Опубликованная в «НН» в номере за 2 ноября этого года статья «Дорога в рай» вызвала широкий отклик. Не наркоманов, конечно же, а тех, кого тема наркомании всерьез волнует. Главным образом, матерей, у которых сегодня подрастают сыновья. Среди позвонивших в редакцию оказалась и Марина, так назвалась эта женщина. Было понятно, что ей есть что рассказать, но, как она предупредила, исключительно конфиденциально. Поэтому договорились о встрече на нейтральной территории.

«Пробитые» глаза

— Мамулечка! — младший сын Олежка с порога кинулся ее обнимать, да так, будто год не виделись. А ведь только утром уходил на работу. — Какая же ты у меня красивая!

Марина недоверчиво отстранилась, присматриваясь к сыну. Но нет, водкой на этот раз от него не пахло, и она облегченно вздохнула. Просто опять у парня хорошее настроение, так что в этом плохого?

— Мам, вы что, не видите, какие у него глаза? — спрашивала ее невестка, жена старшего сына.

Марина непонимающе пожимала плечами:

— Глаза как глаза…

— Пробитые, — настаивала невестка.

Марина тогда и не знала ничего про суженные зрачки и необъяснимую веселость Олега. Потом уж ей врач-нарколог популярно объяснил, что это означает. Но к тому времени Олег уже крепко сидел на игле.

Помнится, впервые услышав такое откровение, она чуть сознание не потеряла. Беззвучно сползла по стене на пол, и, только когда очнулась от острого запаха нашатыря, ее прорвало. Голосила, как на похоронах. Еще свежи были воспоминания о парнишке из соседнего подъезда, который, говорили бабы, умер от передозировки наркотиков. И в гробу лежал тощий, синюшный, с заострившимся носом.

Но открывать беде ворота Марина не торопилась, характер не тот. Жизнь и прежде ее не сильно баловала: когда муж ушел из семьи, прельстившись молоденькой, младшему сыну было двенадцать, а старшему, Максиму, — шестнадцать едва исполнилось. Их еще предстояло на ноги поставить. Поэтому сразу устроилась на вторую работу, а потом и третью подыскала…

Перво-наперво стала искать нужную лечебницу. Навела справки о московской клинике Маршака, так там, оказывается, такие цены, что ей вовек не заработать. А в Киргизии у Назаралиева пусть и по-божески, но академик, или, как его еще называли матери наркоманов, доктор Жизнь, по слухам, пациентов вводил в состояние комы. А где гарантия, что ее Олежек выйдет из этой комы?

Язык, говорят, до Киева доведет. Отчаявшуюся мать он довел до Новосибирска. Там, в пригороде, находился реабилитационный центр для наркозависимых. А Олег уже понимал, что самому ему не выкарабкаться, и торопил мать.

«Самое главное — он хочет выздороветь», — думала Марина, и это стремление сына вселяло в нее надежду. Поэтому деньги на дорогу собирали всем миром. Мать Марины, она еще тогда была жива, выложила все свои «похоронные» на спасение внука, Максим помог… В вагоне поезда Марина крепко обняла сына и, прижав к себе, на мгновение замерла:

— Ты только верь, сынок, тебя обязательно вылечат, — шептала она сквозь слезы.

Первая попытка

В реабилитационном центре Олег работал, раз в неделю звонил домой, говорил, что лечение проходит нормально. Мать от таких известий встрепенулась, воспрянула духом, авось, мол, и пронесет Господь это их страшное испытание стороной. Когда через полгода сын вернулся, нарадоваться не могла: румяный, здоровый, на хорошую работу устроился, с девушкой начал встречаться… Все поплыло в глазах Марины, когда однажды вечером сын ввалился через порог в дымину пьяным. А она уж, было, и ключи от квартиры ему доверила. Не успела забрать — на следующий день, придя с работы, недосчиталась заначки, спрятанной в бельевом шкафу под простынями, и недавно купленной норковой шапки.

— Его болезнь тяжела вдвойне, — сегодня передо мной уже совсем другая Марина, спокойная до жути, мудрая, сильная. О сыне рассказывает, будто о постороннем:

— У него «двойка», он и алкоголик, и наркоман. Когда есть деньги, покупает наркотики, когда на наркотики не хватает, уходит в глубокий запой. Дважды зависимый — так еще это называется…

Разницу Марина понимала очень хорошо. После водки сын становился агрессивным, а после укола, напротив, веселым и даже ласковым.

В настоящее время Олег снова находится в Новосибирском реабилитационном центре. Уже в четвертый раз. Деньги на дорогу добывает сам, Марина выручала его только первые два раза. Она рассказывает, как в первый раз привела его на собрание в группу анонимных алкоголиков (теперь уже и наркоманов). Здесь, на принародной исповеди, и узнала: оказывается, ее младшенький впервые приложился к зелью, когда ему было двенадцать лет… Так вот чем аукнулась ее, как ей казалось, личная драма!

В ту пору она уже не принадлежала себе. Ходила по улицам, как сомнамбула, вставала и ложилась спать с одной мыслью: как исцелить сына? Пока не поняла, его уже не спасти. Ей тогда казалось, вместе с Олегом погибает и она сама. А на приеме у психотерапевта узнала, что созависимые, то есть близкие родственники наркомана, нуждаются в исцелении порой ничуть не меньше, чем сами наркоманы. Так Марина впервые попала в церковь Святой Татьяны, где собиралась анонимная группа созависимых. Слезы душили ее, когда рассказывала при всех о своем горе. А бывалые члены группы, чьи дети (гораздо реже мужья и жены) давно зависимы от бутылки или иглы, невозмутимо просвещали ее в том, что у сына своя жизнь, а у нее, матери, — своя, и они, эти две жизни, не должны пересекаться. Иначе сгинут оба.

Будь что будет

Сначала она перестала давать ему деньги. Строго предупредила: будет употреблять, и в квартиру перестанет пускать. Кормить еще кормила, но уже по-спартански: каша без масла, хлеб, постный суп. Тактика проста — хочешь питаться лучше, иди и зарабатывай на масло и мясо. Возраст Олега неминуемо приближался к тридцатнику. То есть он был взрослым, самостоятельным мужчиной. Но, если прежде, увидев его пьяным, Марина начинала плакать и уговаривать, то теперь смотрела сквозь него, не замечая, как сквозь прозрачное бутылочное стекло, как на неодушевленный предмет. Логика железная:

— Вот стоит на столе бутылка водки, вам же не придет в голову с ней разговаривать? А теперь представьте, что эта бутылка водки находится внутри человека… В чем тут разница?

— Марина, а если у него ломка начнется? Неужели и «скорую» не вызовете?

Спина прямая, голова поднята высоко, ни один мускул на лице не дрогнул:

— Он знает, что делает. Наркоман, как говорят специалисты, прежде чем захотеть подняться, должен достичь самого дна. Оттуда идет путь к выздоровлению. Если, конечно, он на этом дне не останется навечно…

Страшно было выслушивать это откровение, но моя собеседница чеканила слова бесстрастно и жестко, как заводской автомат:

— Я давно готова к любому концу — убьют его где-нибудь или сам умрет от передоза…

Она заторопилась, наша встреча происходила во вторник, а по вторникам и четвергам в храме Сергия Радонежского собирается группа анонимных созависимых. Надо еще чай заварить, печенюшки разложить по тарелкам. Наверняка придут новенькие и будут, захлебываясь в словах и слезах, с надеждой смотреть на тайное вече.

— Как и я когда то, — подытожила Марина.

Татьяна ЧИНЯКОВА.

Справка «НН»

По данным министерства здравоохранения Нижегородской области, по состоянию на 01.01.2011 на учете в наркологической службе за употребление наркотических средств и психотропных веществ состоят 8516 человек (на 4 процента больше показателя предыдущего года), из них жителей областного центра — 5851, районов области — 2665 человек.

Министерством образования Нижегородской области было проведено анонимное анкетирование в общеобразовательных школах, в котором приняли участие около 100 тысяч учащихся. 1,6 процента от общего количества респондентов на вопрос об употреблении наркотиков ответили утвердительно.
Значительное увеличение числа больных с диагнозом «наркомания» зарегистрировано в Балахнинском и Выксунском районах, а также в Автозаводском, Нижегородском, Сормовском районах областного центра.

От передозировки наркотиками в Нижегородской области в прошлом году умерли 124 человека.

P. S. Информация для тех, чьи родственники являются наркозависимыми, кто не знает выхода из сложившейся ситуации: 26 ноября в 15.00 в просветительском центре церкви Святой Татьяны (Автозаводский район Нижнего Новгорода, ул. Дьяконова, 15а) состоится открытое собрание группы созависимых, на которое могут попасть все желающие. Телефон для связи 8-951-913-77-14.