Нижегородцы уже привыкли, что в последние годы Веселая коза на Большой Покровской стала чуть ли не главным мини-символом города: с ней обязательно нужно сфотографироваться, ее нужно погладить, и самые главные желания сбудутся – в этом уверены все туристы. Правда, иногда они называют животное козлом, но обязательно советуют впервые посещающим Нижний испытать на себе его чудесные свойства.

Перевоплощение оленя.

А что нижегородцы? Всё ли им известно про Веселую козу? Например, что коза – Сидорова? И что само ее название уходит корнями аж в XIX век?

В конце XIX века Веселой козой многочисленные бурлаки, а за ними и широкие народные массы стали называть оленя, изображенного на гербе Нижнего Новгорода. Дело в том, что олень действительно веселый: у него приподнята вверх передняя нога, так что историки и геральдисты этот типаж обозначили как «олень танцующий или играющий». Про Веселую козу написал в своих рассказах Владимир Гиляровский, и выражение это надолго закрепилось в народной памяти. В 1990-е годы в Нижнем Новгороде начали проводить всероссийский фестиваль театральных капустников, который назвали «Веселая коза».

Фестиваль гремел на всю страну, а в нашем городе стал главным театральным событием, особенно впечатляя представителей творческих профессий. И однажды молодой художник и скульптор Владимир Сидоров, выпускник Горьковского художественного училища, работавший в начале девяностых в театре драмы, вдруг остро ощутил родство с главным символом фестиваля – Веселой козой – и решил воплотить ее «в натуре».

– Я же понимал, что коза будет Сидорова, а это мощный фольклорный образ, к тому же она – упрямое животное, как и я, – рассказал Владимир Анатольевич. – Моя первая коза была сделана из художественной бумаги на металлическом каркасе. Это выглядит шикарно, настоящий авангард. На Западе давно делают скульптуры из специальной крафт-бумаги, что производит невероятный эффект. На мой взгляд, такая бумага заменяет все что угодно – медь и другие металлы. Моя коза чем-то напоминала египетское искусство, в ней было что-то от мумии козы, люди только на нее и ходили смотреть в выставочный зал, где она простояла около 12 лет. Надо мной даже шутили некоторые профессионалы, говоря: «Володь, коза-то умнее тебя». Некоторые говорили, что это немецкий импрессионизм. А я в то время мечтал, чтобы мою козу театральные деятели взяли на капустник, чтобы поместили ее под саркофаг и выносили раз в году на сцену во время фестиваля. Коза, кстати, уже давно находится у одного уважаемого коллекционера – Алексея Кузнецова, он приобрел ее у меня за 30 тысяч руб­лей. Помню, что я на эти деньги тогда купил холодильник.

– А как появилась коза на Большой Покровской?

– Эту скульптуру сделали по моим эскизам, по моему образу. Но я не контролировал ее создание, отливку из бронзы, не вел авторский надзор, так как бюджет на этот проект был ограничен. Поэтому я не считаю ее в полной мере моей. Даже могу сказать, что эта скульптура, скорее, бульварная, не художественная, как сейчас в 3D-принтере печатают любые формы. А вот бумажная коза – очень серьезное произведение, я за нее в огонь и в воду.

В одном ряду с Пикассо.

– А вы знаете, что коза на Покровке стала чуть ли не главным арт-символом Нижнего?

– Откровенно говоря, не знал. Но вообще я сделал много коз – из керамики, папье-маше, и все они Сидоровы. Я 15 лет работал в Экспериментально-производственном комбинате всесоюзного значения в Москве, куда приходили маститые скульпторы, например Иулиан и Александр Рукавишниковы, чтобы им «отбили» от глины скульптуры. Лично мне нравится как материал для работы шамот, обожженная глина, она имеет очень интересный эффект, даже интереснее бронзы. Из того времени помню, как Иулиан Рукавишников с юмором говорил заказчикам: «Хорошо, беру ваш заказ, но учтите – буду делать долго, муторно и дорого».

Кстати, моя коза есть и в Германии, тоже из бумаги на каркасе. В 2000-е годы мы с друзьями часто приезжали к немецким художникам, которые устраивали грандиозные выставки, где мы продавали свою живопись. И там один арт-дилер предложил мне сделать козу, которую сначала хотел поставить на рынке, где продают живой скот, а потом передумал и поставил ее в роддоме города, где проживал. Мы сварили для козы каркас, поехали на свалку, которая находилась где-то в горах, нашли велосипед, причем все это происходило ночью. Сделали козу из велосипеда и обмотали ее художественной бумагой. Местные жители приходили, смотрели на наш творческий процесс и восхищались. 

– Известно ли вам, что Пикассо тоже создавал коз – на холсте и в скульптуре? Но, на мой взгляд, они уродливее козы на Большой Покровской.

– О козах Пикассо я узнал уже после того, как сделал своих. И они меня сильно впечатлили, аж ноги подкашивались. Там много народного, глубинного, ощущение такое – козой пахнет.

– Какие из своих работ вы отметили бы особо?

– Например, у меня около двух тысяч живописных работ, на которых изображены петухи. Они находятся в Музее петуха во Владимирской области, в городе Петушки, с которым я сотрудничаю уже 20 лет. В Музей зайца в Коврове я также с удовольствием отдаю свои работы – скульптуры и рельефы из папье-маше, изразцы. Еще я сотрудничаю с историко-художественным музеем Арзамаса, где, в частности, есть мои гуси из керамики и фаянса (недавно им отвез гуся высотой 1,2 м). Вообще, при советской власти мы даже помышлять об этом не могли – отдавать свои работы в музеи, а сейчас их много открыли, можно сказать – в каждой деревне по музею, это радует.

Был у меня период, когда я писал серию яичниц, сотнями, на холсте и картоне. И вот однажды приехала к моей коллеге в Москву испанка и купила штук двадцать моих яичниц. А потом через пару недель вернулась в Москву и опять штук двадцать купила. Видимо, почувствовала в этих работах какой-то потенциал.

– Чем сейчас занимаетесь?

– Недавно сделал макет памятника святому Пафнутию Балахнинскому по заказу моего друга, известного коллекционера и благотворителя Евгения Желтова. В последние 10 лет у меня прошло около 40 выставок живописных работ в Москве. При этом я не только пишу и леплю, но люблю, например, делать народную игрушку.

– А вы знаете, что Веселая коза как образ имеет возраст более ста лет? Так в народе называли оленя, который изображен на нижегородском гербе.

– Нет, этого я не знал…

Светлана Высоцкая. Фото автора и Александра Воложанина.