Знакомый как-то рассказывал, что в исправительных колониях, где он успел побывать, у всех заключенных на языке была такая перефразированная с воли поговорка: как на зоне ни бунтуй, все равно получишь… четкий распорядок, дисциплину и полагающиеся ограничения. Но тем не менее бунт в колониях, в том числе нижегородских, случается нередко. Особенно почему-то в последнее время. Этой весной вдруг ни с того ни с сего "заштормило" внутренний распорядок в лечебно-исправительной колонии № 3, расположенной в поселке Пруды Варнавинского района. До этого схожая ситуация наблюдалась в прошлом году в колонии, что в поселке Сухобезводное Семеновского района, а теперь вот уже у всех на слуху ИК-14 в Варнавинском районе.

Коварное влияние?

Так что же происходит в местах не столь отдаленных, где, как утверждает официальная пропаганда, бывшие уголовники перековываются в законопослушных людей? Неужели там все плохо из-за того, что так называемые воры в законе и криминальные авторитеты умышленно дестабилизируют внутренний распорядок на зонах ради каких-то своих узкокорыстных, но далеко идущих целей? И мешают администрациям колоний воспитывать осужденных, поощряя с воли тех зэков, кто встает на путь нарушения правил внутреннего распорядка в режимных учреждениях. Да, эта категория заключенных действительно держится особняком и не желает честно работать, участвовать в культурно-массовых мероприятиях и вообще в какой-либо форме сотрудничать с руководством зон. Но стоит ли все списывать именно на них, как это было, например, в случае с заключенными ЛИУ-3, что в поселке Пруды.
Напомним, что, когда весной этого года в целях оптимизации системы исполнения наказаний закрыли ЛИУ-10 в поселке Черемушки Варнавинского района, всех сотрудников администрации сократили, а больных туберкулезом зэков стали перевозить в ЛИУ-3. Вот тогда-то между "старожилами" и "новичками" и вспыхнули конфликты, вылившиеся просто в батальные сцены, а сама зона вдруг на время превратилась в поле боя.

Конфликт зрел еще в карантине

Жертвой таких разборок с поджогами лечебных корпусов, как мы об этом уже сообщали, стал один человек, и еще 15 попали с травмами на больничные койки. Чтобы взять ситуацию под свой контроль, спецназ ГУФСИН вместе с коллегами из других правоохранительных органов оцепили колонию со всех сторон, после чего страсти постепенно улеглись.
В региональном Управлении ФСИН России после проведения комплексных проверок, помнится, называли имена зачинщиков массовых беспорядков. Ими оказались некто С. и М., прибывшие в колонию с этапом. Оба - с длительными сроками заключения в 20 и 25 лет. Сообщалось, что "у себя" в прежней зоне эти осужденные были злостными нарушителями внутренней дисциплины, поэтому практически не выходили из ШИЗО (штрафного изолятора).
На новом месте пребывания уголовники сразу же начали готовить бунт против тех осужденных, кто сотрудничал с администрацией. При этом заключенные из окружения зачинщиков связались со своими родственниками на воле, чтобы те предупредили правозащитников о готовящемся бунте.
Однако, по мнению координатора горячей линии правозащитного проекта Gulagu.net Игоря Голендухина (который общался с родственниками заключенных), конфликт начался еще в карантинной зоне. Там осужденные, этапированные вовсе не из ЛИУ-10, а из Тверского СИЗО, и "активисты" ЛИУ-3 стали общаться, что называется, "на пальцах".
После того как последние начали грабить вновь прибывших во время осмотра, один из тверских заключенных оказал сопротивление и получил удар в печень, а потом и ножевые удары.
Остальные пять тверских зэков, поняв, что сейчас их тоже начнут бить, стали разбивать окна карантинного отделения и выпрыгивать на улицу. В это время осужденные ЛИУ-3, узнав, что происходит, стали выбегать на улицу и присоединились к конфликту.
На сайте правозащитников сообщается, что 6 мая, в день беспорядков, в колонии не было руководящего состава, осталась только дежурная смена и врачи. Поэтому около 17 часов так называемые "торпеды" уголовных авторитетов внезапно напали на дневальных. Затем они вырвались за ограждение и собрались на плацу, где в это время уже началась массовая драка. Стоит отметить, что бунта как такового не было, поскольку заключенные не трогали врачей и представителей лагерной администрации.
Любопытно, что у представителя Нижегородской региональной общественной наблюдательной комиссии Ивана Жильцова, также участвовавшего в проверке ЧП с выездом в колонию, немного другая версия, которая ближе к официальной. По его мнению, конфликт в ЛИУ-3 мог начаться из-за его объединения с ЛИУ-10.

И отставка генерала не помогла

Как уже говорилось выше, с тех событий, которые стоили должности начальнику ГУФСИН РФ по Нижегородской области генерал-майору Виктору Дежурову (указ о его освобождении подписал Владимир Путин 6 июля этого года), прошло меньше четырех месяцев, и страсти снова накалились в очередной нижегородской колонии. На сей раз в ИК-14, расположенной в поселке Сухобезводное Семеновского района.
На место срочно выехали члены Общественной наблюдательной комиссии по контролю за соблюдением прав человека в местах принудительного содержания Нижегородской области: Андрей Буланов, Наталья Жукова, Николай Королев и Дмитрий Утукин.
В ходе посещения исправительного учреждения общественные наблюдатели приняли 130 заявлений от осужденных, значительная часть которых была связана с жалобами на пытки и издевательства, на нарушение трудовых прав и некачественное оказание медицинской помощи либо ее полное отсутствие.
Опрошенные правозащитниками заключенные рассказали, что 16 августа они потребовали встречи с прокурором и представителями Управления собственной безопасности ГУФСИН России по Нижегородской области. Несмотря на то что в этот день было воскресенье, сотрудники прокуратуры и ФСИН приехали в колонию и принимали жалобы от всех желающих их подать. Никакого насилия ни со стороны администрации, ни со стороны лиц, отбывающих наказание, применено не было. Часть осужденных, лояльных администрации и на которых жаловались другие осужденные, были помещены в безопасное место.
По словам Дмитрия Утукина, более ста заявителей обратились к ним с заявлениями о пытках, вымогательствах и психологическом давлении. В основном жаловались на тех осужденных, которые приближены к администрации и фактически выполняли властные функции в колонии: они могли самостоятельно наказывать заключенных, а также свободно перемещаться по территории учреждения.

Экзекуция… на крюке

Осужденные сетовали и на то, что наказание на зоне можно было получить как за нарушение режима внутреннего распорядка (например, за незаправленную кровать или расстегнутый воротничок), так и за попытку направить жалобу в различные инстанции.
Причем меры наказания были самые изощренные. Нередко из осужденных выбивали и явки с повинной в преступлениях, которые они не совершали. Применялись пытки, многие сидельцы жаловались на то, что их били по пяткам черенком от лопаты, чтобы не оставалось видимых телесных повреждений.
Показали зэки правозащитникам и вбитый в потолок крюк, за который их подвешивали вверх ногами и били. Некоторые утверждали, что кому-то из них надзиратели выбили зубы и сломали пальцы. Применялся и такой прием психологического давления, как "принудительная трудотерапия". Это когда людей заставляют тереть санузлы целыми днями от подъема до отбоя, утрамбовывать землю тридцатикилограммовым бревном, таскать воду с первого на второй этаж.
- При этом никакого практического смысла такие работы не имели, их целью было лишь унизить осужденных и подавить их волю, - сообщает Дмитрий Утукин. - Натерпевшись подобной "трудотерапии", некоторые осужденные не побоялись дать свои объяснения под видеозапись.
Правозащитник рассказывает, что все заявления они разделили на три группы. Основная масса жалоб касается применения насилия к осужденным, их обобщили и направили для проверки в Следственный комитет.
Еще одна группа жалоб касается нарушения трудовых прав. Часть осужденных получали очень маленькую зарплату (всего 200 - 300 рублей в месяц) либо не получали ее вовсе. Между тем рабочий день в промзоне ИК-14 длится по 10 - 12 часов, при этом у заключенных практически не бывает выходных. Такие заявления проверяющие направили в прокуратуру.
Еще одна группа осужденных пожаловалась на полное отсутствие или некачественное оказание медицинской помощи. Такие заявления уже ушли в медицинскую часть ГУФСИН России по Нижегородской области.
Дмитрий Утукин отметил, что ситуация в ИК-14 стала критической и едва не вышла из-под контроля, в том числе и из-за ненадлежащего контроля со стороны Сухобезводненской прокуратуры по надзору за исправительными учреждениями и бездействия Семеновского межрайонного следственного отдела. На имя его руководителя правозащитники комитета против пыток еще в апреле направили сообщение о совершении преступлений в отношении пятнадцати осужденных. И что же? Никакого внятного ответа из Следственного комитета нет до сих пор.

Повсеместный характер

По словам координатора правозащитного проекта Gulagu.net и эксперта президентского совета по правам человека Владимира Осечкина, злоупотребления со стороны работников администрации и их приближенных из числа осужденных в российских пенитенциарных учреждениях носят едва ли не повсеместный характер. С той лишь разницей, что везде они достигают разных масштабов.
Правозащитники согласны с тем, что в центральном аппарате ФСИН есть люди, которые пытаются переломить ситуацию, выпуская очень правильные и нужные распоряжения. Но на местах эти распоряжения исполняются далеко не всегда. До центрального аппарата жалобы с мест доходят редко, а местные отделы СКР в ответ на заявления о применении пыток выдают отказы в возбуждении уголовных дел.
- Система пытается обозначить свое движение в сторону гуманизации, но в глубине, как и прежде, остается репрессивной, гулаговской, по сути, - констатирует Осечкин. - Необходима радикальная реформа, а чтобы ее провести, нужна политическая воля.
Между тем та же ИК-14 прогремела еще в прошлом году, когда к членам Общественной наблюдательной комиссии Нижегородской области обратился один из подследственных, который пожаловался на пытки. В частности, он рассказал, как мы сообщали на страницах нашей газеты, что здесь его избивали сами заключенные, требуя письменно признаться в том, чего не совершал, и, не добившись своего, изнасиловали резиновой дубинкой.
Только после этого мужчина был вынужден написать "явку с повинной". По его словам, издевавшиеся над ним заключенные все время связывались по телефону с оперативным сотрудником МВД, согласовывая эти показания и даже редактируя стилистику повествования для пущей убедительности. Европейский суд потребовал от властей Российской Федерации предпринять меры для обеспечения безопасности заявителя и организовать независимый от органов ГУФСИН медицинский осмотр арестованного.
- Человек жалуется на пытки, на сексуальное насилие, но, несмотря на это, он до последнего момента находился там же, где, по его словам, его и насиловали. Получается, что без Евросуда нашим следователям неясно, что заявителя нужно немедленно изолировать от тех людей, на которых он жалуется. Поэтому ситуацию до решения ЕСПЧ довели не мы, правозащитники, а Следственный комитет, - подчеркнул заместитель председателя региональной ОНК Олег Хабибрахманов.

Константин ШИШАРИН. Фото фсин.рф; vlg-media.ru.

Официально

На зоне все спокойно?
Как сообщается на официальном сайте ГУФСИН России по Нижегородской области, тревожные события в ИК-14 происходили следующим образом. В 15 часов 20 минут 6 августа осужденные двух отрядов закрылись в помещениях отрядов и потребовали пригласить к ним представителей прокуратуры и руководства ГУФСИН.
В учреждение прибыли временно исполняющий обязанности начальника ГУФСИН России по Нижегородской области полковник внутренней службы Игорь Шемякин, сотрудники отдела собственной безопасности управления, а также представители прокуратуры. Вопросы, возникшие у осужденных, были решены в рабочем порядке. Осужденные передали жалобы в областную прокуратуру.
В настоящее время по указанным в них фактам проводятся проверки.
Также сообщается, что появившаяся в некоторых СМИ информация о массовых беспорядках в ИК-14 не соответствует действительности. Осужденные на плацу не собирались, а находились в отрядах. Физическая сила и спецсредства не применялись. У ворот учреждения родственники осужденных не собирались. Обстановка в учреждении контролируемая.