Еще один бой "Четырех танкистов"

В последнее время я стал беспокоиться о состоянии здоровья руководителей Польши братьев Качинских. Честное слово, были даже подозрения, что они сразу оба заболели.

Дело в чем. В Эстонии, в Таллине, обрушились на русского Бронзового солдата. Сейчас же из Венгрии донеслось, что нечто подобное готовы сотворить и в Будапеште. А из Польши по данному направлению психологической войны - тишина. Что случилось? Неужели польская тема, как озверело антироссийская, со всем этим пресловутым польским мясом, размещением американских ПРО на своей территории, но вблизи наших границ, все это потеряло вес и значение? Или просто у руководства Польши временное недомогание? А тут эта история с псом Шариком.
Какие-то годы назад телезрители Польши, Советского Союза улыбались, переживали - смотрели сериал "Четыре танкиста и собака". (Собаку, по-моему, звали Шарик, но не ручаюсь).
Эта лента - еще производства 1966 года - и сейчас идет в российском телеэфире, в этом мае ее демонстрировал наш телеканал "Волга". Наивная, добрая, веселая, близкая к фольклору, она, однако, наполнена важным содержанием. Потому что напоминает, что в борьбе с фашизмом мы были вместе - и русский солдат, и польский. Это трудно позабыть, но можно, если захочется. И польские братьяруководители стараются в этом изо всех сил. Например, сериал "Четыре танкиста и собака" был запрещен для демонстрации в польском телеэфире. Официальная версия владельцев прав на телефильм государственного телеканала ТВП - сериал нарушает "историческую правду". По этой логике несомненно, что Шарик был завербованным агентом СМЕРШа, поэтому понятна решимость руководителя ТВП Бронислава Вильдштейна, который несколько раз публично заявлял, что "Четыре танкиста" будут показаны на центральном телеканале Польши только через его труп.
Вообще интересная получается ситуация. Когда Юрий Лужков говорит, что не согласен предоставлять улицы Москвы для гей-парада, это нарушение демократии. И мэры европейских столиц под улюлюканье сильно продвинутой в вопросах демократии прессы пытаются наставить Юрия Михайловича на путь истинный. Когда некий варшавский телечиновник запрещает демонстрировать знаменитый фильм, рассказывающий о совместной борьбе против фашизма народов Польши и Советского Союза, - то это что? И почему никто не хочет Бронислава Вильдштейна поучить демократии? Может быть, простые поляки думают так же, как он? Дудки! Еще польска не сгниела.
Шла целая битва за танкистов и Шарика, и частный телеканал "Кино Польска" добилсятаки права демонстрировать его в своем эфире. Но каков расклад: "нарушения" прав геев, ведущих нашу цивилизацию в форменный тупик, - скандал и шум на всю Европу, явное же нарушение прав тех, кто помнит, что такое фашизм, чья кровь пролилась в борьбе с ним, - милая демократическая шалость "вязкого и тяжелого польского культурного марева" (определение политолога Светланы Лурье).
И в этом мареве толстопузики Качинские, конечно же, не затерялись, не скрылись, не заболели. Просто все идет по плану. По плану разрушения памяти. Угрозы снести в Варшаве все, что напоминало бы послевоенное советское присутствие, прозвучали как раз к 9 Мая, ко Дню Победы, и разнеслись по миру. Теперь, выходит, Польша впереди планеты всей по остракизму, которому подвергнут весь военный и послевоенный период европейской истории. Мы все делали плохо и неправильно, включая нашу борьбу с фашизмом, а вот теперь проснувшееся тонкое, по сути профашистское самосознание поставит мировую историю на правильные рельсы. Эх, нашему бы теляти волка забодати.

Большое беспокойство Эвы и других

Я-то думаю, нам, россиянам, голову терять не надо и спокойствие тоже. В истории, даже XX века, было столько умопомрачений, что если бы все они сбывались, апокалипсис бы уже наступил.
Но в том-то и дело, что почти любое умопомрачение связано с прозрением, наступающим почти всегда. Такова логика истории, ее не перестроить даже таким мощным и свободолюбивым демократам, как братья Качинские. Расскажу об этом на трех примерах. Прозрение национальное. Это моя семейная история. Очень мне дорога. Войну моя бабушка вместе с двумя детьми, моей матерью тоже, провела в оккупации под Харьковом. И так случилось, через село дважды прокатилась волна немецких войск: туда, под Сталинград, и оттуда - ну, кто уцелел. Туда они шли как высшая раса - только презрение к рабам на завоеванных территориях, унизительное и жестокое обращение со всеми, кто не немец и не полицай. У моей бабушки на всю жизнь остался шрам на лице. Она готовила кофе для какого-то немецкого офицера, и ему показалось, что делает она это плохо, и он молча и деловито плеснул кипяток ей в лицо. Зато обратно они возвращались уже совсем другими.
Плакали, показывали фотографии своих детей, жен, даже ругали Гитлера и тех, кто их обманул. Куда девалась спесь высшей расы и сверхчеловеков?! Наступало прозрение всех, всей нации - такие вот дает уроки история.
Прозрение экономическое.
Моего приятеля, писателя, пригласили в команду российских экономистов для поездки в Прагу - для дискуссий и бесед с чешскими менеджерами и экономистами. Писателя взяли для гуманитарной поддержки, а я снабдил его разными цитатами из высказываний о России, Советском Союзе прежнего президента Гавела. Сделал это с тем, чтобы было понятнее, как трудно будет вести с нынешними чехами конструктивный диалог о взаимоотношениях наших стран. Возвращается мой приятель из Праги совершенно ошарашенный. По его словам, чехи демонстрировали самую искреннюю расположенность к нам и готовность всячески развивать наши экономические отношения. Что случилось? А оказывается вот что. Иностранный капитал в Чехию потек, можно сказать, рекой, вкладывались деньги в фабрики, предприятия: Но через некоторое время выяснялось, что они закрывались. В западных фирмах подсчитали, что дешевле купить предприятие и: закрыть его. А товары, которые оно выпускало, завезти со своих успешно работающих фирм в других странах.
Чехия превращалась в место сбыта товаров, а не их производства. Естественно, есть люди, менеджеры в стране, которым это не нравится, и они снова обратили свой взгляд на Восток. Вспомнили, что отношения с Советским Союзом - Россией были не такими уж и плохими, во всяком случае, страна имела свою промышленность, а теперь легко может ее потерять. И так случается. Антиглобалистское прозрение.
В стране Швеции, хорошей и сытой, в Упсальском городском театре, подозреваю очень небольшом, поставили Антона Павловича Чехова - "Вишневый сад". Ничего удивительного, Чехова ставят везде, даже в Африке. Я читал о постановке "Трех сестер" в одной центрально-африканской стране. Когда я подумал, как три африканские актрисы, заламывая руки, говорят: "В Москву! В Москву!..", а Чебутыкин, черный как смоль, подходит к карте и говорит: "А в Африке сейчас жара!", мне стало уже весело. Чехов ведь комедии писал. Да дело не в этом.
Вот режиссер шведского театра Эва Далман, по словам корреспондента ИТАР-ТАСС, так понимает актуальность чеховской пьесы (прошу - прочтите очень внимательно): "Очень многое в этом произведении Чехова похоже на нашу сегодняшнюю жизнь на Западе. Мы имеем возможность покупать дешевую обувь и одежду за счет того, что у людей в Китае, Индии и Африке нет машины и холодильника, - считает она. - А мы воспринимаем это как само собой разумеющееся и думаем, что так будет всегда. Но если у всех жителей стран третьего мира появятся машины и холодильники, для нас это будет катастрофой. И мы это знаем так же, как и дворянство в "Вишневом саде".
Вот ведь куда завели размышления (по поводу Чехова) жительницы обеспеченной, самоуспешной Швеции. Есть, оказывается третий мир, куда так бы хотелось многим нынешним планетарным хозяевам загнать Россию. Мол, продавайте свои углеводороды, вымирайте по миллиону в год и не рыпайтесь. Но если будет что-то прибывать, а не убывать в третьем мире, то, по мнению Эвы Далман и ее театральных друзей, разразится катастрофа. Нет, ребята, Чехов как антиглобалист - это уже очень круто! Это, как сказали бы мои коллеги-студенты, жесть. А в сущности, это начало перемен в сознании людей мира. Порядок, которому служат Качинские, верховные властные чиновники Эстонии, венгерские борцы с Красной армией, оставшейся лежать в европейской земле, в сущности, обречен. В романе "Мать" есть такой эпизодический персонаж - трактирщик Бегунцов. Он советует приструнить Павла: "Время наше требует строгого надзора за существом человека, люди начинают жить из своей головы!". Надзор и сейчас есть, да еще какой. Но прозрение приходит неотвратимо