В нижегородской опере идет очередная «Болдинская осень». Двадцать девятый Всероссийский Пушкинский фестиваль оперного и балетного искусства собрал бесспорную классику в программе и яркие имена на сцене. Первым спектаклем фестиваля стала «Пиковая дама».

 Шедевр Чайковского блистательно провел народный артист России Валерий Полянский. Знаменитый дирижер приехал в Нижний Новгород по приглашению главного дирижера и художественного руководителя театра Рената Жиганшина – кстати, в бытность студентом Московской консерватории учившегося в том числе и у Валерия Кузьмича.

Валерий Полянский может быть знаком нижегородским меломанам по проникновенной интерпретации Четвертой симфонии Глазунова и по выступлению на закрытии Девятого фестиваля имени Сахарова; он приезжал в город Горький на фестиваль, посвященный творчеству Шнитке. Однако в оркестровую яму нижегородского оперного театра спустился впервые в истории: по собственному признанию, получив приглашение, он взвесил «за» и «против», оценил наличие свободного времени – и с восторгом вновь погрузился в гениальную музыку, в глубину эмоций и страстей любимого им спектакля.

В перерыве между репетициями Валерий Полянский рассказал корреспонденту «НН» о Чайковском и «неприкосновенном» запасе мировой культуры – классике.

- В одном из интервью вы сказали: для того, чтобы хорошо продирижировать Первой симфонией Бетховена, надо знать остальные восемь. А что необходимо знать для того чтобы хорошо продирижировать «Пиковой дамой»?

- Все остальное творчество Чайковского! В нынешнем году, юбилейном для Чайковского, я отважился на монографический фестиваль. В течение одного месяца в Большом зале Московской консерватории мы исполнили все его симфонии, Литургию, духовные хоры и завершили «Пиковой дамой». Искушенный слушатель активно шел на эти программы.

- Чайковский - по-прежнему самый популярный русский композитор в мире?

- Не готов ответить на вопрос однозначно, но приведу пример. Летом я со своим оркестром был в Японии. Мы дали четырнадцать концертов, десять из них были так называемые «тройники»: программа одного вечера с двумя антрактами состояла из трех симфоний Чайковского - Четвертой, Пятой и Шестой. Такую, «марафонскую» программу у нас просили специально, и огромные залы – на две, две с половиной тысячи мест – были заполнены внимательно слушающими людьми. Залы, кстати, очень качественные в смысле акустики: десять – хорошие, а оставшиеся четыре – очень хорошие!

- К слову об акустике, как вы в этом смысле оцениваете зал нашего оперного театра?

- Для того чтобы говорить что-то об акустике, надо посидеть в зале и послушать спектакль; такой возможности у меня не было. Опять же, когда приходит публика, звук меняется. Конечно, театр стоило бы привести в форму; такое ощущение, что его не ремонтировали со времен Шаляпина. Все-таки на дворе XXI век, и такой город как Нижний Новгород, известный своими культурными традициями и фестивалями, мог бы иметь здание получше. И певцы тут замечательные: не в каждом московском театре найдутся такие голоса!

- Действительно, не первый год ведутся дискуссии о возможности построить  оперному театру новое здание, но места под театр как бы нет. С другой стороны, как показывает европейский опыт, при отсутствии площадки на поверхности концертный зал можно выстроить и под землей, как, например, в Кельне…

- …или в Утрехте. И место можно найти, и деньги. Хотя, наверное, лучше было бы как следует отремонтировать уже существующий театр. Всегда и все можно решить, было бы желание!

Зачем рисовать усы мадонне?

- Как вы относитесь к работе драматических режиссеров в музыкальном театре?

- Сейчас стало модно в оперный театр приглашать драматических режиссеров, которые работают с секундомером. Но они не работают с партитурой! По моему глубокому убеждению, в оперном театре главным человеком должен быть дирижер. Режиссер в музыкальном театре – профессия вторичная, она и появилась гораздо позже.

 Мне посчастливилось делать спектакли с такими мастерами как Борис Александрович Покровский, Георгий Павлович Ансимов – с ним мы ставили в Швеции оперу «Евгений Онегин». Так вот, режиссер Ансимов выходил на сцену – и пел все мелодии, причем пел правильно, и сам разводил мизансцены, и это был классический, эталонный «Онегин», а не «новаторская» версия, где все акценты переставлены, как в кривом зеркале.

- Иными словами, авторские интерпретации по сути – банальный произвол?

- В любом оперном клавире про героев все уже записано: кто как сидит, куда и зачем идет. А если внимательно проанализировать музыку - в ней тоже все записано. Четвертый акт «Кармен» - это разлитый в воздухе зной, ослепительный песок, шум далекой толпы… но есть, например, версия, где развязка драмы происходит в магазине телевизоров. Мне от этого становится не по себе.

Если уж так хочется экспериментов – возьмите новую партитуру и поставьте ее как угодно, но зачем калечить то, к чему и прикоснуться-то не каждый вправе? Никому ведь не приходит в голову перекроить Эйфелеву башню или Спасский собор, или пририсовать мадонне усы… Хотя, впрочем, до Моны Лизы один «интерпретатор» уже дотянулся. Есть вещи, которые нельзя трогать. Знаете, что я  первым делом говорю своим студентам? «Надо научиться не делать то, чего нельзя делать», причем в каждой партитуре, в каждом авторе – свои «нельзя». А все остальное – «можно».

- Совсем недавно, буквально на рубеже тысячелетий нижегородский оперный театр упрекали в том, что спектакли ставятся «по-музейному», что он «застыл в XIX веке»…

- «По-музейному», говорите? А Борис Покровский сказал: не трогайте Большой театр, там не надо экспериментировать. «Застыл в девятнадцатом веке»! Сами-то мы много ли знаем про девятнадцатый век? Да ничего не знаем! Зато сейчас на сцену в драных джинсах выходят, или еще круче – вообще голыми, как в недавней постановке «Руслана и Людмилы». Наверное, такие «находки» могут привлечь в театр определенную категорию зрителей, но ведь это не искусство. И потом: вот вы, например, возьмете своего ребенка в оперный театр на пушкинскую сказку… с голыми девками?

Это – серьезный вопрос воспитания: человеческого, музыкального. От зрелищ люди становятся либо хорошими, либо плохими. Либо очень плохими!

Мария ФЕДОТОВА

Справка «НН»

Валерий Кузьмич ПОЛЯНСКИЙ – российский музыкант, дирижер, народный артист РФ, «Караян хорового дирижирования». Родился в Москве в 1949 году. Окончил Музыкальное училище при Московской консерватории в 1967 году, Московскую консерваторию по классу хорового и оперно-симфонического дирижирования, в аспирантуре учился у Геннадия Рождественского. С 1971 года – дирижер театра «Московская оперетта», с 1977-го - дирижер Большого театра СССР, с 1992-го - художественный руководитель и главный дирижер Государственной академической симфонической капеллы России. Профессор Московской консерватории, президент «Рахманиновского общества», лауреат Государственных премий России, кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством». Записал более 80 дисков. Среди них - сочинения современных авторов, классический оркестровый и хоровой репертуар, произведения композиторов прошлого.