Как наш подполковник кгб к цыганскому барону ходил

Сегодня мой собеседник доктор юридических наук, заслуженный юрист Российской Федерации, профессор Александр Павлович Кузнецов выступает в трех ипостасях: заведует кафедрой уголовного права и криминологии в Нижегородской правовой академии, одновременно является профессором кафедры общеправовых дисциплин Нижегородской академии МВД и, кроме того, преподает уголовное право в институте ФСБ России. И вся его трудовая биография - своего рода триптих: без малого тридцать лет прослужил в органах госбезопасности и, дослужившись до полковника, стал первым начальником созданного в 1992 году Управления налоговой полиции. А десять лет назад он ушел "в науку", и ныне профессор Кузнецов
- автор около 320 научных публикаций по юриспруденции и правоведению. Но встретились мы с ним по вполне определенному поводу.
У одного моего знакомого, кстати сотрудника ФСБ, с которым мне по долгу службы не раз доводилось общаться, двадцать лет назад погиб дед. На магазин, куда он зашел за хлебом и сигаретами, упал... самолет. Многие нижегородцы, особенно жители Московского района, помнят эту трагическую историю до сих пор. А подполковник КГБ Кузнецов возглавлял тогда Московский райотдел УКГБ по Горьковской области и знает ее в подробностях. Отсюда и мой интерес к этому человеку.
- Александр Павлович, так что же произошло в августе 1986 года в Московском районе? Хоть и не писали об этом газеты, но, как говорится, земля слухом полнится... - Начну с начала. Задача органов государственной безопасности тогда заключалась в том, чтобы предотвращать чрезвычайные происшествия, а в случае чего их расследовать. Авиационный завод, это ни для кого не секрет, выпускал боевую технику, следовательно, являлся стратегическим объектом, оперативно обеспеченным органами КГБ. Каждый самолет сначала испытывали заводские летчики-испытатели, потом уже приходили военные. Обычно самолет доставляли в воинские части наши, заводские летчики - летали аж до самой Камчатки. А в этот раз прибыли из подмосковной Кубинки с хваленых частей подполковник и старший лейтенант, оба крутые, дальше некуда. Они и в самолет-то сели - это был "Миг-29", учебно-боевая "спарка" - даже без гермошлемов, чуть ли не в спортивных костюмах. Стартовали с заводского аэродрома, подняли машину в воздух, а когда при наборе высоты самолет пошел на раскачку, элементарно струсили. И поспешно катапультировались. А брошенный самолет, описав самостоятельно круг над Московским шоссе, спланировал на пристройку близлежащего магазина. Позже нам сообщили, что там оказалось двое погибших.
Как потом выяснилось, техника была совершенно исправна. Все параметры были соблюдены. И самолет сам бы выровнялся чуть позже. Помню, Фастовец, летчик-испытатель, Герой Советского Союза, испытывавший этот самолет, очень резко выступил на совещании:
- При всем моем уважении к армейским летчикам, - сказал он прибывшим с Кубинки генералам, - рекомендую им ездить на телеге...
- Пилоты "спарки" остались живы?
- Они даже катапультировались с нарушением инструкции, не предупредив друг друга. Потому и переломали себе руки-ноги. Когда чуть позже я допрашивал одного из них, подполковника, в палате военного госпиталя, куда их обоих привезли из 29-й больницы, у него даже провалы памяти наблюдались: видно, крепко ударился...
- Но какое-то серьезное наказание они понесли? Ведь было двое погибших. Жертв могло оказаться больше...
- Насколько мне известно, когда закончилось расследование, учли, видимо, то, что они пострадали, отделались взысканием... В общем, что называется, спустили на тормозах.
- А что там за история с "черным ящиком", который якобы обнаружили в багажнике у проезжавшего прапорщика?
- Вы и это знаете? Получив тогда сообщение о падении самолета, я немедленно доложил руководству. На место происшествия тут же выехала оперативная группа, быстро произвели оцепление, началась работа. Дело в том, что при падении самолета наипервейшая задача всех, кто задействован в расследовании, - собрать все фрагменты, даже самые маленькие, и, главное, отыскать "сердце" самолета - "черный ящик". Только он позволяет установить истинную причину катастрофы.
Поэтому я сразу же принял решение, и Юрий Георгиевич Данилов, тогдашний начальник УКГБ, его одобрил: выставить на трассе милицейский кордон и проверять все автомобили, которые направлялись в сторону Москвы. Сам же отправился в Орловские Дворики, в цыганский поселок, который располагался неподалеку от места падения самолета. Пришел к тамошнему барону: так, мол, и так, нужна ваша помощь. Помогите прочесать лес, собрать фрагменты упавшего самолета...
- Вы не побоялись, извините, доверить такое дело цыганам?
- Я знаю одно: все люди всегда доброжелательно относились к тем, кто охраняет интересы государства. Даже распоследний уголовник на зоне, а мне приходилось с такими встречаться по долгу службы, четко осознает разницу между ограблением квартиры, например, и преступлением против Родины... А фрагменты нужно собрать все, чтобы потом, скрупулезно разложив все детали на брезенте в ангаре, как в "живом" самолете, постепенно воссоздать весь процесс случившегося. Тем более что "черного ящика" мы поначалу на месте не обнаружили.
Барон тогда сказал:
- Александр Павлович, нет вопросов! Только людей надо обеспечить питанием.
Я тут же обратился к Николаю Васильевичу Градобоеву, это был офицер действующего резерва, фронтовик, а они уже развернули свою полевую кухню, с просьбой накормить "моих" цыган. Они тогда, помню, набежали - кто с ложкой, кто с плошкой. Но местность прочесывали добросовестно. Старались вовсю. Помню там еще такой случай забавный был. Один садовод
- рядом с поселком были сады - в это время у себя на участке самогон гнал. Когда услышал, что милиция местность прочесывает, стал прятать самогонный аппарат - тогда ведь за это строго наказывали. За этим занятием его и застал цыганский мальчишка. И, судя по всему, очень ему этот аппарат самолетную деталь напоминал: стянул он его шустренько... Вот смеху-то было, когда цыганенок к нам змеевик приволок!
А "черный ящик", в конце концов, обнаружили в багажнике легковушки, которую сотрудник милиции тормознул уже под Владимиром. Еще бы чутьчуть и тайна погибшего самолета была бы погребена в каком-нибудь гараже. Хозяин автомобиля, какой-то военный, увидел ящик на дороге, решил, видно, что в хозяйстве сгодится... Словом, сработал тот самый хватательный рефлекс. И ведь видел, как упал самолет!
Он потом и сам не мог толком объяснить, зачем ему понадобился этот металлический ярко-оранжевый чемоданчик с клубком проволоки внутри (так выглядит на самом деле "черный ящик").
- И что с ним было потом, с этим военным?
- Не помню уже, наказали, наверно. Тогда ведь не очень жаждали крови... Вот инспектора ГАИ, помню, поощрили. Шутка ли: "черный ящик" "поймать" за сотни километров от места катастрофы!
А вообще государственная комиссия, которую тогда возглавил замминистра авиационной промышленности Максимовский, судила строго. Досталось всем. И руководству завода - за то, что пропустили на аэродром неэкипированных летчиков, и армейским начальникам... Нас, комитетчиков, председатель госкомиссии на совещаниях ставил в пример: сработали четко.
- Вас, Александр Павлович, как-то поощрили за это?
- Что вы, это же наша работа! Но могу сказать, хотя сегодня это замалчивают: теперь ЧП на объектах носят чуть ли не массовый характер - ведомственного контроля нет, а бизнесмен - собственник в лишних затратах не заинтересован. В то время подобные случаи были единичными. Хотя мне "везло" с самолетами. За те пять лет, что я работал в Московском районе, был подобный случай, еще до 1986 года. Тогда самолет упал прямо в центре района, на улице Просвещенской. И пилот, который катапультировался, ударившись о столб, погиб. Но это уже другое ЧП.
Татьяна ЧИНЯКОВА.

Следите за нашими новостями в удобном формате