Утром 4 июня 1988 года полковник Виноградский возвращался домой после дежурства. Ночь выдалась не из легких. На Балахнинском участке железной дороги произошел инцидент: при сливе топлива из цистерны шланг упал на землю, и горючее разлилось. Из-за химической реакции образовалось облако, которое могло пойти в сторону Заволжья. Перепугались все, ведь двумя годами ранее прогремел Чернобыль. Но, к счастью, ветер дул в другую сторону, и облако от людей унесло…

Часы артиста

И несмотря на происшествие, мысли по дороге домой у заместителя начальника транспортного подразделения УКГБ СССР по Горьковской области Леонида Виноградского все же были о приятном. Служба в рядах органов безопасности подходила к концу. И за это время на подведомственном ему транспорте, зоне повышенного риска, обошлось без серьезных ЧП.

— Тебя срочно в управление! — встретила на пороге встревоженная жена.

— Дежурный звонил.

«Наверное, по поводу Заволжья», — прикинул полковник.

Дежурный без лишних слов направил к начальнику УКГБ.

— А что в вагоне было? — спросил тот.

— В каком вагоне?

— Вы разве не знаете, в Арзамасе взрыв был?

Так Леонид Анатольевич Виноградский узнал, что в 9.32 4 июня 1988 года на станции Арзамас-1 на воздух взлетели вагоны подъезжавшего к городу состава. И тут же умчался вместе со следователем на место ЧП на две с лишним недели…

Версия, которая вмиг распространилась по всей области, — диверсия иностранных спецслужб, направленная на дестабилизацию обстановки в стране. Мол, взорваться поезд должен был в Арзамасе-16 (ныне Саров), куда и вез какой-то секретный груз.

В другом изложении, взлететь на воздух должен был сам Арзамас: якобы поезд должен был взорваться, когда на станции стоял состав с ядерным грузом из Сарова.

Ходили слухи, что чуть ли не бикфордов шнур там где-то нашли, что и дата взрыва была запланирована задолго и даже зашифрована для кого надо.

Все по-новому вглядывались в настенный календарь с портретом любимого и очень популярного в те годы советского актера Олега Янковского. Пять месяцев 1988 года горьковчане ежедневно смотрели на плакат и не подозревали, что на пиджаке артиста скрывается слово «Арзамас», а на его наручных часах — «9.32».

Как по сценарию

— Город выглядел как после бомбежки. Следы пожара, разрушенные здания, вокзал, частные дома снесены. В окнах зданий на центральной улице Арзамаса выбиты стекла. Взрывная волна дошла до деревень, которые находились в нескольких километрах, — вспоминает Леонид Анатольевич. — Но нас поразило спокойствие, отсутствие паники. Уже вовсю шли восстановительные работы. Была развернута больница для оказания помощи раненым.

То была заслуга Ивана Петровича Склярова, который тогда был председателем Арзамасского горисполкома. Сыграли роль и учения, которые он провел за месяц до взрыва 4 июня. Уже тогда были задействованы воинские части, пожарный поезд.

— Причиной учений стало разгильдяйство на железной дороге. Грузы били, охрана отсутствовала, — поясняет Виноградский. — Станция Сортировочная не справлялась с потоком поездов. И вместо того чтобы спустить с горки опасный груз, для чего требовался предварительный заезд тепловоза сзади и что сбивало весь ритм, сотрудники шли на всякие ухищрения.

В результате вагоны бились и происходили различные аварии. На станции Киселиха как-то из-за выпавшей из вагона детали стрелка путей перевелась сама, и часть вагонов пошла по прямому направлению, а часть по боковому. Образовался завал из 12 — 14 вагонов.

На самой же Сортировке однажды произошла массовая гибель птиц. Из одного состава с битыми вагонами сыпалось зерно, из другого лился хлорциангидрид. Пернатые наклевались, а вскоре бездыханные птицы усеяли всю округу. Чуть не дошло до эвакуации Канавинского района Горького.
Однако благодаря Склярову Арзамас врасплох застать не удалось…

Без диверсантов

— Первая версия — взрыв газа. Нас насторожило, что взрыв произошел на месте, где тянулась труба бытового газа. К тому же все работники переезда, станции Арзамас-1 жаловались ранее на соответствующий запах и подозревали утечку, — продолжает Леонид Виноградский. — Проведя на этом пункте ревизию, мы убедились, что контроля там никакого не было, что скважины действительно обгорели. Однако эксперт, доктор технических наук, которого вызвали с Украины, дал заключение, что газ на открытом пространстве не взрывается.

Отрабатывали и возможные умышленные действия. Однако диверсия не просматривалась.

— Если бы человек хотел заложить взрывное устройство на каком-то этапе внутрь вагона, то легче это было бы сделать на заводе имени Свердлова в Дзержинске, откуда и отправился груз. Тогда бы эффект был сильнее, — размышляет полковник. — К тому же на станции Дзержинск состав стоял продолжительное время. Самое уязвимое место — станция Сортировочная, где каких только не было вагонов: и с нефтью, и с бензином, и с взрывчаткой.
Но следствие установило, что пломбы на вагонах были целы на последней перед взрывом остановке.

Ну, а направлялся поезд смерти из Дзержинска в Казахстан, куда вез взрывчатые вещества для горных нужд. Пройти он должен был через наши Шатки, но никак не через Арзамас-16. Через этот город вообще ничего не проходит, у него свой подъездной путь — тупиковый.

Хотя в то время на станции Арзамас-1 действительно стоял состав из города атомщиков, только порожний.

— И календарь с Янковским я видел. Стоит артист. Рука у него такая, с часами. Да, стрелки их показывали это время. Но какого дня? Чистое совпадение, — заявляет Виноградский.

Каждый сантиметр — под лупу

В помощь горьковским следователям из Москвы приехали два специалиста из Института взрыва. Было такое подразделение при КГБ СССР в то время.

Весь участок от станции Дзержинск до станции Арзамас-1 был разделен, и каждый оперативный работник проверял детали, связанные с поездом: где стоял, как шел вагон, как охранялся, какие работы с ним производились — до самого момента взрыва.

— Сразу стало известно, что один вагон был загружен 2 июня первоначально 30 тоннами гексогена — веществом в то время новым, практически закрытым, которое за границей, и в частности в США, перевозится во влажном состоянии, поскольку оно очень подвержено воздействию температур, — отмечает полковник Виноградский. — Но заводчане посчитали, что гнать вагон полупорожним невыгодно. И почти сутки гексоген стоял на открытом солнце, пока его не догрузили тротиловыми шашками. А ведь гексоген не совместим с другими взрывчатыми веществами! Это написано в инструкции! И это первое нарушение.

Дело происходило в период пресловутой перестройки, когда повсюду начались сокращения. Лихорадило и дзержинское производство. Сократили стропальщиков, которые крепили груз. В итоге гексоген и прочую взрывчатку дрожащими руками крепили грузчики, перетаскавшие на своих плечах тонны.

— Когда мы об этом узнали, то решили обследовать состояние вагонов с аналогичным грузом, которые были отправлены в это время с этого завода. Их нашли, осмотрели, картина была удручающая. Так мы установили, что взрывчатые вещества в составе, шедшем через Арзамас, были рассыпаны, — подчеркивает Леонид Анатольевич.

Подвела халатность

Когда же удалось разыскать свидетелей взрыва, все встало на место.

Охранник поезда погиб. На него, кстати, тоже падало подозрение. Приняли его в последний момент. У Министерства путей сообщения был напряг с охраной для обеспечения безопасности грузов. Вагонов не хватало. И только когда на заводе имени Свердлова скапливалась критическая масса опасного груза, что создавало угрозу, телефоны обрывал и обком, и УКГБ. МПС начинало массовую подачу вагонов. Но вот охраны на все где в аврале набрать?
Причастность в спешном порядке найденного для арзамасского состава охранника проверяли и потому, что сын его сидел за воровство.

Ценным свидетелем стал местный житель, у которого 4 июня как раз родился сын. В то утро он спешил в свой сад, где собирался ремонтировать домик.
Но по пути решил зайти в роддом, чтобы передать жене записочку с поздравлением, цветы и вещи. Замешкался. Иначе попал бы под взрывную волну.

По пути из роддома, который находился недалеко от переезда, молодой отец поезд заприметил сразу. И все порывался перебежать через пути. Но в последний момент какая-то сила его остановила — решил обождать.

Стоял он в ложбинке, глядя на проходящий состав, когда вдруг снизу пола его раздался взрыв. И облако пошло сначала белое, потом окрасилось темным. Парень машинально наклонил голову, и взрывная волна прошла поверху.

С противоположной же стороны железной дороги проходило собрание садоводов. Председатель держал речь. В это время загремел поезд. Председатель замолчал, повернулся в сторону состава, чтобы определиться, когда же тот пройдет. «Взрыв откуда-то снизу пола. Облако белое. Облако темное», — подтвердил он слова первого свидетеля…

Московские специалисты по взрывчатым веществам в заключении написали, что причиной взрыва стал просыпанный груз, который, находясь на полу перегретым при повышенной температуре, попал между дверьми вагона, и, поскольку двери находились в движении, произошло трение и создалась температура, которая и вызвала взрывную реакцию.

Но это теория.

В ходе различных опытных испытаний эксперты говорили, что нужно вагон загрузить 30 тоннами гексогена и повторить ситуацию. Однако никто так и не рискнул проверить теорию на практике…

Филипп ВОЗНЕСЕНСКИЙ.
Фото предоставлено УФСБ России по Нижегородской области.

Справка «НН»

Среди сдетонировавшей взрывчатки в тех трех вагонах злополучного поезда перевозили: 30 тонн тротиловых шашек, 30 тонн гексогена, 27 тонн октогена, 25 тонн аммонала, 5 тонн аммонита и заряды для нефтедобычи — всего 120 тонн взрывчатых веществ.

Кстати

Вопреки разговорам о тысячах жертв, при взрыве состава в Арзамасе погибло около ста человек, включая местное население и транзитных пассажиров. Образовавшаяся от взрыва воронка в глубину уходила на шесть метров, а не на высоту девятиэтажного дома. Это доказал и руководитель Саровского ядерного центра академик Юлий Харитон, который подсчитал, что если бы воронка действительно была глубиной с девятиэтажку, то мощность взрыва равнялась бы взрыву средней атомной бомбы.