Что ни новость, то будто сводка с фронта: Минэкономразвития пересмотрело прогноз по росту российской экономики на ближайшие 17 лет в худшую сторону… Отечественному рынку труда пророчат болезненные изменения… В Госдуме назвали проект закона о федеральном бюджете на ближайшие три года «бюджетом дефолта»…

Что происходит с российской экономикой? Дальше будет еще хуже, или мы уже живем в кризисе и, значит, нужно приучить себя не бояться этого слова?

На самые болезненные вопросы «Нижегородским новостям» отвечает советский и российский ученый, специалист в области теоретической и прикладной экономики, академик Абел Аганбегян.

Больше падение — сильнее отскок

Среди представленных на саммите G20 сильнейших держав мира кризис 2008 — 2009 годов в российской экономике оказался самым глубоким.

— У нас кризис не самый глубокий в мире — в Украине, Португалии, Армении, Греции, Исландии, Ирландии дела еще хуже. Но нельзя сравнивать с ними сверхдержаву Россию, — уточняет Абел Гезевич. — Среди большой двадцатки у России ВВП упал больше всего — на восемь процентов, а в развитых странах в среднем на три, хотя в целом по миру сокращение ВВП еще меньше — 0,6 процента.

Весомее всего — в пять раз — снизился наш фондовый рынок, хотя в среднем в мире он сократился всего лишь в 2,5 раза. Российская внешняя торговля тоже уменьшилась больше всего — на 40 процентов, хотя в других странах в среднем она опустилась на 20.

— У нас самый глубокий коллапс. Но он подобен мячику: упал и отскочил. После кризиса первые два года мы развивались быстрее других, поскольку провалились в большую яму, — размышляет академик. — 2010 год: рост ВВП 4,3 процента. Это эффект отскока. 2011 год — опять 4,3 процента. В прошлом году мы в основном восстановили докризисные показатели. Дальше кончились факторы, которые двигали нас вверх. А факторы, тянущие вниз, усилились. Цены на нефть перестали расти. Экспортная выручка выросла в 2010 году на 31 процент. В 2011 году — на 32 процента. В прошлом же году прирост составил только два процента. А в нынешнем году экспорт сократился на минус два процента! И поэтому в прошлом году экономика вместо 4,3 дала рост в три процента с небольшим. Рост объемов промышленного производства почти остановился на двух процентах (в 2010-м он составил восемь процентов, в 2011-м — пять). А в этом году рост объемов промышленности за девять месяцев оказался на нуле. Рост ВВП в сравнении с аналогичным периодом прошлого года составил 1,3 процента. Факторы негативные пересилили факторы позитивные.

В первую волну финансово-экономического кризиса страна приняла антикризисную программу, накачивая банки деньгами, помогая промышленности, сократив налог на прибыль, специально создавая рабочие места для безработных. Россия, распаковала свой Резервный фонд, чтобы пополнить бюджет, истратила 211 миллиардов золотовалютных резервов, чтобы поддержать рубль, и сделала еще много хорошего.
Но после кризиса правительство прекратило что-либо делать, ожидая, куда кривая вывезет.
Она привела к стагнации.

Без вложений нет будущего

Почему сокращаются темпы экономического роста?

Мы живем в послекризисное время. В ходе глубокого кризиса 2008 — 2009 годов коренным образом изменились условия нашего хозяйствования и усилились факторы, которые тянут экономику вниз, считает академик Аганбегян.

— Первое — огромный отток капитала: 2008 год — минус 133 миллиарда долларов, 2009-й — минус 52, 2010-й — минус 38, 2011-й — минус 80, 2012-й — минус 54. В этом году уточненный прогноз: минус 55 миллиардов. За шесть лет за рубеж выведено под полтриллиона долларов! А весь наш валовой внутренний продукт по рыночному курсу рубля оценивается в районе двух триллионов. Итак, четверть валового внутреннего продукта убыло, а как экономике расти без финансов, если капитал — это ее кровь? До этого капитал в экономику прибывал: 2006-й — плюс 42 миллиарда долларов. 2007-й — плюс 83. Но в 2008 году — минус 133. Это коренное изменение условий развития экономики! И чтобы понять, какие потери несет экономика в рублевом измерении, нужно умножить эти цифры на 32, — приводит он серьезные цифровые выкладки.

— Фактор второй: в предкризисные годы мы развивались «наполовину» — за счет роста цен на нефть. В 1998 году они были 12 долларов за баррель, а спустя десять лет поднялись до 95 — выросли в восемь раз. К нам пришло два триллиона долларов экспортной выручки, из них полтора триллиона — «подарок» мирового рынка, а не наш труд. Но сейчас цены почти не растут: в 2008 году нефть стоила 95 долларов за баррель. В прошлом году — 110, в этом — 106 долларов за тот же баррель. Нынешний год стал первым, когда валютная выручка начала сокращаться: в прошлом году ее было больше, в этом меньше. Внешняя торговля из главного двигателя экономики вперед превратилась в тормоз.

Третье. Вложения в будущее — инвестиции сократились в кризис на рекордную величину — на 17 процентов, хотя до этого росли в среднем по 11 процентов в год. Кое-как к 2012 году они восстановились на уровне 2008 года, а в этом году — не увеличиваются. Нет вложений в будущее — нет экономического роста.

— Каждый год стареют производственные фонды: средний срок эксплуатации машин и оборудования составляет уже 17 лет, а износ фондов достиг 47 процентов. Их нужно все время ремонтировать, тратя огромные деньги. Авария на Саяно-Шушенской ГЭС — лишь самая громкая из иллюстраций. Вышедший из строя агрегат превысил нормы физического износа, ограниченные заводом-изготовителем в 32 года. Он стал вибрировать, разрушаться, и станцию затопило: 78 человек погибли. На устаревших фондах, увы, далеко не уедешь.

К тому же структура народного хозяйства крайне отстала, преобладают капиталоемкие отрасли по добыче топлива и сырья, производству полуфабрикатов и материалов, которые во всем мире растут по проценту в год. А вот высокотехнологические отрасли, которые обеспечивают подъем экономики, — неразвиты. Особенно плохо обстоит дело с «экономикой знаний» — наукой, образованием, информационными и биотехнологиями, здравоохранением: они у нас занимают 15 процентов ВВП в сравнении с 35 в развитых странах и 45 процентами — в США. А ведь именно эти отрасли — катализатор социально-экономического развития!

Ожидание парализует

Вечное ожидание, что дальше будет хуже, парализует, а психологи утверждают, что именно эта установка программирует на неуспех.

— Я очень надеюсь, что хуже не будет, но не надеюсь, что вскоре само по себе станет существенно лучше. По одной причине: неудобно говорить, но наше государство — импотент: оно ничего не делает для того, чтобы развивалось хозяйство, — признается Аганбегян. — Стране не хватает денег, хотя давно принят план приватизации госсобственности, который мог принести в казну 1 триллион 600 миллиардов рублей. Однако план провален — нет политической воли. В этом году мы должны были получить 427 миллиардов рублей за счет приватизации, но, как заявил министр финансов Российской Федерации Антон Силуанов, получим 52. Отступать от глупых правил Бюджетного кодекса, который составлялся совсем в другое время и совсем при других условиях, мы тоже не хотим.

Как не хотим иметь дефицит бюджета, который есть у всех стран, хотя это бы дало 1,8 триллиона рублей. Не хотим печатать госбумаги длительного действия, которые дали бы источники увеличения инвестиционных кредитов.

Что делать простому человеку в ситуации очередного надвигающегося катаклизма?

— Ра-бо-тать! — отвечает на этот вопрос Абел Гезевич Аганбегян. — Россия — очень разношерстная страна. На фоне общей стагнации есть масса организаций и предприятий малого бизнеса, которые блестяще развиваются, достигая лучших показателей не в России, а в международном плане. Надо работать, продумывая серьезные шаги, которые будут толкать вашу личную экономику вверх. Потенциал нашей страны баснословен…

Елена КУЛЬЧИЦКАЯ.
Фото cerberusrealestate.com.

Мнение

— Какой личный урок вы вынесли из кризиса?

— Моя жена любит повторять, а я вслед за ней: надо не меньше тратить, а больше зарабатывать. Надо стараться не резать расходы, не пытаться сократить материнский капитал или изъять накопительную часть пенсии, удлинить возраст ее получения, заморозить рост зарплат… Нельзя выйти из кризиса за счет «резания по живому». Надо искать и находить дополнительные источники экономического роста.

Кстати

В прошлый кризис Нижегородская область с высокой долей обрабатывающей промышленности показала один из самых больших уровней падения. Чем угрожает нынешняя ситуация?

— Федеральный бюджет все больше своих расходов перекладывает на регионы. Главный источник региональных доходов — налог на прибыль. Но о какой прибыли может идти речь, если экономика в стагнации? — задается риторическим вопросом академик Аганбегян. — Прибыль в этом году сокращается на 12 процентов. Каким может быть налог с прибыли, если увеличивается число убыточных предприятий? Стагнация первым делом сказывается на прибыли: налог с оборота федеральный бюджет берет — это же не прибыль. А налоги, поступающие в бюджет регионов, сократились более резко. Поэтому регионы оказались в трудном финансовом положении.