Три вечера кряду на сцене Нижегородского оперного театра выступал Государственный академический театр классического балета Наталии Касаткиной и Владимира Василёва. Один из трех отечественных авторских театров классического балета приезжал к нам в рамках федеральной программы Министерства культуры РФ «Большие гастроли».

Полное соответствие.

Три показа – «Ромео и Джульетта», «Золушка» и «Сотворение мира» – прошли при аншлагах и сопровождались заслуженно громкими, долгими аплодисментами. Какой же спектакль стал самым-самым? Тут мнения разделились. Одни восхищались шекспировскими страстями, вторых пленила феерия «Золушки», третьих свела с ума остроумная, легкая космогония. Общим было одно: полный восторг!

В «Ромео и Джульетте» и «Сотворении мира» главные партии исполнили солисты Галина Гармаш и Гаджимурад Дааев. Это прекрасная пара: миниатюрная, словно невесомая, танцовщица и высокий, нервный, пластичнейший партнер, оба с тонкими «подкачанными» фигурами и удивительно красивыми лицами. У обоих за плечами Академия русского балета имени Вагановой. Кстати, вместе они танцуют и другие спектакли. 

– Моя Джульетта очень разная, – рассказала журналистам Галина. – В этом спектакле она взрослеет: поначалу маленькая шаловливая девочка становится девушкой, которая приходит на бал уже в качестве дамы и познает первую свою любовь, первую влюбленность, перерастающую в серьезные чувства. Она становится взрослой, готовой идти за своими желаниями и поспорить со своими родителями всем вопреки. Главное – то, что моя Джульетта очень искренняя, настоящая. Хотя, конечно, сложно оценивать себя со стороны.

– Партия Ромео – полностью «моя», – отметил Гаджимурад Дааев. – Я довольно-таки романтичный парень и, пожалуй, характер Ромео соответствует именно мне. Перевоплощаться не так легко, как может показаться – я уже довольно-таки взрослый артист, мне 32 года – но умею вживаться в партию и находить моменты, как правильно войти в образ, найти «искру» и перевоплотиться в шестнадцатилетнего мальчика. 

Адам – это история появления и созревания человека, начиная от рождения его как ребенка, и тут, конечно, тоже приходится перевоплощаться. Но и в этой партии себя ощущаю спокойно и комфортно. Это тоже стопроцентно моё.

– А что насчет «Сотворения мира»?

Галина Гармаш: Этот спектакль очень интересен и с драматической точки зрения, и с хореографической. Основывается он на классической хореографии, но Наталия Дмитриевна и Владимир Юдич принесли много интересных элементов, очень много необычных движений и положений, и к этому нужно очень много готовиться, потому что спектакль сложный и физически, и эмоционально. Совместить все это не так-то просто.

– Наверняка в ваших партиях есть необычные, сложные хореографические элементы?  

Гаджимурад Дааев: Поддержки – своеобразные, необычные, довольно-таки нелегкие. Нужно где-то перевернуть корпус, где-то взять не самым удобным образом. Но побольше репетиций – и мы начинаем друг друга чувствовать, так что, естественно, всё выходит. Техника нестандартная, всё неординарно, но с опытом ты всё больше включаешься, втанцовываешься в эту пластику и тело всё лучше реагирует на все эти, отчасти не­удобные, элементы движения. 

– Будьте добры, продолжите фразу: «Для меня балет – это...»

Гаджимурад Дааев: Для меня балет – это жизнь. С детства я занимаюсь этим делом и для себя не знаю, не мыслю других профессий. 

Далекие, но близкие.

Заслуженный артист России, управляющий труппой театра Московского классического балета Сергей Белорыбкин пришел в театр вместе с Наталией Дмитриевной Касаткиной и работает в театре уже 46 лет. И до сих пор на сцене! В балете «Ромео и Джульетта» он исполняет партию Лоренцо.

– Чем хорош тандем Касаткиной и Василёва? Владимир Юдич, помимо того, что он артист балета, бывший солист Большого театра, еще и учился у Николая Каретникова при Союзе композиторов и читал клавиры по нотам, – рассказывает Сергей Александрович. – Все постановки очень музыкальны, потому что на репетициях всё раскладывалось потактно. Это большая редкость! 

Затем, у каждого хореографа – своя лексика. «Ромео и Джульетта» – петербургская школа, наша любимая Академия русского балета, которую окончили и Галя, и Гаджимурад. Но к слову об авторской лексике. В этом спектакле Григорович делал акцент на Тибальде и Меркуцио, а у нас Касаткина выделила образы Ромео и Джульетты. Также Наталия Дмитриевна говорит про этот спектакль, что это борьба готики и Возрождения. Это отражено и в оформлении, и в хореографии. 

«Сотворение мира» – наша визитная карточка. Когда Наталия Дмитриевна и Владимир Юдич возглавили «Молодой балет СССР», впоследствии выросший в наш театр, их благословлял на это сам Игорь Александрович Моисеев. Ведь это, в принципе, моисеевская труппа была. В свое время нельзя было об этом говорить, но как-то два танцовщика «Молодого балета» остались за границей и Фурцева поставила вопрос о расформировании коллектива. Игорь Александрович – при том что он был гений народного танца – всю жизнь безумно любил классику и к классическим танцовщикам относился с трепетом. Так и было решено сохранить коллектив: Моисеев дождался, когда Касаткина закончит карьеру в Большом театре как танцовщица – и благословил на руководство.

В первые годы Касаткиной и Василёву было очень сложно,  потому что это был концертный коллектив со сценками и дивертисментными номерами в репертуаре. У нас экспериментировал великий Захаров, специально для нас ставил Голейзовский – кстати, я работал во всех этих постановках и считаю, что это огромное везение в моей жизни. А Касаткина решила концерты превратить в театр. Как сейчас помню, первой постановкой была «Гаянэ». Очень красивый музыкальный спектакль. После этого Касаткина решила, что нужно перенести в репертуар свой шедевр, «Сотворение мира». Тогда он шел на сцене Кировского (Мариинского. – Прим. М.Ф.) театра, но так как Касаткина и Василёв были авторами, никаких проблем не возникло. Спектакль был немножко трансформирован: все-таки в Ленинграде его танцевали величайшие танцовщики, в партии Адама выходил Барышников, а также танцевал Адама великолепный Станислав Исаев (кстати, горьковчанин. – Прим. М.Ф.), ныне профессор Вашингтонской академии танца.

– Балет Касаткиной и Василёва – это о чем?

– Прежде всего, это авторский театр. Далее, у них никогда не было «просто» постановок. Например, шел «Поцелуй феи» Стравинского – и это было посвящение Петру Ильичу Чайковскому, потому что Стравинский обожал Чайковского. Была «Весна священная» – считаю, это гениальный момент Касаткиной, лучше я не видел нигде. А ведь, между прочим, Наталия Дмитриевна и Владимир Юдич в Нью-Йорке встречались со Стравинским, и он как бы благословил их на эту постановку. Но Фурцева тогда не позволила Стравинскому дирижировать. А ему очень понравилось именно языческое язычество – то, что взяли за основу Наталия Дмитриевна и Владимир Юдич, и ничего подобного в мире нет. 

– Хотя ваши гастроли в нашем городе проходят впервые, вас многое роднит с Нижним Новгородом...

– Наш, балетный, мир тесен, очень тесен. Раньше было четыре основных хореографических училища – Ленинград, Москва, Пермь и Новосибирск,   которые поставляли в театры, так сказать, основной состав ведущих артистов. И постольку, поскольку мир наш тесен, все друг друга знают. Так что многое нас связывает и с вашим городом. Мы с трепетом вспоминаем Александра Давидовича Шморгонера, заслуженного деятеля искусств РСФСР, бывшего главного дирижера Горьковского оперного театра и отца заслуженного артиста России танцовщика Кирилла Александровича Шморгонера, также служившего в Горьковском оперном театре.

Мария Федотова. Фото Александра Воложанина.