Театр драмы открыл свой 215-й сезон премьерой. По сложившейся в драме традиции зритель, а точнее зрительница, первой вошедшая в зал в новом сезоне, была награждена цветами и множеством подарков, главный из которых — абонемент на все премьеры сезона. А давали в день открытия как раз новый спектакль — «Вишневый сад» А. П. Чехова, поставленный московским режиссером Валерием Саркисовым.

Другой Лопахин

Спектакль начался демонстрацией на небольшом экране в глубине сцены фильма братьев Люмьер «Прибытие поезда», сразу погружая зрителей в атмосферу конца XIX века.

Монохромность скупых темных декораций проецировала внимание зрителей на актеров, не позволяя отвлекаться от хода событий. Особенным в спектакле получился Лопахин. В исполнении Сергея Блохина он вышел чрезвычайно обаятельным. В грубоватой мужицкой манере поведения и речи угадывалась неожиданная для довольно циничной личности грусть. Этот человек, далекий, казалось бы, от сентиментальности, от всей души переживает, пытается предложить выход, помочь разорившимся владельцам вишневого сада. Однако в результате с отчаяньем машет рукой — никто не желает к нему прислушаться.

Очень притягательным получился лирический дуэт Лопахина и Вари (Мария Мельникова). Актеры с удивительной точностью показали глубину и сложность скрытых, невысказанных чувств между двумя столь разными и одновременно схожими людьми. Их персонажи тянутся друг к другу даже в те моменты, когда они не разговаривают.

Невероятно ярким был образ Гаева, блестяще сыгранный Анатолием Фирстовым. Забавный, трогательный мужчина-ребенок, иногда чуть капризный, часто говорящий лишнее, но очаровывающий добротой и искренностью.

Сорвали покровы

Настоящей жемчужиной спектакля стала главная героиня — помещица Раневская. Игра Елены Турковой была безупречной. Ее Раневская — ранимая, хрупкая, щедрая, прекрасная — приковывала к себе восхищенный взгляд, заставляя сопереживать пронзительной печали, по-детски наивной радости, любым метаниям и переменам ее души…

Без слов была понятна величина произошедшей для женщины трагедии в финале спектакля. Ведь эта потеря больше, чем просто расставание с садом, имением. Это потеря части себя самой, своих корней, воспоминаний, болезненный разрыв нитей, связывавших с безоблачным детством.

Спектакль закончился кадрами короткого фильма-хроники. На фоне стен-скелетов, с которых сорвали покровы, и спущенной на пол огромной люстры экран показывал идиллическую картину пикника в саду, собравшего персонажей спектакля вместе. Они были спокойны, радостно улыбались и дурачились, будто ничего не случилось, будто все счастливы. Эти кадры словно пытались сгладить тягостность финала истории, оставить хоть какую-нибудь надежду….

Татьяна ТИТОВА.
Фото предоставлено Нижегородским театром драмы.