И был день, когда Антонина Ивановна Рябинина возвращалась с базара. Сентябрь выдался дождливым, еще бабьему лету рисовать бы да рисовать кленовые узоры на асфальте, а безжалостная небесная вода уже смыла всю нерастраченную медь безвозвратно. У самого подъезда за штакетником в пожухлых кустах кто-то зашевелился и жалобно пискнул. Поставив тяжелые сумки на мокрую скамейку, Антонина Ивановна присела на корточки и осторожно раздвинула ветки. На нее испуганно таращились две живые бусинки.

Рябинины

- Это у кого ж рука поднялась выбросить такую кроху? - приговаривала женщина спустя полчаса, намыливая в ванной свалявшуюся холку кудлатому щенку. Подкидыш продолжал жалобно пищать и умолк только тогда, когда Антонина Ивановна завернула его в старый мужнин халат и, как ребенка, прижала к груди. Согревшись, псинка высунула голову из махровой тряпицы, неловко извернулась и лизнула руку спасительницы.
- Ах ты лизунья! - умилилась хозяйка. И то ли от жалости к несчастному животному, то ли от несказанной материнской нежности, уже много лет таившейся в закромах души, глаза ее наполнились слезами. Так у приемной собаки появилось имя - Лиза.
Пришедший вечером с работы Алексей Павлович по-хозяйски осмотрел находку, со знанием дела пощелкал у нее перед носом пальцами, будто проверяя зрение и слух, и огласил вердикт:
- Пущай живет Лизавета, а то мы с тобой, мать, еще не скоро внуков дождемся…
Сын Антонины Ивановны и Алексея Павловича Андрей недавно женился во второй раз, но, похоже, опять неудачно. Вроде хороший парень: спокойный, рукастый, надежный - в отца, но, видимо, слишком мягкий - в мать, всякий раз попадал под каблук своей половине. Первая жена с утра до вечера нудила, что мало денег зарабатывает, и тогда их Андрюшка, инженер по образованию, по вечерам таксовал на своем "жигуленке". Второй жене, Алисе, не нравилось, что он простой инженер, а кругом одни бизнесмены. Алексей Павлович недоумевал:
- Так и шла бы за бизнесмена…
Не понимали эти дуры, что такие мужики, как их Андрюха, по нынешним временам - большая редкость. Выросший в счастливой семье, он сам стремился, чтобы в доме царили счастье и взаимопонимание. А эти колонны возводятся уж точно не на деньгах и регалиях…
Родители Андрея Алексеевича роптали меж собой, печалились, но в личную жизнь сына не вмешивались - как бы хуже не сделать. И только терпеливо наблюдали, как мается их взрослое чадо на стороне.

Лизавета

Года не прошло, стала Лизавета большой и статной собакой. А уж умница - с полуслова понимала человечий язык! Скажет Алексей Павлович: "Лиза, гулять!" - она опрометью несется в прихожую и его ботинки носом подталкивает к двери. И газету приносила по команде, и тапочки подавала гостям, безошибочно определяя кому какие, и у магазина смиренно дожидалась Алексея Павловича без привязи. Но дома от Антонины Ивановны на шаг не отходила. Хозяйка на кухне - и Лизавета крутится рядом, приляжет Антонина отдохнуть - и эта в ногах пристроится. Видно, раз и навсегда определила Лизунья, кто для нее главный на этом свете.
- И все-таки был наш папаша немецкой овчаркой! - набивал Алексей Павлович цену любимой собаке, беспечно потягиваясь в кресле. - Гляди-ка, мать, у нас и уши торчком…
Только все чаще и чаще уставала Антонина Ивановна: бывало, тесто замесит на блины, а силы на стряпню не хватает. Алексей Павлович сменял ее у плиты и, катая тесто по сковороде, горестно вздыхал: в больницу бы надо…
В больницу любимую жену увезли на скорой. В ночь прооперировали, а наутро лобастый хирург с лысым черепом устало выдохнул:
- Рак никого не щадит…
Была весна, вовсю шпарило солнце, и цвела в здешнем саду дикая яблоня, когда они с Андреем забирали из больничного морга малиновый, в рюшечках, гроб. Отстранив санитаров, на руках внесли его в похоронный катафалк. Услужливые тетеньки из ритуального агентства суетились, как на свадьбе: могилку вырыть, транспорт для родни заказать, поминальный обед организовать… Если понадобилось бы, и поплакали за деньги клиента.
…На обратном пути с кладбища, когда садились в автобус, Андрей как-то неуклюже и как-то даже некстати пробасил:
- Я к Алисе не вернусь, пап, будем жить с тобой вдвоем…
Тут только Алексей Павлович заметил, что невестки не было на похоронах. Видать, все-таки нашла бизнесмена. Казалось, он даже обрадовался. Дрожащей рукой ухватился за могучую руку Андрея:
- Все будет хорошо, сынок! - Он еще не знал, что имеет в виду, сказал так, потому что надо было как-то обозначить начало их новой жизни. Без Антонины.

Метаморфозы

Дома, в осиротевшей квартире, мужчин ждал неприятный сюрприз. Такой погром могли оставить только воры-домушники, если бы вдруг вздумали искать у них спрятанные деньги. Скатерть со стола, скомканная, лежала на полу, здесь же валялись осколки хрустальной вазы, покрывало с дивана было сдернуто, стул опрокинут. Дверца платяного шкафа распахнута, и все белье с нижних полок кучей громоздилось тут же… Картину дебоша довершали клочья бумаги, какой-то ваты, порванных проводов. Широко расставив все четыре лапы, на них настороженно, почти злобно смотрела Лизавета.
- Ах ты, дрянь такая! - Андрей замахнулся, было, на нее поводком, но отец вовремя остановил его:
- Ты прибери тут, сынок, а я пойду ее выгуляю!
Но и на улице Лизавета вела себя не как всегда: рвалась с поводка, лаяла без причины, не слушалась команды. С грехом пополам описав круг возле детской площадки, Алексей Павлович с собакой вошли в лифт:
- Что с тобой, Лизка, ты на себя не похожа? - Подняв морду вверх, в ответ собака оскалилась, показав хозяину крепкие белые клыки, и зарычала. Алексей Павлович даже поежился: такая, если кинется - загрызет…
И началось. Пока мужики налаживали свой холостяцкий быт, Лизавета продолжала вредничать: грызла провода, разбрасывала еду по кухне, упорно гадила в прихожей - на ковер, на ботинки хозяев, на тапочки, которые еще недавно благоговейно носила в зубах, отказывалась идти на прогулку.
- Сбесилась, не иначе, придется усыплять! - выдал сосед Рябининых по этажу, бывалый собачник, когда Алексей Павлович пожаловался ему на Лизавету.
- Да ты что, она же у нас как член семьи! - возмутился поначалу Рябинин-старший. Но после того, как Лизавета ни с того ни с сего, прокусив до крови, цапнула за руку Андрея, когда тот попытался ее приласкать, засобирался в ветлечебницу. И Лизавета как-то разом утихла, будто приняв его решение. По крайней мере, по дороге в ветеринарку не рвалась из ошейника и не выла, как раньше.

Ветеринарша

- Зачем усыплять? - Молоденькая девушка-врач - если бы не белый халат, Алексей Павлович принял ее за подростка - трепала Лизавету за ухом, заглядывала ей в пасть. - У вас здоровая собака…
И тогда вдовец поведал ей свою горькую историю. Девушка внимательно слушала, наклонив свою миленькую головку с забавным хвостиком на затылке и время от времени сосредоточенно морща веснушчатый носик. Потом вдруг обняла Лизавету и принялась ей что-то шептать на ухо. Все это напоминало какой-то шаманский ритуал, но Алексею Павловичу почему-то хотелось довериться такой славной девчушке.
- Вы же не объяснили ей, что случилось с хозяйкой, - на полном серьезе выговаривала она хозяину собаки. - Свозите ее на кладбище, покажите могилу, и она все поймет…
Алексею Павловичу и самому было жаль Лизавету, поэтому, хоть и с большими сомнениями, но, желая использовать последний шанс для ее спасения, из ветлечебницы он прямиком направился к Антонине.
Удивительное дело, но Лизавета сразу же кинулась обнюхивать еще не выгоревшие на солнце свежие венки и землю под ними. Завершив процесс, подошла к растерянному хозяину и покорно склонила голову: мол, так бы сразу и сказал. И в машину на переднее сиденье запрыгнула без команды. И дома, когда вернулись, бережно, как раньше, взяла с ладони кусок колбасы. Потом свернулась калачиком у ног Алексея Павловича, как когда-то у ног супруги, и он не выдержал. Посмотрев на часы: еще успею до конца рабочего дня! - помчался к ветеринарше.
- Все теперь хорошо? - Она как-будто ждала его повторного визита. Но наверняка не готова была к такому повороту:
- Скажи-ка, дочка, ты замужем? - Ветеринарша зарделась как маков цвет. А довольный Алексей Павлович уже набирал номер телефона:
- Андрюха, записывай адрес… Уж если она так хорошо собак понимает, тебя точно поймет!

***
…В тот день, когда невестку Рябининых Настю выписали из роддома, счастливые отец и сын накрывали на стол. Пока молодая мамаша в соседней комнате кормила малыша, встречали гостей. Меж ними крутилась, виляя хвостом, такая же счастливая Лизавета. А когда все собрались - Настина мать, двоюродный брат Андрея, родная сестра Антонины, в дверном проеме показалась и сама Настя с голубым свертком на руках.
- Как внука-то назвали, Алексей Палыч? - первым делом поинтересовалась свояченица.
- Алешей, - прильнула к Андрею и опять зарделась веснушчатая ветеринарша, отвечая новой родственнице.

Татьяна ЧИНЯКОВА.