросила женщина. «Да нет, что вы, вашему ребенку переливание делать не будут! Этот пункт для тяжелых случаев!» — пояснила пожилая докторша. Стрелка часов приближалась к четырем утра, спорить сил не было, и Елена поставила подпись.

Справка «НН»

Формы информированного добровольного согласия:

на медицинское вмешательство;

на анестезиологическое обеспечение медицинского вмешательства;

на оперативное вмешательство, в том числе на переливание крови и ее компонентов;

на вакцинацию.

По словам пресс-секретаря министерства здравоохранения Нижегородской области Натальи Сикерской, это стандартная процедура. Добровольное информированное согласие оформляется в письменном виде и подписывается лично пациентом или его законным представителем. Кроме того, при госпитализации человек также подписывает бумагу, кому можно предоставлять информацию о состоянии его здоровья, а кому нельзя.

Как удалось выяснить «НН», в разных лечебных учреждениях свои правила. Например, в одних хирургических отделениях согласие на переливание крови берут отдельно, где-то существует единое ИДС на оперативное вмешательство, в том числе на переливание крови и ее компонентов.

Охранная грамота

Информированное согласие необходимо медикам и с материальной точки зрения. Страховые компании не принимают на оплату истории болезни без этого документа.

Бывают вполне курьезные случаи. Как рассказала «НН» недавно выписавшаяся из стационара Светлана Пороховщикова, в одной нижегородской больнице, где загруженность врачей очень велика (случается и по семь операций в день), согласие на операцию пришли брать уже у прооперированной (!) пациентки.

Для врачей письменное согласие пациента — это своего рода охранная грамота, которая дает возможность подстраховаться в случае, если пациент подаст в суд. СМИ регулярно рассказывают об исках к медицинским работникам и учреждениям. О таких делах не раз писали и «НН».

Кстати

Как пояснили «НН» в министерстве здравоохранения Нижегородской области, статистика по отказам нижегородцев от госпитализации и лечения не ведется ни в больницах, ни на станциях скорой помощи. Главные врачи больниц не считают нужным заострять внимание на этом деликатном вопросе. С психологической точки зрения долгое нахождение в больнице не всегда на пользу больному. К тому же условия в большинстве российских стационаров оставляют желать лучшего. Бывает и такое, что врачи сами советуют родителям написать отказ и забрать ребенка из больницы под свою ответственность. Это может быть в случае, например, если отделение переполнено и есть угроза повторного заражения, а ребенка, чье состояние уже стабилизировалось, врачи еще не имеют права официально выписать.

Отдельной статистики о количестве претензий к медикам в Нижегородской области не ведется. Но о том, что таких дел немало, говорит следующий факт. Региональное министерство здравоохранения запросило копии приговоров по медицинским делам за 2011 год. Управление судебного департамента в Нижегородской области передало кипу более чем из 300 листов. Если в среднем приговор занимает пару страниц, то число дел очень внушительно.

Разъясните ради бога

Сама по себе мысль о совместной ответственности врача и пациента неплоха. Интересоваться мнением больного стали всего около ста лет назад, и тогда это считалось прорывом.

Но люди, не имеющие медицинского образования, не могут самостоятельно разобраться, зачем нужны те или иные назначения, процедуры, лекарства. Процедура получения согласия пациента на лечение как раз и подразумевает, что врачи должны подробно разъяснить суть медицинского вмешательства, его причины, последствия, риски, рассказать о возможных альтернативных методах лечения.

Согласитесь, предоставить пациенту такую информацию может только профессионал — исполнитель медицинской услуги, врач, на которого закон и возлагает обязанность информировать пациента. Но на деле огромную роль играет человеческий фактор. Далеко не все врачи, медсестры умеют и успевают донести суть лечения до пациента.

А отказаться нельзя?

Незадолго до родов Наталья Б. попала в отделение патологии. Женщину также попросили подписать согласие на лечение. «А можно я не буду подписывать, я не медик и в назначениях ничего не понимаю?» — поинтересовалась Наташа. «Нет, это нужно сделать обязательно, это подтверждение, что вы согласны на лечение», — пояснила врач.

По словам юриста Ольги Кузнецовой, прежде чем врач попросит пациента дать согласие на проведение лечения, он должен предоставить следующую информацию: полный план его лечения или хотя бы сведения о начальном его этапе. Особо юристы подчеркивают, что давать согласие и отказываться нужно от конкретного лечения (от методов и лекарств), а не от медицинской помощи в целом.

Если случилось так, что план лечения дали «пустой» и просят дать согласие, то можно парировать так: «Методики и назначения не указаны, суть предстоящего лечения, риски и последствия не разъяснены».

В нашей стране можно написать отказ от госпитализации и не поехать в больницу или уйти добровольно из стационара, отказаться принимать назначенный в поликлинике препарат, если доктор, которому вы доверяете, посоветовал другое лекарство. Иногда эти отказы оправданны.

Но ситуации бывают разные. На памяти нижегородцев громкий случай — женщина-сектантка по религиозным соображениям подписала отказ на переливание крови своему ребенку, из-за чего малыш умер. Есть и другие примеры. Ребенка откачали в реанимации после тяжелого отравления и перевели на долечивание в обычное отделение. Врач-реаниматолог, буквально вытащившая девочку с того света, когда узнала об этом, сказала ее маме: «Пишите отказ от госпитализации и уходите, пока ребенок в палате ничем другим не заразился!»

Александра МАХЛИНА.

Между тем

Советское законодательство с 1924 года предусматривало право пациента на согласие при проведении отдельных поименованных в законе видов медицинского вмешательства, однако какие-либо конкретные указания о предоставлении пациенту необходимой информации отсутствовали.
В настоящее время действующее законодательство прямо предписывает врачу обязанность в доступной форме разъяснить пациенту преимущества и риски того или иного препарата.

Осознанное применение доктрины ИДС именно как нормы правоприменения, а не как сопутствующей медицинской процедуры в России только начинает складываться. То есть в большинстве случаев врачи надлежаще информируют пациентов, ориентируясь при этом не на вышеприведенные нормы законов, которые зачастую им неизвестны, а на медицинские стандарты, обычаи и технологию лечения и ту же клятву Гиппократа, внушенные им со студенческой скамьи.

При этом не всегда врач осознает, что надлежащее информирование пациента есть не только его этический, профессиональный долг, но и обязательна норма закона, за невыполнение которой предусмотрена ответственность.

Экспресс-опрос

Софья М., врач:

— Система здравоохранения выстроена таким образом, что не брать согласия на лечение мы не можем. Иначе ничего не заработаем. Я всегда поясняю своим пациентам, что я сейчас буду делать и какие ощущения от данной процедуры он будет испытывать.

Александра КОРОТКОВА, молодая мама:

— Мне не нравится, что ответственность за мое здоровье и здоровье моего ребенка врачи полностью перекладывают на меня. Когда ребенок заболевает, то всегда стараюсь разобраться, что и зачем назначили дочке. Если получается, то показываю ребенка нескольким специалистам.

Андрей ПИРОГОВ, хирург:

— Приходится сталкиваться с отказами на переливание крови в двух случаях. Это либо люди малознающие, которые не осознают последствий отказа. С такими пациентами мы проводим разъяснительную работу и убеждаем их согласиться. Вторая категория — это те же сектанты, которые отказываются от переливания по религиозным причинам. Таким пациентам мы переливаем замену — препараты на основе компонентов крови.

Юлия СЕРЕБРОВА, преподаватель:

— Считаю, что согласие на лечение — необходимая процедура. Я аллергик, и у меня непереносимость многих препаратов. Врачи отнеслись ко мне очень внимательно. Я подписывала два согласия — на наркоз и на саму операцию. Ничего страшного в этом не вижу.

Марина БОКОВА, продавец:

— Во время беременности скрининг на наследственные заболевания показал высокий риск рождения у меня ребенка с синдромом Дауна. Установить, здоров ли мой будущий ребенок, можно было, только если сделать плацентопункцию. Эта процедура опасна тем, что может повлечь выкидыш. У меня был выбор — подписать согласие, рискнуть и узнать, здоров ребенок или нет, или отказаться от этой небезопасной процедуры и жить в незнании. В любом случае я должна была взять ответственность на себя.

А как у них?

Большое значение ИДС придается в США. Американцы убеждены, что пациент, оплачивая медицинские услуги, осуществляет экономический выбор и, соответственно, ему необходима исчерпывающая информация. В то же время, несмотря на пристальное внимание американских врачей и юристов к этому вопросу, единого мнения по поводу объема, содержания надлежащей информации нет и там.

В Японии большинство госпиталей и клиник также находится в частной собственности, однако местное право поддерживает позицию, согласно которой от пациентов скрывается диагноз серьезного заболевания и не разъясняются методы лечения. Эксперты в Японии сходятся в том, что первопричиной такой позиции врачей являются традиции подчинения личности нуждам и идеалам коллектива.

Как следствие, общепринятым является мнение о том, что пациенту необходимо выполнять инструкции доктора, который имеет лучшее представление о заболевании и его лечении, не задумываясь о правильности назначенных мероприятий.