На минувшей неделе, в четверг и пятницу, нижегородцы смогли насладиться фантастической постановкой в ТЮЗе – балетом «Евгений Онегин» театра Бориса Эйфмана на музыку Петра Чайковского и рок-композитора  Александра Ситковецкого.

Артисты особого качества.

Замечательно, что легендарный театр раз в год приезжает в Нижний и при поддержке областного правительства дает нам возможность увидеть то, о чем другие только мечтают. И каждый раз хореографические версии хрестоматийных литературных произведений «от Эйфмана» удивляют и оставляют загадки. В этот раз, пожалуй, более всего поразило то, что автор постановки перенес сюжет в «лихие 90-е» и одел Онегина в малиновый пиджак. Ленский превратился в рок-поэта с гитарой, а муж Татьяны – в «изувеченного в сражениях» криминального авторитета, с которым она знакомится в ночном клубе. Но кажущееся упрощение (и приближение к зрителю) исторического контекста лишь оттеняет и усиливает всю безграничную трагическую, пушкинскую, гамму чувств и переживаний героев, до мельчайших психологических нюансов.

Провинциальная, застенчивая, угловатая Татьяна во время знакомства с Онегиным не на пуантах порхает, а тяжело двигается по сцене всей стопой, с пятки на носок, и электрически притягиваясь к своему искусителю и отталкиваясь от него одновременно, и в этом явлена вся искренность и глубина ее образа.

Онегин,  как постсоветский денди, держится по отношению к окружающим свысока и особняком, но в закрученных акробатических пируэтах (то есть пирушках) с другом Ленским по-детски открыт и счастлив. А когда убивает Ленского в ночной поножовщине, не находит себе места от горя.

В видениях и снах чувства героев обостряются: зрители видят сон Татьяны про Онегина, в котором герои физически падают в бездну, окруженные нечистой силой. Сон Онегина про Ленского, в котором убийца и жертва составляют синхронную метафизическую пару – смерти и жизни, зла и добра, при этом Ленский как будто парит горизонтально в воздухе. Изумленные фантастической пластикой танцоров зрители заходятся в овациях, и, без сом­нений, многих одолевает вопрос: кем надо быть, чтобы всё это сначала увидеть в образе, а потом воплотить в балете? Борис Эйфман – непостижимый гений. И его артисты – особого качества.

В финале второго акта долго держалась интрига: когда же Татьяна наконец выйдет в легендарном малиновом берете, ведь бал уже начался?.. И когда стало ясно, что берета на ней не будет, вдруг осенила мысль: в этой постановке в малиновом – Онегин, и спустя почти двести лет коннотация этого цвета изменилась до противоположных смыслов. Но в финальной сцене, как и в первоисточнике, несчастный Евгений строчит бесчисленные черновики послания Татьяне, и они падают вокруг него, затягивая в воронку безысходности... Грустно. Хочется плакать.

Станцевать можно всё.

Перед спектаклем исполнители главных ролей – Онегина и Татьяны – побеседовали с журналистами.

Виктория Мокроусова, ведущая солистка театра Бориса Эйфмана:

– Существует мнение, что станцевать можно всё – любую гамму чувств и переживаний. Согласны ли вы с этим?

– Наверное, с этим можно согласиться, но мастерство приходит со временем, с возрастом. Станцевать всё получится не сразу, а для особых партий нужен опыт и серьезная подготовка.

– В своих постановках Борис Эйфман использует не только классическую, но и рок-музыку. Как это влияет на хореографию?

– В общем-то, независимо от музыки хореография в нашем театре очень яркая, эмоциональная, экспрессивная. Можно сказать, что для нашего балета любая музыка становится богатым материалом, на основе которого создается спектакль.

– Часто ли вы контактируете в работе с Борисом Эйф­маном?

– Практически каждый день. Он всегда участвует в репетициях, подготовке к спектаклям, он потрясающе работоспособен, что прививает и нам. И если ему нужно добиться от нас нужного образа или акцента, Борис Яковлевич обязательно добьется своего во что бы то ни стало, и ради этой цели мы занимаемся часами. И пока мы не сделаем то, чего он хочет, он не успокоится.

Артем Лепков, ведущий солист театра Бориса Эйфмана: 

– Бывали ли вы раньше в Нижнем Новгороде?

– Да, лично я в составе нашего коллектива здесь третий раз, и каждый раз город и зрители производят самые хорошие впечатления.

– Борис Эйфман часто обращается к русской литературной классике. И если Пушкин кажется более классическим, то как вы воспринимаете работу, например, над «Братьями Карамазовыми» Достоевского?

– Я с большим интересом работал над ролью Ивана Карамазова, для меня было важно погрузиться в глубину этого образа, раскрыть этот сложный характер языком танца. А вот образ Вронского из «Анны Карениной», наоборот, мне дался очень нелегко, я долго не мог его «прочитать», проработать, увидеть в пластическом искусстве, пришлось над ним помучиться.

– Где ваш театр выступает в Петербурге?

– На данном этапе у нас основная площадка находится в Александринском театре, параллельно несколько лет идет строительство Дворца танца Бориса Эйфмана.

– На гастролях в других городах и странах бываете?

– В последнее время мы много выступаем по городам России, а недавно были в Израиле, Арабских Эмиратах, Казахстане, странах СНГ. В планах – посещение Китая.

Светлана Высоцкая. Фото Александра Воложанина.