Солнечная сторона луны

Солнечная сторона луны

У благополучной Светочки все было: собственный массажный салон, взрослый сын от первого брака, бывший муж, иногородний любовник и почти новенький «Мерседес». Женщины приходили в ее салон как на исповедь. Пока их мяли и терли, они умудрялись пересказать свою биографию, которая почему-то всякий раз обрастала новыми подробностями. Это если они попадали на стол к хозяйке салона или к бывшей медсестре Лидии Ивановне. Если же им везло и они записывались к массажисту Толику, щебет их становился более вкрадчивым и пред­упредительным. А гобеленовая шторка, разделяющая импровизированные кабины, в этом случае начинала слегка колебаться от их горестных вздохов и жалоб на нехватку вдохновения и на глупых подруг.

Массажист Толик был разведен и, похоже, глубоко разочарован во всех женщинах сразу, так как ни на одну из них не реагировал. Кроме, своей белокурой начальницы, конечно… Сама же Светочка в это время привычно лавировала на своем «Мерседесе» в транспортных потоках мегаполиса, время от времени паркуясь по адресам постоянных клиентов. Слушая их откровения в домашнем варианте, либо молча кивала, либо негромко поддакивала – в зависимости от того, какой стороной болезного тела был повернут к ней работодатель. Однако чем ближе к пятнице, тем меньше она воспринимала чужие эмоциональные выхлопы, потому что была абсолютно уверена – утром в субботу сядет в поезд и, задыхаясь от счастья, умчится навстречу своей любви.

Влюбленная женщина если и брала во внимание категорию будущего времени, то только до вечера воскресенья. Потому что ее Сережа, персональный водитель столичного чиновника, был женат, и они встречались с  субботы на воскресенье в номере гостиницы, который заранее бронировала сама Светочка. На все ее предложения приехать к ней, познакомиться с сыном, с прекрасным старинным городом,  в котором никогда не бывал, женатый бойфренд отвечал одинаково:

– Когда-нибудь потом!

«Потом» наступило ровно через четыре года счастливых московских свиданий, когда в жизни Сережи, кроме жены, дочки и Светочки, появилась еще одна женщина – главный бухгалтер предприятия, которому принадлежал служебный транспорт. На одном из производственных корпоративов в поле зрения главбуха попал веселый симпатичный водитель Сергей, который имел неосторожность пригласить ее на медленный танец.

…Клиенты массажного салона узнали об этом утром следующего понедельника. Светочка пришла на работу сама не своя. Она погасла, как свечечка – потемнела лицом, потускнела глазами и вся как-то съежилась, поникла, даже как будто ростом ниже стала. Массажист Толик участливо посоветовал:

– Может, тебе отпуск взять?

Она взглянула на него, как в зеркало, и поняла, что постарела лет на двадцать. Если раньше ее стройная фигурка ассоциировалась с девушкой-подростком, то теперь, скорее, – с женщиной-старушкой… Всю свою боль Светочка отныне невольно вымещала на воротниковых зонах, нажимая на проблемные точки с таким отчаянием, что клиентки, казалось бы, давно привыкшие к ее сильным рукам, теперь ойкали и боязливо умолкали.

– Когда солнце заходит, на небе появляется луна, – печально улыбнулась она в ответ на вопрос Толика. Впрочем, она и не услышала этого вопроса, просто понимала, что надо бы ответить…

Еще через неделю Толик осмелился пригласить ее в кино. Потом поужинать в ресторан. Потом в гости… И тут выяснилось, что в свои сорок восемь он живет с мамой и с дочкой, которую непутевая мамаша оставила после развода бывшему мужу. Когда Светочка мыла руки, она увидела в зеркало ванной наблюдавшие за ней глаза пятилетней девочки. Увидела и содрогнулась: оказывается, душа болеть может не только у нее.

– Тебя как зовут, ребенок? – участливо спросила гостья.

– Марина, – еле слышно пролепетала малышка и тут же скрылась за дверью комнаты, в которой, надо было полагать, скрывалась и ее бабушка.

Позже Светочка найдет всему этому объяснение. Сюда до нее приходило много разных женщин – разряженных, раскрашенных, надушенных. Они совали Марине какого-нибудь дежурного пупса или шоколадку, варили на кухне кофе «по особому рецепту», смотрели вместе с папой телевизор, заливисто хохотали, а потом… Потом они исчезали точно так же неожиданно, как и появлялись. И папа Марины не знал, кого он выбирает на этом кастинге жизни – маму для дочки или жену для себя? Но то, что невезучий массажист всякий раз оставался один на один со своей невеселой семьей, наводило на мысль, что даже самый холостой мужчина с таким приданым – для умудренных опытом дам не жених.

Слово за слово, вскоре благополучная Светочка из своей упакованной квартиры с евроремонтом переехала в обшарпанную двушку Толика. Клеопатру – пятнистую чихуахуа, раскормленную до размеров поросенка, она отвезла к сыну, а дорогую мебель наскоро зачехлила простынями.

Бабочки в животе не щекотали, музыка с небес не лилась – не было того оглушительного сердцебиения и пьянящего предвкушения счастья, с которым Светлана обычно садилась в поезд «Нижний Новгород – Москва». Напротив, постоянно сравнивала тихушника Анатолия с балагуром Сергеем, могла даже всплакнуть, но, скользя по реальности, как по лезвию бритвы, время от времени ловила на себе тревожный взгляд Марины: ты надолго к нам?

Она и сама не знала, но, чтобы успокоить этого пугливого ангела с глазами больного оленя, затеяла в квартире ремонт. Мать Анатолия, Наталья Трофимовна, бестолково  суетилась между штукатурами, попутно крестилась и тоже не верила в счастье внучки и сына. Хотя и видела, Светлана – женщина серьезная. Перед тем, например, как записать Маринку в первый класс, отвезла ее к логопеду. Толику опять же спуску не дает. На Пасху он с какого-то мальчишника явился на бровях, тогда она сняла с антресолей большую спортивную сумку и смачно бросила на пол:

– Еще раз напьешься, соберу вещи и уеду домой! – Тут же поймала испуганный взгляд олененка. Быстро сориентировалась и весело подмигнула ей – надо, мол, попугать твоего папашку…

Подруги крутили пальцем у виска: в своем ли ты уме, Светлана Владимировна? Да кто это нынче на чужого ребенка соглашается? В нашем-то, дескать, возрасте, уже пора о спокойной старости задуматься. И вообще, рыба ищет где глубже, а человек – где лучше… А Светлана Владимировна, сидя на новой кухне, пила чай с Натальей Трофимовной и слушала ее неторопливый монолог:

– Я только одного, Светочка, боюсь, вдруг не успею девчонку на ноги поставить, уйду на тот свет до срока?

– Не бойтесь, Наталья Трофимовна, сегодня медицина не стоит на месте, с таким давлением, как у вас, можно до ста лет прожить…

Никто ничего не знает наперед, кроме Всевышнего. Светлана вспомнила, как однажды вместо традиционного караоке-бара закатились с подружками к какой-то гадалке по знакомому адресу. Потешались сами над собой, хихикали, а хозяйка вдруг порывисто схватила Светочку за руку и – как будто в снег бросила:

– У тебя, девонька, сын скоро женится, а ты выйдешь замуж и появится у тебя дочка…

Ох, и смеялись они тогда, какая дочка – бабе полтинник светит?! А вот сейчас вспом­нила… На кухню заглянула Маринка, потянула бабушку за рукав:

– Ма, заплетешь косички?

– Вон Светочка тебе заплетет по-современному, не то, что я, – Наталья Трофимовна в Светлане души не чаяла: и красавица, и умница, и дом хорошо ведет, и с Маришкой возится, не жалея времени… Когда внучку не хотели в первый класс принимать – на тестировании сказали, отстает в развитии девочка, надо еще годик повременить, так Света с ней каждый день стала заниматься. Убедила-таки учителей, что все с девочкой в порядке…

…Светлана заплетала тонкие прядки в косичку и не видела выражения лица олененка. А та, прежде чем спросить, пару минут кусала от нерешительности губы. Но все  же выговорила:

– Нам на каникулы сочинение задали – «Моя мама», мне про бабушку писать? – она запрокинула голову, пытаясь увидеть реакцию Светланы.

– Бабушка – это бабушка, а мама у тебя – это я, – ласково возразила Светлана. 

Немного погодя, она услышала, как Маришка нараспев декламирует себе под нос: «Мама Света лучше всех, мама Света лучше всех…».

А за окном вовсю бабахали петарды, новогодний люд водил хороводы – это приближалось Рождество. Первое счастливое Рождество в жизни девочки-олененка.

…Так что же такое любовь? Одни говорят – бабочки в животе, зубная боль в сердце,  другие – когда тебя делают счастливым, третьи – когда счастливым делаешь ты…  Черт возьми, хоть кто-то на этой планете знает ответ?!

Татьяна Чинякова.  Фото lifegid.media

Следите за нашими новостями в удобном формате