Древнегреческий драматург Софокл, родившийся до нашей эры в афинском предместье, увековечил эту историю в своей трагедии «Царь Эдип».
Сын ливанского царя Лая и его супруга Иокаста долгое время не могли иметь детей, а когда Иокаста, наконец, забеременела, они отправились к Дельфийскому оракулу, чтобы узнать судьбу будущего ребенка. От него они узнали, что их сын, став взрослым, сделается убийцей своего отца и мужем собственной матери. Весь ужас в том, что потом так и случилось. В итоге Иокаста, узнав, что была женой собственного сына, убившего своего же отца, покончила с собой, а Эдип выколол себе глаза застежкой от ее платья и навсегда покинул Фивы... Никогда инцест не приводил ни к чему хорошему.

Маменькин сынок.

На первый взгляд, обычная житейская ситуация. После десяти лет совместной жизни родители разводятся, а единственный ребенок остается, как водится, с мамой. Мама Марина души не чает в своем сыночке, вся ее жизнь отныне сосредоточена на нем, кровиночке. Замуж не выходит тоже ради сына, все в него, все для него. Конечно же, чрезмерная забота и тотальный контроль. Вместо того, чтобы гонять мяч во дворе с мальчишками – чтение книг и занятия музыкой. Совместные обеды и ужины, совместные походы в кино и в гости. Друзья дома – мамины подруги, все праздники – дома и с мамой, и обидное «маменькин сынок» уже повисает над ним как дамоклов меч.

Суворовское училище – мечта Максима – впервые дает ему шанс, говоря языком психологов, сепарироваться от родительницы. Окончив его с отличием, Максим поступает в академию ФСБ и продолжает жить в столице, но, видимо, детские травмы не проходят бесследно и, пережив очередной нервный срыв, молодой человек по настоянию врачебной комиссии оставляет учебное заведение. Все знают, у этих ребят должны быть не только горячее сердце и чистые руки, но и холодная голова...

Домой Максим вернулся уже не ребенком, а почти мужчиной – строен, плечист, глаза горят молодым огнем... Материнское сердце заходилось от гордости, а ее безграничная любовь становилась еще более педантичной и ревностной. Завидев возле сына очередную «недостойную» подружку, Марина метала на нее такие испепеляющие взгляды, что после нескольких минут общения бедная девушка убиралась восвояси, оставляя после себя лишь несколько дотлевающих угольков да горстку золы.

– Такое впечатление, что он, взрослый мужик, полностью зависел от матери, целиком находясь в ее власти, – вспоминает его бывший однокашник. – Мне кажется, что он и автомобиль-то так и не научился водить из-за своей мягкотелости и нерешительности...

Марина же, напротив, маленькая, улыбчивая женщина, бухгалтер по профессии, только с виду была этакой кроткой овечкой. Все те, кто был с ней близко знаком, уверяли, что внутри ее держал несгибаемый стальной стержень, а за внешней непосредственностью скрывался такой же стальной характер. Впрочем, на любимого сына ее твердый характер отнюдь не распространялся. Она по-прежнему ему во всем потакала, крахмалила носовые платочки, чистила его ботинки, кормила сырничками, подавала ему тапочки. Иногда доходило до абсурда: в холодное время года Марина по утрам подогревала своему Максюте носки – чтобы он не так болезненно переживал выход из-под одеяла в открытый космос, то бишь, поход на работу.

Конфликт в гастрономе.

Высшее юридическое образование Максим все-таки получил, уже вернувшись в Нижний. Но работал в некой транспортной фирме специалистом по обслуживанию кондиционеров.

Здесь он ощущал себя на своем месте, потому что безмолвные машины, охлаждающие воздух, были ему ближе, чем говорливый офисный народ. Да и коллеги косили на него как на человека со странностями: 43 года – ни жены, ни детей, никакой личной жизни...

Максим по-прежнему жил с мамой в их двухкомнатной квартире. Поговаривали, что если он и выпивал, то только вместе с Мариной... Однако кто в многоквартирном доме может знать о том, что происходило за железной дверью отдельно взятой квартиры на шестом этаже?!

– Никаких скандалов мы не слышали, тихо у них всегда было, – смущенно рассказывала следователю соседка по лестничной площадке. – Оба вежливые, всегда здороваются...

Странные это люди, живущие через стенку от нас, именуемые соседями! Абсолютно не любопытные, если рядом живут тихо, не ругаются, посуду не бьют, в долг не просят... А уж если при этом здороваются – вообще нечего о них сказать. Никому не мешают и ладно. Вот если бы музыка гремела до полуночи, или окурки бросали в подъезде – тогда интересно: кто такие, чем занимаются?

Старший следователь следственного отдела по Нижегородскому району Нижнего Новгорода регионального СУ СКР, старший лейтенант юстиции Андрей Комлев вот уже третью неделю неотступно думает про этого Максима. Ведь, говорят, что мать он прежде не обижал...

– И все-таки один конфликт у них случился, – рассказывает Андрей Николаевич. – Буквально накануне Нового года в продовольственном магазине, расположенном неподалеку от дома. Они, видимо, как и все, готовились к празднику. Мать взяла баночку лососевой икры, а сын вдруг взорвался. Дескать, эта икра ненастоящая, надо покупать в сетевом супермаркете, а не здесь... Ерунда, казалось бы, рассказывают свидетели, а он вдруг скандалить начал, не стесняясь ни покупателей, ни продавцов...

Психологический брак.

Именно так некоторые специалисты называют патологические отношения между взрослым сыном и матерью. Мол, такой атавизм, как истерическая любовь матерей к своим сыновьям, и перекос в отношениях сыновей к матерям можно списать на эхо войны. Смею напомнить, что война закончилась без малого восемьдесят лет тому назад, сменилось минимум три поколения.

– И тем не менее сплошь и рядом наблюдается смешная и грустная картина: возрастные мамы умильно прижимают руки к сердцу, глядя, как их инфантильные сыновья под сорок капризничают, разбрасывают игрушки и ведут себя как маленькие дети, – сетует психолог. – Мамы при этом, похоже, не замечают очевидного: что сыну пора бы уже заняться собой, уйти в свободное плавание и зажить самостоятельной жизнью. Вместо этого продолжают настойчиво менять памперсы, вытирать сопли, напоминать про шарф и заворачивать в тепленькое суп на плите, чтобы не остыл...

И я бы не рискнула продолжать эту опасную тему, если бы не одно обстоятельство. Когда после новогодней ночи опергруппа прибыла на место преступления, где взрослый сын до смерти забил свою мать, они застали такую картину. Разложенный и застеленный диван (других спальных мест в квартире не было), накрытый стол с закусками и две рюмки. На полу распростертое тело матери в ночной сорочке со следами телесных повреждений, а в комнате «дипломированный юрист», который на первом допросе утверждал, что «слушал музыку в наушниках и не слышал, как мама упала».

– Даже ребенок поймет, – рассказывает Андрей Николаевич, что такие повреждения – черепно-мозговая травма, множественные гематомы и переломы ребер – эта женщина, «божий одуванчик», не могла получить, просто споткнувшись и упав. Вдобавок у сына судмедэксперт позже обнаружил гематому на правой кисти...

– В более тяжелых случаях, – продолжает нижегородский психолог Оксана Елизарова, – взрослый сын чувствует себя как пленник, который не имеет права сделать что-то не­угодное матери и постоянно боится вызвать ее возмущение. Возможно, неосознанно он бунтует против этого и потом чувствует себя виноватым и еще более послушно подчиняется ей. Протест может выражаться в депрессивном состоянии, в форме внезапных приступов гнева, а также в симптомах психоза...

За пределами мира.

– Судя по всему, у них с матерью был свой мир, – рассуж­дает вслух старший следователь Комлев, – в который они никого не допускали...

Все тайны этого мира стали достоянием общественности в тот день, когда в квартиру вошли третьи лица – сотрудники полиции, скорой помощи, дальние родственники, почуявшие наследство.

Из материалов уголовного дела:

«По версии следствия, 1 января 2025 года в квартире дома на улице Композитора Касьянова города Нижнего Новгорода обвиняемый в ходе ссоры с матерью жестоко избил ее. От полученных телесных повреждений 67-летняя потерпевшая скончалась на месте...

В настоящее время следователем СК России проводится комплекс необходимых следственных действий, направленных на установление всех обстоятельств произошедшего, сбор и закрепление доказательственной базы...».

История страшная в своей простоте. Убийца матери теперь жалуется на условия содержания в СИЗО, свою вину не признает и ни в чем не раскаивается. Единственный вопрос, который он время от времени задает следователю: «Сколько мне дадут?».

«Сыновья, узнав о преступлении Эдипа, отреклись от него, и лишь младшая дочь Антигона добровольно отправилась с отцом в изгнание. Долго бродили слепой Эдип и служившая ему поводырем Антигона по свету и, наконец, поселились вблизи священной рощи эриний – богинь мщения, которые, благодаря вмешательству Аполлона, в конце концов, смирили свой гнев, и Эдип мирно окончил свои дни».

Татьяна Чинякова. Фото nnovgorod.sledcom.ru