Деревянная сова
И все-таки, мне кажется, мужчина в чем-то благороднее женщины: ее ребенка, пусть рожденного от другого отца, он воспринимает как часть целого, и уж если его любит мать, то разделяет эту любовь на двоих. У женщины часто дети мужа, рожденные в предыдущем браке, вызывают ревность…
Игорь овдовел, когда ему еще не было сорока. Безнадежный диагноз врачей, записанный в истории болезни Светланы по латыни - cancer, он знал, но скрывал от жены и убеждал ее, что все будет хорошо, будто и сам в это верил. А Светлана, как все онкологические больные, слабела с каждым днем. Она уже ничего не могла делать по дому, большую часть времени проводя в постели. Готовил, стирал, убирал квартиру и встречал Машку из школы теперь Игорь. На работе начальство относилось с пониманием, он запросто мог уйти пораньше, взять отгул… Впрочем, всегда деликатная Светлана и тут как будто постаралась не долго обременять близких: буквально через полгода она увяла как цветок. Однажды жестом показала мужу, что хочет сесть. Он подложил ей под спину подушки, сел рядом, а она склонила голову ему на плечо. Через несколько минут Игорь почувствовал, что рука жены, которую он держал в своей руке, дернулась и безжизненно замерла…
…На кладбище, стоя перед гробом, Игорь крепко обнимал за плечи двенадцатилетнюю Машку - все, что осталось от их со Светланой любви. Скорбящей родни тут было полно - тесть с тещей, сестра Светланы, родители Игоря… Но о том, что им с Машкой теперь предстоит жить вдвоем, думали в этот момент только отец с дочерью.
Вернувшись после поминок в опустевшую квартиру, Игорь уложил Машку, рассказав ей на ночь дурацкую сказку про то, что мама теперь на небесах и все видит, и прошел на кухню. Достал откупоренную бутылку водки, плеснул себе в стакан, но не выпил, а машинально уставился на деревянную солонку в виде расписной совы.
Однажды, в первый год после свадьбы, они с женой ездили на экскурсию по Золотому кольцу. То ли под Владимиром, то ли под Суздалем попался им на глаза этот лоток с изделиями народных промыслов.
- Давай купим сову! - как маленькая канючила рядом Светка, и он вдруг почувствовал тогда, как сердце его наполняется щемящей нежностью к этой маленькой женщине, за которую отныне был в ответе… Вот ведь как получилось, не сберег… Он забыл, что так и не выпил водку, заплакал "на сухую", беззвучно, так, как плачут мужчины.
Личная жизнь
Дочь подрастала и становилась все больше похожей на мать. Но не зря говорят, что время лечит. Потихоньку налаживался их быт, Игорь теперь был и за маму, и за папу. Первые годы, пока Машка не постриглась, даже косы ей заплетал. Крутился как белка в колесе. А там и дочь стала помогать. То картошки сварит, ожидая его с работы, то полы помоет. Игорь гордился:
- Хозяйка в доме!
Но ведь жизнь есть жизнь. Она уже тогда прикидывала втайне, как бы испытать на прочность этот устоявшийся порядок в доме Игоря. И ведь придумала! Накануне Машкиного шестнадцатилетия Игорь решил поговорить с дочерью.
- Ты знаешь, у меня есть знакомая женщина, ее зовут Лена, - начал он было издалека. Но его сообразительная дочь-акселератка порывисто обхватила его за шею:
- Пап, вот только не надо говорить, что ты на ней женишься и она заменит мне маму…
Игорь тогда вспылил:
- Я не собираюсь из-за тебя всю жизнь стоять у плиты! Я нормальный мужик, у меня тоже может быть личная жизнь…
Обиженная, Машка отпрянула:
- Пожалуйста, кто тебе мешает?
Утром, в Машкин день рождения, Елена, яркая молодая женщина лет тридцати, стояла на пороге их квартиры, держа в обеих руках огромное количество пакетов с продуктами.
- Мы тебе такой праздник закатим, закачаешься! - весело подмигнула она Машке, знакомясь. - Ты будешь резать салаты, а я жаркое готовить…
Игорь был на седьмом небе от радости. Слава богу, кажется, Машке она понравилась. Глядишь, и сложится у них семейный очаг!
Машкины гости сначала настороженно косились на Елену, но та, будто не замечая, ловко сновала туда-сюда, меняла тарелки, подкладывала угощение. А к концу вечера развеселились так, что никому не хотелось расходиться. Игорь родительским жестом указал на циферблат, мол, пора по домам… В этот вечер Елена впервые осталась у них ночевать. Еще через пару месяцев они с Игорем справили скромную свадьбу.
Елена
Первое время, казалось, все старались угождать друг другу. Игорь - Машке, потому что чувствовал себя перед ней виноватым, Елена, как и полагается молодой жене, тоже старалась вовсю. Машку баловала, задаривала тряпками. Игорь даже сердился: прежде он воспитывал дочь почти по-спартански, ничего лишнего…
Первый гром прогремел, когда Елена в процессе очередной уборки по дому взяла фотографию Светланы в металлической рамочке, стоящую на пианино в гостиной, и переставила ее в Машкину комнату, на ее письменный стол, где уже стояла одна такая фотография. Никто из них троих тогда не сказал ни слова, но в воздухе запахло скандалом. Игорь ожидал, что истерику закатит Машка, девочка ранимая, обидчивая. Но Машка молчала.
Однажды в воскресенье всей семьей собрались в театр. Игорь заранее купил билеты. Елена нервничала с самого утра:
- Ей шестнадцать лет, - шепотом, чтобы Машка не слышала ее через прикрытую дверь из своей комнаты, выговаривала она Игорю, - пора бы и с кавалером в театр ходить.
Игорь сначала отшучивался:
- Рано ей с кавалерами гулять, пускай школу сначала закончит…
И тут Елена произнесла фразу, которая в один миг поставила точку в их с Игорем отношениях:
- А я замуж выходила за тебя, а не за вашу дочь! - она отчетливо сделала ударение на слове "вашу".
В театр они, конечно, сходили: не пропадать же билетам… Но утром, когда Машка ушла в школу, Игорь молча стал собирать вещи Елены. Он делал это так спокойно, с таким холодным выражением лица, что та даже не перечила. И только когда он сажал ее в такси, успела зло бросить в незакрытую дверцу:
- Ты еще пожалеешь!
Игорь
Он, конечно же, жалел. И не раз. Бывает, накатит тоска: Машка с друзьями на дискотеке, а он вот тут - один на один с горой неглаженного белья. И голова уже становится седой… После Елены он еще пару раз приводил в дом знакомых женщин. И во второй, как и в первый раз, Машка, завидев гостью, испуганно метнулась к себе в комнату.
- А ты маму уже совсем забыл? - спросила она у него однажды.
Он, едва касаясь, погладил дочь по волосам:
- Ты, Мария Игоревна, вырастешь, выйдешь замуж, и я тебе стану не нужен… А я не хочу оставаться один. Маму я буду помнить всегда, просто жизнь не может состоять только из прошлого…
Они редко так разговаривали, но после каждого такого разговора, несомненно, становились ближе. Игорь чувствовал, что Машка очень старается, но где уж ей, девочке, понять одинокого, стареющего мужчину, фактически загнанного в угол? Как ни крути, мачеху для такой взрослой, да еще с характером, дочери ему не найти. Машку, пока не выучит, он одну не оставит… Игорь грустно подсчитывал годы: когда дочь станет самостоятельной, он разменяет шестой десяток…
В эту зиму они справили Машке натуральную шубку, как-никак семнадцать лет, взрослая уже, в университет готовится поступать… Репетиторов не нанимали, орфографию они оттачивали с бабушкой - матерью Светланы, бывшей учительницей русского языка и литературы, а английским языком с будущей абитуриенткой в свободное время занималась Ольга - женщина одинокая, тихая, преподаватель иняза, из квартиры напротив. Игорь ей однажды предложил деньги, она так отчаянно замахала на него руками:
- Ой, что вы! Мы же с Машенькой как подружки…
"Ничего себе - подружки!" - хмыкнул тогда про себя Игорь, но больше вмешиваться не стал, Машка у него самостоятельная, знает, что делает…
На день рождения собрались, как обычно, Машкины одноклассники. Игорь в переднике суетился на кухне. Когда все уже сидели за столом, в дверь позвонили. На звонок они с Машкой летели, видимо, с одинаковой скоростью - столкнулись бок о бок в прихожей:
- Пап, я забыла тебе сказать, я нашу соседку пригласила, тетю Олю…
Игорь внезапно смутился:
- Ты хоть бы предупредила, я и побриться не успел…
- Ты у меня, папочка, и так красивый! - Дочь, пригнувшись, поцеловала его в небритую щеку.
- Вот ведь вымахала дылда, выше отца, - ворчал Игорь про себя, открывая входную дверь.
А может, и ошибался он, иногда чуть ли не со злостью думая о том, что все дети эгоисты? - так размышлял отец взрослой дочери поздней ночью, когда уже все гости разошлись и они с Ольгой перемыли посуду. Вернее, Ольга мыла, а он вытирал… Когда уже проводил соседку до двери ее квартиры, по-джентльменски поцеловав ей на прощание руку. Рука у Ольги была маленькая и теплая, когда целовал - по сердцу скользнуло воспоминание. Такая же узкая ладошка была у покойной жены…
Может, дети обладают каким-то только им присущим чутьем, способным улавливать искренность? Как тепловизор: где тепло, там одним цветом, где холодно - другим… Игорь прижимался лбом к оконному стеклу, и оно как нельзя кстати охлаждало его сумбурные мысли… "А что? - думал он про соседку. - Очень даже симпатичная женщина. И в Машке, сразу видно, души не чает. Умненькая, говорит, у вас девочка…"
А внизу, в свете уличного фонаря кружила метель. Последняя, мартовская. Одинокий прохожий, сгорбившись и подняв воротник пальто, шаг за шагом преодолевал стихию, черной тенью двигаясь вдоль тротуара. До настоящей весны оставались считаные недели.
Татьяна ЧИНЯКОВА.