В семейном альбоме хранится маленькая фотокарточка. На обратной стороне надпись рукой отца: «Снимался в селе Леденгске 15.09.1935 г.»
Знаю, что в то время он работал в одноименном с селом санатории директором. Там и родился годом раньше ваш покорный слуга. Вот и решил нынешним летом отдохнуть на милой сердцу малой родине — Вологодчине. Сутки добирался — и все лесом: нижегородским, ярославским, вологодским. Русским лесом. Слава богу, еще не весь вырубили. Красавица
Дальше все мое — личное. Но одну встречу придется описать. В котельную зашел — чистота, все на автоматике. «Чем топите, кочегар?» — «Не кочегар я, а оператор. Топливо — опилки, отходы с лесопилки». Я аж остолбенел. Какие гигантские резервы не используются у нас в Нижнем! Предлагал через
«Большой муниципалитет» в нагорной и заречной частях поставить по котлу для сжигания дровяных отходов и на их базе соорудить станции снеготаяния, чтобы не возить снег за семь верст. Отвергли — экология. Лет несколько назад предлагал минсельхозу области использовать дровяные отходы города в трех пригородных совхозах как дополнительное бесплатное топливо при обогреве теплиц (коммунальщики привезут, а за утилизацию еще и заплатят). " НН» не раз писали о том, что в Балахне на бумкомбинате после организации сжигания дровяных отходов стали получать до половины необходимого для производства бумаги пара. А здесь опилки сырые сжигают. Да так сжигают, что над дымовой трубой только голубизна неба безмерная. Ни дыма, ни пыли! Спросил у экономиста, во сколько санаторию эти опилки обошлись. 30 800 рублей в год. За отопление нашей трехкомнатной «хрущевки» мы заплатим 20 888 рублей. Подумалось, может быть, и правы немцы, отказавшиеся от дальнейшего развития атомной энергетики. Мы с ними не соглашаемся, но закон «срубил дерево — посади и вырасти три» в нашей
Юрий КУЗНЕЦОВ.
Нижний Новгород.