Семья
"…Одиночество кончится, только в небе взойдет луна", - печально и проникновенно пел бархатный женский голос.
- Сашка! - крикнула Нина Николаевна с кухни. - Сделай погромче радио!
Прибавив громкости, сын заглянул на кухню и, выхватив прямо из-под ножа кружочек огурца, чмокнул ее в затылок:
- Ма, и чего тебе такие заунывные песни нравятся? Поплакать хочется?
Нина Николаевна с укоризной взглянула на свое великовозрастное чадо:
- Опять кусочничаешь! Сейчас ужинать будем…
- Некогда, ма, опаздываю, - донеслось уже от двери. "…Одиночество кончится, и я не останусь одна…"
Ну вот! Опять ей коротать вечер на пару с котом… Раздобревший рыжий перс, будто прочитав ее мысли, поднялся с лежанки и лениво потянулся.
"К Маринке помчался", - подумала Нина Николаевна про сына, доставая замерзшую мойву из морозилки.
- Тимочка, иди ко мне, мой хороший!
Пока Тимофей, урча, вгрызался в рыбий бок, Нина Николаевна устало присела на краешек табурета.
Нет, она, конечно, не возражала против дружбы сына с этой девочкой. Но жениться в двадцать три года? А как же она?.. Когда Марина впервые переступила порог их дома, Нина Николаевна вдруг встревожилась не на шутку. Она будто почувствовала скорую разлуку с сыном. Обреченно наблюдала за тем, как суетится вокруг нее Сашка, какими влюбленными глазами на нее смотрит… А эта худенькая, в джинсиках и коротенькой белой маечке девчушка с густой русой челкой взглянула на нее, Нину Николаевну, робко и как будто даже виновато.
- Мы с вашим Сашей учимся на одном курсе, - смущенно проговорила она, видимо пытаясь объяснить свое появление в их квартире.
Потом уже, поджидая сына у полночного окна, Нина Николаевна перебирала в памяти события последних лет. Когда муж объявил ей, что уходит к другой женщине, у нее, помнится, земля поплыла под ногами. Еще совсем недавно ничто не предвещало такой беды. Они и не ссорились почти, а если, случалось, и спорили, то по пустякам. И быстро мирились, потому что смолоду договорились между собой: при Сашке никаких разборок!.. Первое время Нина Николаевна ходила сама не своя. На работе ей все казалось, что девчонки из их отдела шушукаются по углам, обсуждая ее, брошенную мужем. Она боялась смотреть в глаза Сашке, как будто была виновата в том, что та, другая, к которой ушел отец, оказалась моложе и красивее. И еще долго вздрагивала при каждом телефонном звонке. А однажды, когда вдруг раздался звонок в дверь и она нервно метнулась в прихожую, сын преградил ей дорогу:
- Это ко мне… Да не вернется он, ма! У него теперь своя семья…
Нина Николаевна сначала вспыхнула от такой его откровенности, а потом обмякла и, уткнувшись ему в плечо, вслух разрыдалась:
- Как жить дальше, Сашенька, как жить?
Сашка покровительственно гладил ее по волосам и, как маленькую, успокаивал:
- Все у нас будет хорошо, ма, вот увидишь! Мы с тобой тоже семья, разве нет?
И полетели дни, ставшие вдруг короче оттого, что стали длиннее ночи. Работа, дом, работа… Как у всех. Да и то сказать: не она первая, не она последняя. Сашка был теперь ее единственным смыслом жизни. Галочка, двоюродная сестра и по совместительству подруга, неустанно подыскивала ей женихов, но Нина Николаевна только сердилась:
- Представляешь, придет чужой мужик, будет тут сморкаться и кашлять! - И непременно добавляла: - И храпеть по ночам!
- Ну, тогда заведи себе кактус, - бубнила уже себе под нос Галочка, - он не храпит…
У самой Галочки мужа не было отродясь, своего Женьку она родила, когда ей исполнилось тридцать и, плавно переходя из одного романа в другой, ни на секунду при этом не сомневалась, что "все мужики - сволочи".
Но в это лето у Галочки выдалась короткая передышка в личной жизни, и она предложила сестре вместе поехать на море.
- В самом деле, почему бы не поехать? - размышляла Нина Николаевна. - Сашка уже взрослый, сам себе ужин сготовить сумеет, да и соседку попрошу присмотреть…
В туристическом агентстве они с Галочкой долго листали глянцевые буклеты. Остановились в конце концов на Кипре.
Лимассол
В конце мая Нина Николаевна оформила отпуск, собрала чемодан и, как это было раньше, когда они уезжали втроем, присела "на дорожку".
- Так, документы здесь, билеты у Галки, борщ в холодильнике, - повторяла она как заклинание. - Сашенька, только не кусочничай здесь, лучше бабу Лиду попроси, она приготовит…
- Да мне Марина приготовит, если что, - пробасил сын. - У нее курица, знаешь, как получается?! Не хуже, чем у тебя…
Екнуло сердце у Нины Николаевны и противно засосало под ложечкой. Но мгновенно погасив вспыхнувшую ревность, она вздохнула:
- Ну, Марина так Марина!
…В Лимассол они прилетели глубокой ночью. Выйдя на трап, мгновенно ощутили на себе горячий и влажный воздух. Еще в аэропорту узнали, что Ай-Анапа, курорт, где им предстоит поселиться, находится почти в двух часах езды отсюда, но комфортабельный автобус снабжен кондиционерами и телевизором. Впрочем, большинству туристов из их группы, уставших после перелета, телевизор не понадобился: они засыпали, едва опустившись в кресла. Автобус еще не успел тронуться с места, а Галочка уже мирно посапывала на плече у подруги. Нину Николаевну била легкая дрожь, она называла это ощущение "дорожный мандраж", и муж, помнится, всегда над ней подшучивал в такие минуты.
"Муж! - горько усмехнулась про себя Нина Николаевна. - Интересно, где они в этом году отдыхают?" И словно отгоняя от себя ненужные мысли, решительно покачала головой. Как будто кому-то невидимому говорила "нет".
- Да вы не стесняйтесь - мы же земляки! У меня тут и стаканчик есть!
Только теперь она заметила, как мужчина, сидевший сзади, протягивал ей бутылку с водой. У нее и вправду в горле пересохло от жажды, и она благодарно кивнула, принимая из его рук пластиковый стаканчик:
- Спасибо.
Допив последний глоток, она машинально повертела пустой стакан в руках - куда бы его деть?
- Давайте сюда, - снова услышала она за спиной.
Когда он смял стаканчик в своей могучей пятерне, тот так смачно хрумкнул, что Галочка тревожно дернулась во сне. Обернувшись, Нина Николаевна встретилась глазами с соседом, и оба тихонько захихикали. Несмотря на скудное освещение в автобусе, Нина Николаевна успела разглядеть нового знакомого: стрижка под "ежик", широкая белозубая улыбка, темная щеточка усов…
И уже потом, под утро, когда Нина Николаевна засыпала в номере отеля на прохладных чужих простынях, она, вспомнив эту сцену, еще раз улыбнулась.
"Ежик"
Когда днем на пляже "ежик", увидев Нину Николаевну в очереди за лежаками, расплылся в улыбке и приветливо помахал ей рукой, Галочка аж поперхнулась:
- Ну ты, мать, даешь! Не успела приехать…
У самой Галочки намерения были весьма твердыми, и, едва присев на бело-синий деревянный лежак, она со знанием дела начала претворять их в жизнь. Одна из таких мишеней, в которую она только что отрядила смертоносной очередью, дрогнула. К ним подошел кругленький пузан на кривых ножках и с густой шерстью на груди и на ломаном английском языке предложил прокатиться на "банане".
"Этот один утопит всех остальных", - недоверчиво покосилась на него Нина Николаевна, когда он, блестя лысиной и предупредительно поддерживая Галочку под локоток, уводил подругу к береговой кромке.
- Освежиться не хотите? - услышала она сверху уже знакомый голос. Прикрывая глаза ладонью, подняла голову: в ослепительном солнечном сиянии, как Христос на иконе, стоял вчерашний "ежик", протягивая ей кокос с торчащей из него трубочкой.
- Спасать от жажды - это ваша профессия? - сострила Нина Николаевна, изобразив недовольство.
Но "ежик" ничуть не обиделся, более того, он присел перед ней на корточки:
- Не-а, моя профессия строитель! А должность - гип…
- Гип? - уже более доброжелательно переспросила Нина Николаевна.
- Главный инженер проекта, - пояснил он просто. И так же просто добавил: - Олег… Если хотите, Олег Константинович.
- Нина, - выдавила она, почему-то смутившись.
Домой!
Две недели пролетели стремительно. Как дельфин над горизонтом, который, резвясь и играя, выныривает из воды и, как в зеркальном отражении, повторяет полет альбатроса. Каждый день она звонила Сашке по мобильнику, и почти всякий раз он упоминал имя Марины: Марина постирала, Марина принесла…
- Я вижу, ты в надежных руках, - однажды ехидно пошутила Нина Николаевна.
- Я, наверное, женюсь, ма…
О, господи! Сын организовал разведку боем!
- Надеюсь, мы не будем по телефону обсуждать этот вопрос! То, чего она больше всего боялась, кажется, сбывается. Не зря говорят, что мысль материальна…
Вечером, когда они с Олегом Константиновичем сидели на открытой веранде прибрежного ресторанчика, она, задумчиво ковыряя вилкой клешню лобстера, неожиданно для самой себя горестно выдохнула:
- А у меня сын собрался жениться!
- Что же вы об этом с такой грустью? Радоваться надо! - Олег поднял бокал.
"Радоваться!" - про себя передразнила она его. Хорошо ему радоваться, дома, поди, жена дожидается, полный дом родни. А нас-то всего двое было. Было…
Больше они к этой теме не возвращались. И то сказать - ни о доме, ни о семье на курортах взрослые люди меж собой не болтают. Глупо, согласитесь…
В последний вечер перед отъездом Галочка предупредила, что ночевать не придет.
- Это наш с Янисом прощальный салют, - произнесла она со слезой в голосе.
Янис, так звали того пузатого коротышку, с которым она каталась на "банане" в первый день пребывания на пляже Ай-Анапы, был чистокровным греком, и Галочка искренне недоумевала, какого рожна он из своей жаркой Греции приехал сюда отдыхать.
- В надежде на встречу с тобой, - как всегда, острила Нина Николаевна. О том, что курортные романы, как правило, не имеют продолжения, она слышала не раз.
Тем не менее, когда они за полночь прощались с Олегом Константиновичем в коридоре отеля возле их с Галочкой номера, тот вдруг попросил:
- Можно, я вам как-нибудь позвоню?
И опять противно засосало под ложечкой. Собственно, теперь это все, что ей осталось, - редкие звонки чужих мужчин.
- Пожалуйста! - Она пожала плечами.
Воскресенье
В воскресенье утром Сашка проснулся чуть свет. Еще накануне он торжественно объявил, что их ждут на обед родители Марины, вернее, ее отец и бабушка - мама умерла от рака, когда Марина перешла в восьмой класс… Все правильно, не на свадьбе же им знакомиться!
…Нина Николаевна обреченно выбирала розы у цветочниц на площади, когда сын не выдержал:
- Ма, изобрази радость! Хотя бы ради меня…
- Все хорошо, сынок. - Ей вдруг стало жалко Сашку. В самом деле, мать и сын - это неполная семья, полная - это когда муж, жена, дети… - Как я выгляжу?
- Ты будешь самой молодой и самой красивой свекровью, - пообещал ей ее взрослый ребенок, останавливая такси.
Марина жила в спальном районе, далеко от центра, в недавно построенном доме из красного кирпича. Перед тем как нажать кнопку звонка, Сашка осторожно тронул мать за рукав:
- Ма, посмотри на меня!
- Ты будешь самым красивым женихом, - в тон ему прошептала Нина Николаевна и озорно подмигнула.
…Приглушенно тенькнул звонок, по ту сторону раздались шаги. Пока Сашка поправлял букет, дверь распахнулась. И… здравствуйте вам! На пороге квартиры стоял Олег Константинович.
* * *
Вот только не надо говорить, что чудес на свете не бывает. В сентябре у Шевчуков и Рябининых будет сразу две свадьбы. Так решили дети - не зря про них говорят, что это поколение прагматиков. Впрочем, Антонина Васильевна, бабушка Марины, насчитала на одну свадьбу больше. После совместной поездки на дачу к Шевчукам белоснежная красавица кошка Рябининых Клара стала заметно толстеть. И у Антонины Васильевны, оказывается, есть все основания предполагать, что некоторые из котят будут такими же рыжими, как Тимофей.

Татьяна ЧИНЯКОВА.