8 июля 1999 года литовская пресса сообщила сенсационную новость. У уроженца Нижнего Новгорода Владимира Скворцова, покончившего с собой в гараже на улице Укмяргес в Вильнюсе, нашли тетрадку, в которой тот исповедовался во всех своих смертных грехах. Выяснилось, что за нижегородцем тянется кровавый след начиная с августа 1992 года. Первая же проверка показала: на совести 29-летнего Владимира Скворцова-Стэйны не менее десяти жестоких убийств в России и Литве.

Пользуясь доверием

В Нижнем Новгороде расследование поручили старшему следователю по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ по Приволжскому федеральному округу Александру Кутыреву. Он признался корреспонденту "КОПа", что в первый месяц и сам, и вся следственно-оперативная группа практически забыли о сне.
- Как правило, матерые убийцы прилагают титанические усилия для того, чтобы скрыть обстоятельства их преступлений от следствия, - рассказывает Александр Анатольевич. - А тут сам главарь международной банды на 16 страницах ученической тетрадки раскаялся так, что сдал всех своих подельников, назвал имена жертв, даты злодеяний - все до мельчайших деталей. Неужели в человеке наконец-то проснулась совесть? - спросите вы. Нет, однозначно говорят эксперты. Очередная бравада из расчета потрясти этот мир перед уходом в иной. Что-то вроде сильно хлопнуть дверью…
Владимир Скворцов родился в 1969 году в городе Горьком. После окончания автомеханического техникума работал на ГАЗе в конструкторском бюро, подавал надежды. Затем было хищение автозапчастей, условный срок и "трудотерапия" в пионерлагере "Салют" областного УВД.
Сумел Владимир создать о себе хорошее впечатление и у здешнего руководства, и у милиционеров, прикомандированных к "Салюту". Был среди них сотрудник отдела милиции на Нижегородском метрополитене Константин Сорокин, с кем Скворцов частенько толковал за жизнь. Сержант жаловался на низкий оклад, на отсутствие возможности подработать. Вот бывший конструктор и предложил Сорокину идею, на которой можно было разжиться рублями, а то и валютой.
Начал с того, что, мол, была бы у него милицейская форма, он без труда бы решил денежные проблемы Константина. "Оглянись вокруг: сколько крутых разъезжает на новеньких машинах, - объяснил Скворцов. - Сплошное ворье. Велика ли беда, если, забрав автомобили у одних жуликов, мы будем продавать их другим?"
При этом Скворцов ни словом не обмолвился о физическом устранении автовладельцев. Это потом он станет повторять, что идеальное преступление - это когда нет ни жертв, ни свидетелей. Но главное - не у воров отбирал награбленное Скворцов впоследствии, а грабил законопослушных граждан.
На первых порах сержант должен был войти, что называется, во вкус. Начались поездки по развеселым компаниям и по девочкам. А позже состоялся другой разговор между новоиспеченными дружками.
- Пил? - спросил Скворцов. - Подружек обхаживал? Значит, плати по счетам.
Но откуда деньги у бедного сержанта? Сник служивый. Потом оба сели составлять план. Решили брать только новенькие тачки.
Подельники экипировались в дэпээсовскую форму. Скворцов надел лейтенантские погоны, Сорокину хватило и своих, сержантских. Раздобыли наручники, белые портупеи, жезл и катафот - светосигнальное устройство, обзавелись резиновыми медицинскими жгутами. Скворцов знал - от удушения с помощью этого приспособления на шее жертвы не остается следов.
13 августа 1992 года на Кировской трассе сообщники остановили "шестерку". Сообщив водителю, что его машина числится в розыске, бандиты повезли его якобы в отдел для выяснения личности. Однако возле лесопосадок на Зиняковской дороге подельники накинулись на шофера и удавили его жгутом.
Бездыханное тело они сбросили в заранее вырытую яму и засыпали землей. "Шестерку" Скворцов отогнал и спрятал в гараже "Салюта". Никаких подозрений у руководства лагеря появление машины не вызвало - Владимир был там на хорошем счету.
В ноябре того же года Скворцов познакомился в том же лагере со вторым милицейским подельником - Андреем Веревкиным. Обменявшись номерами телефонов, в конце ноября приятели разъехались по домам…

Иностранный заказ

Тогда, в 92-м, Сорокин жил в доме на улице Фруктовой. Здесь и познакомился с соседкой и как-то у нее в гостях приглянулся двум дамам из Литвы - Любови Парковской и Лоции Тохневич. Обе наезжали в Россию с польским ширпотребом, сбывали его местным торговцам.
- Так ты из милиции? - спросила Люба. И тут же добавила. - Но это же здорово!
Выяснилось, что требуется попугать ее земляка - литовского предпринимателя. Он якобы задолжал ей 3 тысячи долларов, а отдавать не собирается. Перспектива разборки с иностранцем Сорокина не прельстила - международным скандалом попахивает. Вот если бы Скворцову за это взяться…
- А кто такой Скворцов? - полюбопытствовала литовка.
Пришлось Косте устроить им встречу. С ходу оценив нового знакомого, Парковская сразу же предложила тому не просто попугать бизнесмена, а заодно и "того" - за семьсот баксов.
Скворцов согласился, раз уж дама берется оплатить дорогу до Литвы, гостиницу и накладные расходы.
План Парковской был прост: она выманит того самого бизнесмена - Альгимантаса Лонашкявичюса из квартиры, уговорит его сесть в машину и выехать в пригород. Остальное - дело Скворцова.
- Ты тоже поедешь, - бросил Владимир Косте Сорокину.
В тот же день Парковская с Тохневич укатили в Литву. Еще через пару дней туда же отправились Скворцов и Сорокин. В Вильнюсе Любовь познакомила сообщников с неким Борисом Досталем. Тот поначалу согласился помочь в устранении бинесмена, даже сел было за руль "Форда", но в самый последний момент испугался и сбежал.
- Ладно, сделаем проще, - вздохнула Парковская. - Я привезу Лонашкявичюса прямо к вам, в Нижний. Думаю, он не откажется от партии дешевого цветного металла, который вы ему предложите купить.
Альгимантас и не думал отказываться. Любовь он ни в чем греховном не подозревал. Раньше они вместе "крутили” бизнес на польских шмотках, потом их коммерческие пути разошлись, но дружеские отношения поддерживали.
К слову, это не Лонашкявичюс, а она ему задолжала 5 тысяч долларов. Понадобилось ей - дал не задумываясь. А когда Альгимантас напомнил Парковской о долге, ему и в голову не пришло, что этим самым он подписал себе смертный приговор.
В Нижнем Новгороде Лонашкявичюса приняли в квартире знакомой Сорокина. Предварительно объяснили литовскому бизнесмену - для деловых переговоров ему придется ехать в гостиницу, где его встретит Люба Парковская. Вечером 10 декабря 1992 года хозяйка квартиры вывела гостя на улицу, показала ему дорогу к отелю. Альгимантас успел пройти метров десять, как вдруг рядом с ним притормозил автофургон. Из него вышли блюстители порядка, потребовали предъявить документы. Предъявил. Менты велели следовать с ними в ближайший РОВД для выяснения личности. За рулем машины, кстати, был третий подельник - тот самый Андрей Веревкин.
Литовец возмутился, сказал по-русски:
- Позвольте, я гражданин другой страны! Вы не имеете права!

Дамочка не промах

С Лонашкявичюсом в фургон сели Скворцов и Сорокин. По дороге они задушили литовца жгутом. Альгимантас, судя по полученным повреждениям, отчаянно сопротивлялся, но надетые наручники ему мешали. Еще днем сообщники присмотрели место для захоронения жертвы в новостройках на улице Родионова. Поздно вечером они велели Веревкину там остановиться. Тот вышел из кабины, открыл фургон и оторопел от неожиданности, видя, как его дружки выволакивают труп предпринимателя…
Одежду жертвы потом сожгли, а его документы передали Парковской. Ждали, что она сразу полезет в сумочку за обещанными долларами, но Люба оказалась дамой не промах.
- Все это хорошо, - заметила заказчица. - Но одного я не учла - его жену. А ведь Диана знает, что Лонашкявичюс со мной поехал в Нижний. Поэтому литовская полиция очень быстро выйдет на меня, и цепочка приведет прямиком сюда. Если, конечно, вы следом за Альгимантасом не отправите на тот свет и Диану Лонашкявичене. Я бы помогла вам…
Скворцову оставалось только усмехнуться. Как ловко Парковская, не расплатившись за первую "мокруху", подставила их на следующую. И она ведь не настаивает на убийстве Дианы, только дает понять, что молчать в вильнюсском комиссариате, в случае чего, не намерена.
На следующий день Люба ехала к себе в Литву, и тем же вечером по тому же маршруту последовали Скворцов и Сорокин.
Вот как описывала последовавшие вскоре события литовская газета "Республика":
"Вильнюсский педагог Диана Лонашкявичене не вышла на работу, и ее подруга обратилась в полицию. Оказалось, в квартире в Карелинишкес нет и ее мужа Альгимантаса, пропала и двоюродная сестра Дианы Эдита Райлайте".
Следов крови и борьбы в квартире не было, однако телефон был прикрыт свитером, а звук его приглушен. Исчезли импортная аппаратура, дорогая одежда, украшения. На кухне остался недоеденный суп, в ванной еще мокрое белье, на кресле в гостиной - недоупакованный подарок…
Уголовное дело было возбуждено лишь спустя два месяца. Об инженере Лонашкявичюсе известно, что он одолжил 10 - 15 тысяч долларов и намеревался привезти из Нижнего Новгорода партию цветных металлов, звонил жене по телефону, сказав, что все у него в порядке, а сам он должен скоро вернуться.
Однако в Вильнюсе его никто не видел, в тот же день исчезли его жена и ее двоюродная сестра. На следующее утро соседи заметили невысокого худощавого мужчину, который безуспешно пытался завести "Форд" Лонашкявичюса. На вопрос соседей мужчина ответил по-русски, без местного акцента, что Альгимантас просил приехать встретить его на вокзал.

Константин ШИШАРИН. 
(Окончание следует.)