Мы пробирались по нетронутому снежному покрывалу, еще и лопаты дворников не успели поработать, вдоль монастырского подворья в Сарове. Если бы не артерия автомобильной дороги, пересекающая и по сию пору монастырь (уже несколько лет бродит по Сарову призрак дороги объездной), можно было бы подумать, что есть на свете покой и воля. Последняя хотя бы вправе возноситься мыслью далеко - в столетия истории, в надежды и чаяния многочисленных монастырских насельников. Их жизни, их молитвы зачем-то были нужны.
Монастыри на Руси всегда были форпостами, охранявшими наши рубежи, несущими свет духовности и просвещенности, хранящими память о подвигах во имя веры и нравственной целостности. Так случилось, что сюда мы пришли в послевоенные годы, для того чтобы отковать наш атомный меч. Может быть, это был совсем не злой рок и разорение монастырское, а щедрость многих монашеских поколений, через века поделившихся последним - своим кровом, местом на земле, чтобы мы могли, обуздав еще одни силы, спастись просто физически. Может быть, случившееся с Саровской обителью - не столько поругание устоев и традиций, сколько еще один подвиг молельщиков саровских: если нужно, то возьмите все, хоть рубище последнее. Не скажу, чтобы очень прав был я в своих рассуждениях, но… Жизнь, она разная - и в молитве, и в творении милости, и в деятельности тоже ("жатвы много, а деятелей мало", как сказано в Евангелии).
Несколько шагов от одного из саровских храмов - и вот мы внутри знаменитой Саровской горы. В нее начали "врубаться" монахи еще с конца XVII века. Рубили проходы-галереи, маленькие кельи и даже настоящую церковку, маленькую, 9 на 6 метров, с четырьмя колоннами, поддерживающими свод. Идешь по галереям, похоже обустроенным намного позже освоения пещер, но сердце все равно заходится. Здесь таинство тишины и рукотворности, в каждом камне следы прикосновения человеческого. Здесь, в пещерах, искали поддержки и укрепления веры.
Подземелье Саровской пустыни невелико - около 400 метров подземных ходов и келий. Но история их длинная. Их восстанавливали (церковку во имя Антония и Феодосия, Киево-Печерских чудотворцев), вновь освящали или просто начинали служить после длительных перерывов. Последний раз это сделал 15 апреля 2006 года архиепископ Нижегородский и Арзамасский Георгий. До этого, в июне 2003 года, в пещерном храме смонтировали небывалый чугунный иконостас.
Подземелье саровского монастыря то пребывало в забвении, то активно осваивалось монахами (для них это было место затвора и уединенной молитвы, особенно в посты), то вообще в 50-е годы после открытия Ядерного центра вход в пещеры засыпали и закрыли бетонной плитой. Но, по одному из источников информации, именно группа саровских ученых в конце 80-х озаботилась открытием пещер. Работы было столько, что, как говорится, не приведи господи. В пещерах, кроме засыпной земли, нашли следы других стихий - подземные помещения заливало водой и засыпало песком. Вручную надо было вынести тонны грунта и обиходить подземелье. С этим справились, и это уже свершение и дело наших с вами современников.
В пещерах, мне показалось, есть "продленность" времени. Ощущение, что сто лет и более все было так же, охватывает здесь, как говорится, с ног до головы. Разве только не слышно потрескивания горящих свеч и тихого шепота молитв. Сегодня подземелье Саровской пустыни - это канал нашего с вами проникновения в прошлое, аскетическая красота отрешенной, молельной жизни. Об этом можно где-то прочитать, а можно вот так увидеть собственными глазами и почувствовать на себе. Может быть, этот чувственный опыт и важнее всего. История - это просто сопричастность ко всему, что есть на белом свете и вокруг тебя.
Наверху, на земле, на миг выглянуло зимнее солнышко. Очертания храма словно бы заиграли музыкой, а совсем одинокая снежинка засверкала каким-то неземным, райским свечением.
Александр ПАВЛОВИЧ.