Старожилы рассказывают, здесь когда-то проходила узкоколейка. По ней справляли с болот горючее топливо — торф на сормовский завод и в рабочий поселок Сормово. Трасса УЖД шла от нынешней станции Сормово до поселка Центральный, где жили торфодобытчики. В шестидесятые годы торф здесь добывать перестали, дорогу разобрали, весь подвижной состав Центрального передали в депо Березовой Поймы и Балахны, а для одичавшего поселка так и не нашлось названия. На картах он значится как Торфосклад или Торфопредприятие, и о его прошлом здешним жителям напоминают лишь насыпи да груды железа в ближнем лесу. Дорогу, которая связывает Торфосклад с городом, в народе ехидно прозвали «аллеей любви»: в лесополосе круглый год обитали влюбленные парочки, спальней которым служил салон автомобиля.

Ночная бабочка

Когда клиенты, случалось, подвозили Олесю до дома, она просила остановить машину на соседней улице: стеснялась ветхого дощатого барака, в котором она жила с родителями и младшим братом. После пышных застолий, где оргии с участием проституток были непременным атрибутом, а устроители не жалели денег ни на дорогие авто и часы, ни на деликатесы и выпивку, их непритязательное жилище казалось еще более убогим.

Конечно, Олеся догадывалась, что где-то параллельно с ее миром существует другая жизнь — театры с бархатными креслами и глянцевые девушки, пропахшие дорогим парфюмом, салоны красоты и кружевные спальни. А здесь — вечно поддатые родичи, привычный мат, запах кислых щей и неистребимые крысы в подполе, которых она боялась с детства. Когда на свет появился младший брат, отец и мать вовсе забросили Олесю. Придет, бывало, из школы, а в холодильнике всей еды — огрызок соленого огурца да прогорклые щи на дне кастрюли. Много позже отец Олеси признался следователю, что денег дочери никогда не давал.

— А откуда у нас? — гневно, будто кто-то виноват в его нищете, вопрошал он. — Мать не работает, я тоже перебиваюсь случайной халтурой…

— На что же вы жили? — спрашивал его Евгений Гуденко, старший следователь сормовского следственного отдела, пытаясь понять, что именно толкнуло девчонку на скользкую дорожку. Родитель, в деле он проходил как потерпевший, пожимал плечами, мол, и сам не знаю…

В седьмом классе Олеся окончательно забросила школу. Где она пропадала целыми днями, ее никто не спрашивал. А она уже в ту пору предавалась самому доступному для нищеты развлечению и, выныривая из очередной постели какого-нибудь прыщавого тинейджера, норовила заглянуть на кухню и схватить там кусочек чего-нибудь вкусненького.

Позже, когда ее пользователями стали мужчины постарше, она поняла, что ни к чему не обязывающий секс с молодой девушкой стоит денег. Тем более что она была весьма привлекательной — белая кожа, светлые локоны, стройная фигурка и, что особенно ценилось в притонах и саунах, высокая грудь.
И она уже сама назначала цену «за час», расклеивая на столбах объявления со словом «Досуг». Охотников за ее товаром хватало. Появились даже постоянные клиенты. Они звонили по дороге в сауну, забирали ее с собой на всю ночь, а наутро, бледную от выпитого и выкуренного, измученную, вытряхивали из машины в Торфоскладе, как мусор, оставшийся после пирушки.

— Да, иногда не ночевала дома, — нехотя рассказывал отец. — Говорила, что осталась у подружки…

«Иду к тебе»

Однажды в нее влюбился «нормальный» парень — Кирилл. Он не предлагал заняться сексом, дарил ей цветы и читал наизусть стихи Пастернака. Они гуляли, взявшись за руки, смотрели на звездное небо, и Кирилл называл ее «мой ангел». А потом возле них тормознула крутая тачка, и компания толстобрюхих мужиков с криками: «Олеська, поехали в сауну!» затолкала ее в машину, не обращая внимания на остолбеневшего кавалера.

— Это был наш последний вечер, я не мог продолжать с ней встречаться, — потупившись, признавался Кирилл. Он проходил по делу свидетелем…
После этого случая Олеся сделала татуировку. На пояснице доморощенный специалист выколол слово «ангел», а на щиколотках обеих ног сзади неровными буквами фразу, смысл которой все понимали по-разному. На левой щиколотке — «Иду к», а на правой — «тебе». Получалось: «Иду к тебе»…

— Благодаря этим наколкам ее и опознали, — рассказывает Евгений Алексеевич. — Почти две недели после того, как случайные прохожие, муж и жена, обнаружили тело в лесополосе, труп находился в районном морге как «неизвестный». Паспорт эта девушка, хоть ей уже исполнилось на тот момент девятнадцать лет, никогда не получала, родители ее не хватились, подругам, родственникам, знакомым до нее не было дела…

Тогда тату обнародовали в средствах массовой информации, неоднократно прокрутили сюжет на одном из местных телеканалов. Первыми откликнулись бывшие клиенты Олеси. А еще через два дня арестовали убийцу.

Расплата

Для местной сутенерши, которая содержала притон в Сормовском районе, эта Олеся с ее объявлениями, написанными от руки: «Досуг в любое время суток», была как бельмо на глазу. Она срывала со столбов ненавистные бумажки, звонила самодеятельной проститутке по указанному телефону, требовала, чтобы та «не паслась» на ее территории, угрожала, подсылала своего сожителя, 29-летнего жигана, уже судимого ранее за разбой. И тот хищно скалил желтые зубы, свойственными всем уркам приемами нагонял на девицу страху. Олеся не обращала на угрозы внимания и не собиралась покидать район, где у нее была своя клиентура. И потом, она прекрасно понимала, что в другом месте тоже есть свои «хозяева» и «конкурирующие фирмы». Поэтому в ответ на угрозы умело выстраивала нецензурную пирамиду слов. В конце концов сутенерша приняла решение устранить наглую конкурентку. Рождественские каникулы подходили для этого идеально.

На улицу выманить Олеську было проще простого. Знакомая проститутка, которая приторговывала собой под эгидой «мамочки» и стоила по причине своей невзрачности, прямо скажем, копейки, позвонила ей по телефону:

— Олесь, выйди, разговор есть!

Запихнуть ее на заднее сиденье в машину сутенерши и бывшего зэка было только делом техники. Прежде чем начать «разговор», чужая «мамочка» отобрала у нее мобильник, но, не сумев его отключить, выбросила на ходу через окно прямо в сугроб. Когда доехали до «аллеи любви», урка скомандовал:

— Выходи из машины! Раздевайся!

Олеся, пожалуй, до последнего надеялась, что ее только попугают. Но, дрожа от холода и страха, сняла с себя сапоги, потом одежду.

— Все снимай! — показно рычал убивец, бравируя перед своей подругой-сутенершей и загоняя девушку глубже в лес, подальше от дороги.

Стуча зубами и всхлипывая, жертва стянула с себя трусики и лифчик. Глумясь, подонок зачем-то вылил на нее полторашку минеральной воды.

— Наверное, чтобы девчонке холоднее было, — предположил Евгений Алексеевич.

Приговор

Когда окоченевший труп обнаружили, рядом на снегу лежали сапоги и белье…

Из материалов уголовного дела:

«По версии следствия, около 04 часов 9 января 2013 года подсудимый со знакомой ему девушкой, с которой у него ранее сложились неприязненные отношения, находились в лесном массиве, расположенном к северу от автомобильной дороги, на проселочной дороге, ведущей от трассы улица Федосеенко Нижнего Новгорода к поселку Торфопредприятие Сормовского района. Здесь у подсудимого возник преступный умысел, направленный на убийство девушки…».

Судебные медики насчитали на теле девушки 14 ножевых ранений. Как показал следственный эксперимент, уже упавшую в снег, полуживую Олесю убийца бил ногами, в конце истязания для верности он перерезал ей горло.

Во время следствия отец погибшей, узнав о том, чем зарабатывала на жизнь его дочь, картинно вскричал:

— Не верю!

В мае дело уже было передано в суд. Припертый уликами, бывший сожитель сутенерши свою вину признал. Как рассказывает старший помощник прокурора
Сормовского района Ольга Гагарина, выступавшая гособвинителем, на суде он отнюдь не раскаивался. Проходившая по делу свидетелем его подруга присутствовала в зале суда, и он чуть ли не с гордостью взирал на нее со скамьи подсудимых, мол, смотри, какой я грозный мачо! И вздрогнул лишь тогда, когда судья огласил приговор: 11 лет и 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима.

Статусом свидетельницы ограничилась и та девушка, которая обманом выманила Олесю на улицу в тот злополучный вечер. В зале присутствовало еще несколько барышень, по внешнему виду которых можно было догадаться об их профессии.

— Замухрышки, — презрительно скажет потом о них следователь Гуденко. — Погибшая то, похоже, была из них самой «приличной»…

— Криминальный мир живет по своим законам, — говорит психолог Оксана Елизарова. — И, естественно, требует от всякого, кто в него попал, строгого подчинения. Будучи проституткой, девушка автоматически становится гражданином этого мира. А Олеся вздумала противиться, чересчур смело, можно даже сказать, вызывающе… Не случись конфликта с сутенершей и ее сожителем, рано или поздно она погибла бы от рук какого-нибудь перепившего клиента…

Сама зачинщица конфликта осталась в стороне.

— Я хотела, чтобы он только попугал, — заявила она на суде. — Потому и вышла из машины заранее.

Ее преданный «рыцарь» эти слова подтвердил…

Татьяна ЧИНЯКОВА.

(Автор выражает благодарность следователю Сормовского районного следственного отдела Следственного управления Следственного комитета России по Нижегородской области капитану юстиции Е. А. Гуденко за содействие в подготовке материала.)