Отношения между родителями и детьми столь же трудны и столь же драматичны, как отношения между любящими.
Андре Моруа
Мать
Ей в этом году исполнится восемьдесят три, а она, махнув из Нижнего в Москву на прием к уполномоченному по правам человека, звонит оттуда мне в редакцию:
- Татьяна Сергеевна, я к вам заеду по пути домой…
Для тех, кто не разделяет моего восхищения, сообщаю, что живет Валентина Дмитриевна Орешникова в поселке Нижнеивкино Кировской области - край хоть и курортный, но весьма удаленный, из Нижнего туда надо добираться на поезде. Впрочем, для Валентины Дмитриевны, судя по всему, семь верст не крюк… Она без запинки, на память, диктует мне номер своего мобильника, а также номера телефонов своих родственников. Свободно ориентируется в толстенной кипе документов, где за многие годы собраны десятки копий жалоб, решений суда, характеристик, ответов на запросы, писем, справок. Говорит быстро, энергично, напористо: видно, что привыкла добиваться своего. Да ведь и добивалась всю жизнь, пока не произошла заминка. И из-за кого - из-за собственной дочери!
Фабула конфликта проста и, на первый взгляд, незатейлива. Пока дочь Валентины Дмитриевны Марианна жила в Риге, отношения между ними были прохладными, но вежливыми. Валентина Дмитриевна даже приезжала погостить в прибалтийскую столицу "к внукам". И одновременно писала письма.
Из обращения Марианны Коноваловой в администрацию поселка Нижнеивково:
"Звала она (так Марианна Викторовна именует мать. - Т.Ч.) меня на протяжении десяти лет, и через два года, как она взяла ребенка на воспитание, я ее спросила в письме: "Зачем мы теперь тебе нужны, когда ты не одна?" После этого ее письма изменились: "Срочно приезжай, я болею и не знаю, сколько проживу, Алену отправлю к родственникам". Потом звонила не раз: "Срочно приезжай, плохо себя чувствую, а то квартиру потеряешь". Я срочно оформила переезд, так как понимала, что не прощу себе, если с матерью что-то случится без меня, другой необходимости для переезда у меня не было…"
Сначала о том, кто такая Алена. Воспитанница местного детского дома Лена Некрасова, опекуном которой Валентина Дмитриевна была в течение пяти лет (в возрасте от 7 до 12 лет), жила вместе с ней в ее квартире в поселке Нижнеивкино по адресу: ул. Курортная, д. 4, кв. 37. После переезда дочери из Риги, после того как воспитанницу Лену отдали родственникам, прописанных в этой трехкомнатной квартире оказалось четверо: Валентина Дмитриевна, ее дочь Марианна, дочь Марианны Наташа, приехавшая сюда на постоянное место жительство вместе с матерью (сын Марианны женился и остался жить в Риге), и Алексей Орешников, приемный сын Валентины Дмитриевны, которого она усыновила в младенческом возрасте. Про него Марианна написала так: "Дело в том, что она (Валентина Дмитриевна. - Т.Ч.) незаконно выписала его из квартиры и, подделав документы, оформила приватизацию, а он через суд восстановил прописку".
Скандалы между матерью и дочерью начались через полторы недели после переезда. Марианна Викторовна объясняет причину просто: "Она испугалась, что мы приехали на ее содержание, так как я устроилась на работу только через три недели после приезда". Со слезами на глазах вспоминает, как они с дочерью Наташей в это время буквально голодали. Вера Дмитриевна Снегирева, родная сестра Валентины Дмитриевны, проживающая в Нижнем, рассказывает:
- Я приехала к ним в гости и увидела холодильник, опоясанный цепью с замком: это Валентина так оберегала свои продукты от дочери с внучкой.
Вера Дмитриевна, много лет проработавшая учительницей начальных классов, категорически возражала и против тех методов, какими сестра воспитывала взятую из детдома девочку:
- Она ее и на огороде заставляла работать…
Но ведь воспитание трудом еще никому не помешало!
Вера Дмитриевна настаивала:
- В каникулы они с Аленой отправлялись милостыню собирать в электричках, следующих от Нижнего до Сеймы: Алена играет на баяне, а Валентина поет…
Так ведь это они деньги на новый телевизор зарабатывали!.. И тут же читаю очередную "справку" от Елены Кожевниковой, директора детской школы искусств, где училась Алена: "Могу сказать только одно: если бы настолько внимательно, терпеливо, целеустремленно, как Орешникова Валентина Дмитриевна, относились все родители наших учеников к творческой реализации личности ребенка, все наши ученики стали бы профессиональными музыкантами… Жаль, что обучение прервалось…"
Обучение прервалось потому, что после некоторых действий Марианны Викторовны и Веры Дмитриевны сотрудники органов опеки и попечительства девочку у Валентины Дмитриевны забрали и отправили к родственникам в деревню. Перед этим Вера Дмитриевна написала письмо директору Нижне- ивкинской средней школы № 1, где училась Алена, о недопустимости "такого воспитания", а Марианна Викторовна обратилась в Кировскую областную психиатрическую больницу с жалобой на "неадекватное поведение" матери. После того как Валентине Дмитриевне здесь поставили диагноз "Органическое смешанное расстройство личности с наклонностью к образованию сверхценных идей и когнитивными нарушениями", естественно, никто теперь ей воспитанников не доверит.
- А я бы взяла! - горько сокрушается Валентина Дмитриевна. - У меня еще хватит сил, чтобы воспитывать ребенка…
Признаться, я была удивлена, узнав, что назначение опекуна не имеет возрастного ценза. Но то, что Валентина Дмитриевна Орешникова, не вчера разменявшая девятый десяток, еще полна сил и энергии, могу подтвердить лично.
Дочь
Она совершенно не похожа на свою мать: спокойная, несуетливая, я бы даже сказала - медлительная, с погасшими глазами и усталым лицом. У нее такая же кипа документов, но аккуратно подшитых в папку - каждый листочек запечатан в полиэтиленовый файл…
- Я всегда должна быть готова доказывать свою правоту, независимо от того, в прокуратуру меня вызовут или в редакцию по ее жалобе. - За несколько часов нашего с ней нелегкого разговора Марианна Викторовна ни разу не назвала Валентину Дмитриевну матерью. Как, впрочем, и мать ни разу не назвала ее по имени. Обе они обходились местоимениями.
- Я ничего не знаю о своем отце, - рассказывает Марианна Викторовна. - В детстве большей частью жила у бабушки, росла как трава в поле… Когда мама впервые вышла замуж, я училась в восьмом классе и, хотя училась хорошо, уехала в Дзержинск поступать в строительный техникум на архитектурное отделение… У нас никогда не было теплых отношений, но такой, как теперь, она прежде не была. Да, ссорилась со всеми, да, переезжала с места на место чуть ли не каждый год, но я все надеялась, что меня она любила…
За годы их кровной вражды мать 12 (двенадцать) раз подавала на нее в суд, чуть меньше судебных исков было предъявлено ею к приемному сыну. Суды рассматривали ее иски о разделе лицевых счетов, о разделе квартиры, той, в Нижнеивкино, о возмещении морального вреда, о взыскании с обоих детей алиментов… Один из последних судов обязал Марианну и Алексея погасить образовавшийся долг в квартплате - 50 тысяч рублей. Две комнаты, принадлежащие им в той трехкомнатной квартире, пустуют. Марианна с дочерью и внуком снимают квартиру в Нижнем, Алексей снимает квартиру в Кирове… Сдавать принадлежащие им комнаты они не могут: "Она никого не пустит!" 50 тысяч для них сегодня, даже на двоих, сумма запредельная. Правда, вот от алиментов матери теперь, кажется, их освободят, так как ее пенсия превосходит их доходы…
Марианна Викторовна рассказывала мне, что уехала в Нижний подальше от скандалов и сплетен, которыми ее достала мать, что в Кировской области Валентину Дмитриевну "уже все инстанции знают"… Я проверила. Связалась с коллегами из "Кировской правды". Заместитель редактора Ольга Лучинина подтвердила, что Орешникову в редакции все знают, "несчастная старушка" неоднократно обращалась с жалобами на дочь к другому замредактора Марине Сазонтовой.
Дочь Валентины Дмитриевны теперь сама уже бабушка, воспитывает внука Димку, которого прабабушка ни разу не видела.
- Ну почему? - пытаюсь я понять Марианну Викторовну. Она отвечает тихо и печально:
- Наташа, дочка моя, сказала: "Ни за что!"
Не судите да не судимы будете…
У меня до последнего теплилась надежда их примирить:
- Марианна Викторовна, но ведь она ваша мать!
- У меня в сердце нет матери…
Потом уже, по телефону, она скажет:
- Это не она виновата, это ее болезнь…
Что ж, институт имени Сербского - серьезная организация, диагнозы по навету или заочно там не ставят, а именно они подтвердили вывод кировского психиатра. Но ведь есть и другие "документы", к примеру "справка от невролога санатория "Нижне-Ивкино" Лидии Пархачевой, которая наблюдала пациентку Орешникову "по поводу левостороннего плексита плечевого сплетения". Уж не знаю, кто уполномочил доктора писать такую справку, но записано черным по белому и заверено личной печатью врача (орфография сохранена): "Валентину Дмитриевну знаю более 20 лет, она работала в санатории заместителем главного врача по культурно-массовой работе, затем, выйдя на пенсию, вахтером в лечебном корпусе. Никаких отклонений в психике у нее не наблюдалось и до сих пор нет. Она не конфликтует ни с соседями, ни с сотрудниками. Ведет до сих пор активный образ жизни, не смотря на возраст. Мне кажется, их конфликты с дочкой связаны из-за квартиры. И вообще они друг с другом не ладят. Пархачева".
Неврологу из местного санатория, конечно, виднее. Но, в течение трех недель пытаясь разобраться в этом противостоянии двух сторон - матери и дочери, выслушав кучу доводов и перелопатив гору бумаг, я поняла одно: правых тут нет. Как нет ничего более противоестественного, чем вражда между самыми родными людьми. Между матерью и некогда выношенным ею под сердцем ребенком.
Полагаю, что после этой публикации Валентина Дмитриевна, не получившая желаемой сатисфакции, может обратиться в суд. На какое-то время мишенью для жалоб может стать журналист. Не возражаю. Пусть Марианна Викторовна хоть немного отдохнет от бесконечной нервотрепки. Потому что мне ее очень жаль. Хотя и Валентину Дмитриевну я жалею ничуть не меньше.
Татьяна ЧИНЯКОВА.