- Уважаемые покупатели! Поздравляем вас с наступающим Новым годом, годом Красного кабана! - Голос репродуктора время от времени выныривал из бескрайнего сонма огней и звуков, царящего в фойе универмага, и вновь тонул в этой неуправляемой пучине.
Марина мысленно огрызнулась: "Это изворотливые астрологи придумали какого-то красного кабана, а вообще-то год Свиньи!" Рассекая бурлящую толпу, она устремилась к прилавку, сплошь уставленному всякого рода хрюшками. "Боже праведный, до какого глубокого маразма может извратиться дизайнерская мысль в процессе конкурентной борьбы!" - продолжала она внутренний диалог с собой, разглядывая поросячий ассортимент. Хрюшки были огромные - из искусственного меха и крошечные - гипсовые, раскрашенные во все цвета радуги, включая зеленый. Поголовье всех размеров и мастей поражало разнообразием - хрюшка с Дедом Морозом, хрюшка с собачкой, хрюшка, зажавшая в зубах незабудку, хрюшка, облокотившаяся на футбольный мяч, хрюшка, одетая в генеральскую форму, хрюшка в бальном платье, хрюшка в тельняшке...
"Интересно, куда они потом денут нераспроданный товар? - думала Марина, вытягивая из разноцветной кучи игрушек забавного фарфорового кабанчика в черной профессорской мантии и черной четырехугольной шапочке- конфедератке с золотой кисточкой.
- Ведь ни одному нормальному человеку в ближайшие двенадцать лет не придет в голову дарить свинюшку в качестве сувенира"...
У четырехуголки был отбит левый задний уголок. Марина еще подивилась: беззащитная крошечная кисточка цела, а уголок пострадал.
- Кабанчик-то с дефектом, - улыбнулась она продавщице, протягивая фигурку.
Поправив красно-белый колпак Санта-Клауса, пришпиленный к прическе, бальзаковских лет продавщица серьезно пояснила: - Он единственный, таких больше нет.
- Ой, а вы мне его не уступите?! - Откуда-то из толпы к прилавку подскочила стройная миловидная девушка с косой мелированной челкой и с пронзительными миндалевидными глазами. Девушка была одета в широкий, с фалдами норковый полушубок, а в руках вместе с дамской сумочкой держала огромный полиэтиленовый пакет с покупками. Пока Марина, застыв в недоумении, разглядывала покупательницу, та возбужденно чирикала: - Понимаете, это то, что его обрадует! Ему в этом году докторскую защищать! Это же такой намек на удачу! Он у меня очень тонкий человек и очень остроумный...
Я вас умоляю! Поймав на себе все еще недоуменный взгляд Марины, девушка внезапно успокоилась и перешла на шепот: - У меня в этом году судьба решается.
Любимый мужчина наконец разводится с женой и переезжает ко мне... Мы так счастливы! - она даже зажмурилась. - Подарите нам еще одну радость, вы ведь тоже женщина! Последний аргумент, видимо, считался у девушки козырным.
Марина, пожав плечами, протянула ей дефективного кабанчика: - Только он с отбитым уголком...
- Ой, это неважно! Да и незаметно почти! Главное - смысл! - Газель в норковых мехах, обхватив парнокопытное наманикюренными пальчиками, снова зачирикала в голос: - Я вам так благодарна, так благодарна! Я его спрячу под елкой!..
Мы с ним первый Новый год встречаем вместе.
- С кем? С кабанчиком? - Марина почему-то развеселилась.
Перед тем как сунуть розовую картонную коробку с вожделенным и теперь уже упакованным боровом в пакет и упорхнуть назад в толпу, девушка-газель томно проворковала: - С любимым...
Напоследок переглянувшись с продавщицей, Марина решительно направилась в отдел электротоваров.
Она уже давно вышла из этого щенячьего возраста - дарить игрушки взрослым людям. Да и Лёнчик ее не такой тонкий человек, чтобы оценить подобные штучки. И хотя он у нее тоже не сегодня-завтра станет доктором наук, уж кто-кто, а Марина знает, его больше обрадует новый мобильник или электробритва..
Все-таки Новый год - удивительный праздник. Планету сотрясают войны и революции, эпоха сменяется эпохой, а ему все нипочем! И так же, как сто лет назад, хозяйки загодя варят холодец и пекут пироги, дети наряжают елку и ждут сюрпризов, а взрослые, как дети, вновь надеются на счастливые перемены. И так же, как сто лет назад, праздничный воздух пахнет хвоей и мандаринами, повсюду озабоченно суетится народ, а в каждом отдельном доме назревает великое таинство под названием "Новогодняя ночь". С годами, правда, таинство становится менее романтичным и более предсказуемым, но это уж, как говорится, се ля ви...
Семья Марины и Леонида, похожая как две капли воды на миллионы других таких же семей, тщательно хранила новогодние традиции, унаследованные еще от родителей. Праздник семейный, поэтому в полночь за столом должны собраться все. Капризничала Дашка - ее настойчиво приглашал праздновать Новый год в компании друзей долговязый Артем, однокурсник и ухажер. Восьмиклассник Илья тоже новострил лыжи, в соседний подъезд, к ровесникам. Как всегда, последнее слово сказал папа Лёня: - Новый год - праздник семейный! Но вечером тридцать первого, когда Марина уже расстилала на столе в гостиной свеженакрахмаленную скатерть и расставляла приборы на четверых, муж, который с минуты на минуту должен был появиться с работы, вдруг позвонил ей на мобильный: - Мариш, у нас тут ЧП, боюсь, затянется до утра. Придется вам без меня встречать Новый год, - упавшим голосом сообщил Лёнчик. - Если смогу, позвоню...
Дети, почуявшие вольницу, воспряли духом. Но Марина строго, как отец, напомнила: - Новый год - праздник семейный.
А у папы - работа...
Конечно же, она расстроилась.
И более, чем себя, ей было жаль мужа. У них там на станции частенько в праздники случались непредвиденные ситуации, но чтобы в Новый год - такого еще не было...
- Бедный Лёнчик! - вздыхала она, выкладывая оливье в салатницу...
А все остальное было как при нем. Пиликала и переливалась огнями гирлянда на елке, противно хихикал Шифрин и притворно обнажалась Лолита на Первом канале, дети уплетали "наполеон", попеременно бегая к телефону. В половине первого позвонил Лёнчик: - С Новым годом, чуть дозвонился...
А утром муж пришел, когда они уже все спали. Открыл дверь своим ключом, тихонько прошел в комнату. Марина услышала, как тенькнул бокал, вскочила, накинула халат. Лёнчик сидел за пустым столом и уныло цедил из початой бутылки шампанское в неубранный с ночи фужер.
- Бедный, ты бедный! - подошла сзади, обняла и, чмокнув в макушку, даже как будто виновато снова произнесла Марина. - Салатику положить?
- Не-а, я спать пошел, устал, как собака, - поднялся он из-за стола, попутно расстегивая рубашку.
...Ближе к обеду у Марины под подушкой зазвонил мобильник.
Нажав кнопку, кинулась на кухню, подальше от спальни.
- Марина Игоревна, у вас опять домофон не работает! - дурашливо ломая голос, веселился свекор у дверей подъезда.
О, господи! Марина только теперь вспомнила, что родители мужа по обыкновению первого января обедали у них. А она, бестолковая, отключила и городской телефон, и домофон, чтобы Лёнчик мог выспаться.
- Мама-папа, подождите минутку, я сейчас спущусь вниз! - вполголоса, чтобы никого не разбудить, ответила Марина и, наспех одевшись, уже выскользнула было из квартиры.
Но на пороге задержалась, схватила первую попавшуюся одежку, ею оказалась куртка Лёнчика, и, набросив поверх шелкового платья, ринулась к лифту. Уже в лифте ощутила, как что-то твердое и неудобное уперлось ей в грудь. Инстинктивно сунула руку во внутренний карман куртки. Это была розовая картонная коробка с нарисованными на ней хрюшками. Таким же инстинктивным движением открыла коробку, достала подарок... На нее, нагло ухмыляясь в пятачок, смотрел фарфоровый клыкастый кабанчик, одетый то ли в профессорскую, то ли в судейскую черную мантию. Левый задний уголок его четырехугольного головного убора был отбит.
Татьяна ЧИНЯКОВА.