В Древней Японии существовал весьма специфический обычай, который называется «убасутэ», что в переводе означает «отказ от старухи». Суть обычая в том, что повзрослевшие дети вывозили своих престарелых родителей в чащу леса или в горы, где те умирали от холода и голода. На этот дикий поступок их вынуждала элементарная бедность, невозможность заботиться о «бесполезных» стариках. Странные японцы и сегодня продолжают нас удивлять. Каждый год десятки тысяч наследников ямато сбегают из дома, бесследно «испаряются» из-за неразрешимых проблем и боязни стать обременительными для родственников. Это явление, порожденное культом стыда и чувства ответственности, тоже имеет свое название – джохатцу (джехацу).
Американский антрополог Рут Бенедикт в своей книге о японской культуре «Хризантема и меч» именно так описывает два чувства, особенно важных для японцев, – долг и стыд.

Единственный сын.

Однако вернемся на берега Волги, где российский менталитет заметно отличается от японского. Да и средняя продолжительность жизни у нас в стране существенно отличается от той, которой достигли долгожители Страны восходящего солнца. Если они на протяжении вот уже многих лет лидируют в этом мировом рейтинге, то мы, по некоторым данным ВОЗ, находимся за пределами сотни.

Впрочем, несмотря на это, у нас почти те же проблемы с социальным обеспечением стариков. Просто в Киото катастрофически не хватает сиделок, а у наших соотечественников время от времени не хватает терпения и выдержки, когда они ухаживают за престарелыми родителями. Не беру во внимание те случаи из уголовной хроники, когда сын-алкоголик в пьяном угаре до смерти избивает собственную мать. Иногда к трагической гибели самого дорогого человека причастны и добропорядочные граждане. К примеру, несколько лет назад в Заволжье 69-летний до этого законопослушный интеллигент, положительный во всех отношениях, на протяжении долгого времени ухаживающий за больной матерью, задушил ее шнуром и сам пришел в местное отделение полиции, чтобы признаться в убийстве. 

Герой нашей сегодняшней печальной истории тоже был единственным сыном у своих родителей. А значит, по умолчанию, считал своим долгом заботиться о старенькой маме.

Тут тоже бывают варианты. Порой выросший сынок, получивший от матери не только воспитание и образование, но и все материальные атрибуты, навещает ее в лучшем случае один-два раза в год, чтобы сунуть через порог дежурный подарок к Восьмому марта или поздравить с днем рождения. Известны случаи, когда пристыженный женой («Тебе сорок лет, а ты все мамочке звонишь каждый день!») выросший ребенок вообще переходил на эсэмэски... Слава богу, Денис, назовем его так, был не из их числа.

Матриархат в патриархальной семье.

Маму звали просто – Эльвира Витальевна. Она была женщиной крутого нрава, и ошибки прощала только одному человеку – любимому мужу. Хотя, зная свою благоверную, тот старался их не совершать. Зато с сыном Эльвира особо не церемонилась.

– Мальчика надо держать в ежовых рукавицах, – любила повторять Эльвира Витальевна, когда отец Дениса пытался убедить ее в том, что «детей бить нельзя»... 

Оба они были перспективными инженерами и долгие годы работали по контракту в одной из африканских стран. Так что свое детство Денис провел в Африке вместе с родителями. Вот только в пятом классе в школе при советском посольстве возникла проблема с учителями, и мальчика пришлось отправить в Горький к бабушке.

Вернувшись в Союз, Эльвира Витальевна продолжила воспитание сына. Он, конечно же, должен был учиться только на отлично, конечно же, поступить в престижный вуз... Собственного мнения Дениса никто и никогда не спрашивал. Мама, соответственно, решала, с кем ему можно дружить, а с кем «не связываться». Может, поэтому друзей у Дениса не было вовсе. В дальнейшем у него никогда не было ни невесты, ни жены, ни даже знакомой женщины, с которой, боже упаси, случился бы роман. Эльвира Витальевна категорически возражала против появления в жизни сына кого-то «постороннего». Контролируя его не только по часам, но и по минутам, она строго требовала отчет даже за пятиминутное опоздание с работы. А «мальчик» к тому времени уже окончил медицинский институт и стал работать сначала врачом в районной поликлинике, а потом инструктором ЛФК (лечебной физкультуры) в реабилитационном центре (ГБУ – Комплексный центр социального обслуживания населения»), который находился недалеко от дома – в том же Приокском районе.

В процессе «омоложения».

Лет пять назад глава семьи, супруг Эльвиры Витальевны, ушел из жизни. И постепенно жизнь ее единственного сына стала превращаться в ад. Но дело не только в том, что Денису пришлось взять на себя все домашние дела – готовку, уборку, стирку. Прибавьте к этому ежедневный массаж, который он делал матери, и, самое утомительное, бесконечные придирки, упреки, оскорбления, унижения, которыми он был «закормлен» с детства... За несколько месяцев до описываемых событий мать окончательно слегла.

– Ноги-то отказали, но она оставалась в здравом уме и продолжала сыну выносить мозг, – казалось, следователь Следственного отдела по Приокскому району города Нижнего Новгорода регионального СУ СКР, капитан юстиции Алиса Лакушина с трудом сдерживается, чтобы не проявить сочувствия к своему подследственному. Ведь служитель закона обязан быть беспристрастным...

Своими капризами, озорством бывалый тиран буквально доводила взрослого мужчину до исступления. Соседи рассказывали, что частенько слышали, как в этой квартире опять и опять скандалили мать с сыном. Мать могла опрокинуть на постель приготовленную им кашу, нарочно упасть с кровати...

– Когда у сына кончалось терпение, он приводил ее в чувство, отхлестав ладонью по щекам, – продолжает Алиса Алиловна. – Эта процедура, которую дипломированный врач почему-то называл «омоложением», на несколько дней гарантировала спокойствие лежачей пациентки...

А в остальном жизнь взрослого сына проистекала в неизменном алгоритме – набору инструкций для конкретной задачи. И перемен в этом безрадостном круговороте ничто не предвещало: сыну – пятьдесят восемь лет, матери – неполных восемьдесят пять, если бы не произошедшее 24 апреля.

Денис пришел с работы, покормил мать, присел рядом. Он устал. Жизнь прошла мимо. Вечно недовольная мама на этот раз, как ему показалось, несколько смягчилась. Ему хотелось если не материнской ласки и любви, то хотя бы участия. Сочувствия что ли... И он начал было рассказывать, какие у него на работе проблемы... Она оборвала его бесцеремонно, как всегда, грубо, жестко. Свидетелей не было, чтобы передать в точности, но смысл материнского «участия» снова сводился к унизительным оскорблениям. И тогда он не выдержал. Отхлестал ее по щекам – отчаянно, чуть не плача от обиды, попадая ладонями по голове и по шее.

– Криминалист заверил, что ни одного удара кулаком не было, – Алиса Алиловна выдохнула. – Удары наносились ладонью...

Мать затихла, и сын, удовлетворенный «омоложением», убедившись, что она больше ничего обидного сегодня не произнесет, пожелал ей спокойной ночи и ушел спать.

Durа lex.

Наутро Денис пришел ее покормить, но мать отказалась, сославшись на отсутствие аппетита, попросила попить. Выпив воды, пожаловалась, что «больно глотать». Дотронулся до ее лба, измерил давление и – отправился на работу. Когда же вернулся с работы, мать была уже мертва. Тут же вызвал скорую и, как это положено, полицию. Стал готовиться к похоронам. А на следующий день в Следственный отдел позвонили из морга:

– Вскрытие показало, труп-то криминальный...

...Характер свежих повреждений указывал на то, что смерть пожилой женщины наступила в результате насильственных действий. А задержанный и не отпирался, в подробностях рассказал, что произошло накануне вечером. Даже как врач он ошибочно полагал, что мать скончалась «от старости». Спокойно, без надрыва рассказывал следователю, как все было до этого. Похоже, его так внимательно слушали впервые в жизни.

– Соседи подтвердили, что накануне вечером слышали, как они ругались, – следователь Лакушина аккуратно подшила в папку с материалами уголовного дела их показания. 

В доме хорошо знали эту семью, и все, как один, жалели сына.

Durа lex, sed lex – суров закон, но это закон. Следователь возбудила уголовное дело по статье Уголовного кодекса РФ «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего». А это деяние «наказывается лишением свободы на срок до пятнадцати лет с ограничением свободы на срок до двух лет либо без такового».

В настоящее время «мальчик из хорошей семьи» ожидает суда в камере СИЗО и мечтает, услышав приговор, каким бы он ни был, «попроситься в зону СВО». Что ж, врачи там сейчас нужны. Может, хоть тогда его жизнь обретет смысл?

Татьяна Чинякова. Фото vk.com/su_skr_po_no.