Обычно я Заволжье "проскакивал" по дороге в Городец или Чкаловск или просто торопясь куда-нибудь на моторный, поэтому город видел фрагментами, которые чувств особых не оставляли. Ну, как и везде, частный сектор, "хрущобы", массивы застроек 70-х. Такой советский город, настолько типичный, что даже времени по-настоящему его осмотреть не было, да и острого желания тоже.
Но вот приходит такой момент - остановиться, оглянуться - и, оглянувшись по сторонам в самом-самом центре Заволжья, я остолбенел от изумления.
Тот послевоенный стиль, который называют по-разному, в том числе и сталинским ампиром, предстал предо мной в совершенно законченном и красивейшем выражении.
Я стоял на площади, которая, конечно же, носила имя В.И.Ленина, и любовался ансамблевой четкостью ее застроек и в центре, и по периметру. Было ощущение праздничности, света, душевной приподнятости. Это был какойто особый мир. Уже потерянный, но каким-то чудом возвращенный в нашу такую разную действительность. Конечно, послевоенная застройка сохраняется в наших городах, в основном это жилые дома. Мы ощущаем их особенность, их своеобычную красоту, их высокий, "державный" стиль. Но нет, пожалуй, такого места в области, где бы существовал, подобно центру Заволжья, целый ансамбль послевоенной застройки. Это маленький, но очень дорогой золотник.
А потом еще была длинная улица - проспект Мира (в небольшом Заволжье, оказывается, существуют даже два проспекта), называемый еще заволжским Арбатом. Тенистая зеленая улочка с двухэтажкамисталинками по обе стороны, такая же ностальгически красивая, как и площадь, хотя и не очень ухоженная. Вот такой заволжский социализм открылся мне и моим коллегам-журналистам. И вы знаете, по-моему, всех это только обрадовало. У нас очень много говорят об истории в последние годы и очень часто о том, какая она у нас неправильная. И то не так, и другое не по-цивилизованному свершилось, да черт-те чего мы там неправильно натворили. Но это же, честно сказать, глупо. Ни одна страна, ни одна нация не относится так беспощадно испепеляюще к своему прошлому. Да и какая плохая история? Она просто такая, какая есть. Что-то можно принимать в ней, а что-то нет, но перечеркивать, забывать пережитое - это убивать свое будущее. Заволжье - дитя послевоенных лет и послевоенного социализма. Город строителей Горьковской ГЭС, город, развивавший индустриальную мощь страны в 60-х. И ни за какие деньги нельзя согласиться, чтобы эти "детские черты", так счастливо сохраненные сегодня, исчезли с лица Заволжья.
Без них город как Иван, не помнящий родства. Славу богу, в Заволжье помнят.
Маленький музейчик истории города открыли. Конечно же, в нем есть зуб мамонта. А какой российский провинциальный музей может обойтись без него или без бивней этого животного? Но главное, что в двух комнатах-экспозициях музея собралось много свидетельств жизни и быта заволжан середины прошлого века. Быт скромный, даже скудный, а труду его людей, огромному, ответственному, нельзя не поразиться. Музей, конечно же, становится маленькой скрепой, соединяющей новые поколения с первостроителями Заволжья. Я бы только не обходил в нем "острые углы". В строительстве советских послевоенных ГЭС, сопутствующих им поселений и городов, как правило, принимали участие заключенные. В Заволжье до сих пор микрорайон на месте нынешнего проспекта Дзержинского называют зоной - неспроста, наверное. Из песни слов не выкинешь, и об этой стороне нашей истории умалчивать не надо.
Если еще коснуться музейной темы, то в 8-й школе Заволжья до сих пор сохраняется музей "Молодой гвардии". Конечно же, экспозиция его давно не менялась и, честно сказать, обветшала по сегодняшним временам. Но я понимаю педагогов школы, которые не спешат свернуть музейный зал. Сегодняшние дети тоже должны знать, где воспитывались их сверстники из социалистического Заволжья. В школьном музее за годы, наверное, прибавился всего лишь один планшет. Он рассказывает о хорошем таком пареньке, выпускнике школы Олеге Кашине. Возвращаясь с боевого задания, он погиб в Кандагаре. А где же еще помянуть этого парня, если не в школьном молодогвардейском музее?
Конечно же, мы сегодня живем другой жизнью. На Заволжском моторном заводе в музей истории и трудовой славы пришли к нам, журналистам, интересные люди, мыслящие современно, технологично.
Их рассказы о сегодняшнем дне предприятия любодорого было слышать. Но пусть только никто не обижается из них и из тех, кто сегодня трудится на ЗМЗ: мне показалось, что пока на предприятии проживается наследие социализма. Знаменитый двигатель, мотор 406 - он ведь родом, по-моему, из СССР. Конечно, видоизмененный, конечно, усовершенствованный, множество раз модифицированный, но все-таки это советская идея, которую предприятие успешно эксплуатирует и поныне. Социализм не только наше прошлое - вот бы что нам не забыть в текучке и горячке буден.
Когда я вступил на территорию Нижегородской ГЭС, я мог бы в этот момент сказать про себя: меня охватил священный трепет. Это правда. Сколько читано, слышано и видено в кино, по ТВ о каскаде волжских ГЭС, но я ни разу не встречался с ними воочию. И первая встреча не только не разочаровала, но заставила меня приятно поволноваться. Я ходил по залам, рассматривал плотины, разговаривал с дежурными на центральном пульте, и вот что мне подумалось. Если бы начинать строить сегодня эту же ГЭС, то, конечно, построили бы, но вот так основательно, надежно, с таким запасом прочности, где все, даже самая маленькая деталька - дело рабочих рук страны, такое бы сегодня не случилось.
"Секрет знали... утеряли его", - говорит один персонаж в чеховском "Вишневом саде". Секрет не секрет, но, когда люди живут объединяющей идеей больших дел, это очень серьезно. Тогда и космос покоряется, и новые технологии приходят, и невозможное становится возможным. В воспоминаниях одного из первостроителей Заволжья я нашел слова об уникальности Горьковской-Нижегородской ГЭС, она строилась на нескальном грунте.
Один американский инженер тогда сказал: "Русские с ума сошли - строить на нескальном грунте!" А вот гляди же ты - построили все-таки.
Так бы мы и уехали из Заволжья в ностальгических настроениях, если бы не очень важная остановка-встреча. Несколько лет назад на одной из заволжских окраин Александр Лебедев присмотрел какие-то производственные площади, совершенно заброшенные и неиспользуемые. На них вместе с друзьями начал организовывать мебельное производство - стулья, столы, кресла. Все это из натурального дерева, по современным технологиям. Я своими глазами видел станки, механизмы, помогающие работникам очень ладно и толково, почти в безотходном режиме делать свое дело. Только что Лебедев для ООО "Юта", так называется его фирма, закупил в Германии и установил такие сооружения, которые помогают снова обращать в дело отработанное тепло и тем самым беречь экологию. Свои изделия "Юта" продает от Москвы до Владивостока. Столичные мебельные салоны берут ее охотно, потому что натуральное дерево, мебель не хуже, если не лучше итальянской. Я заглянул в справку: "Юта" - небольшое предприятие, 90 работающих всего и продукции выпускает примерно на 14 - 15 миллионов рублей в год. Но все-таки это прорыв. Сам характер производства, его технологии, умение занять подобающее место на рынке. Вам ничего подобная целеустремленность, предприимчивость не напоминает? Может, это и есть тот самый социализм с человеческим лицом, которой мы так долго ждали и высматривали, что и глаза уж все проглядели. А вот глядишь ты...
Из кабинета Александра Лебедева видно насыпную плотину ГЭС и движущиеся по ней машины. Они словно бегут и перетекают по маршруту из одного социализма в другой. "А что мы делаем? - говорит Александр Анатольевич. - Выполняем поручение нашего президента по глубокой переработке древесины". По-моему, неплохо выполняют. В лучших традициях этого города, который относится к малым только по размерам и административной принадлежности, но всегда был и остается городом большого труда. Так у него по рождению записано.