Работающий ныне в Москве Николай Петелин, сотрудник журнала ВВ МВД РФ "На боевом посту" и давний внештатный автор газеты "Нижегородские новости", стал победителем национальной литературной премии "Золотое перо Руси" в номинации "Юмор". Кстати, с рассказами, которые вы, уважаемые читатели, уже видели на страницах нашей газеты. Что лишний раз доказывает: в "Нижегородских новостях" публикуются самые лучшие авторы! Поздравляем! - Ваши рассказы читают с удовольствием, успех налицо.

Зачем же участвовать в конкурсах?

- Некоторые считают, что если дела идут успешно, то в творческих конкурсах участвовать ни к чему, что оценки - дело расплывчатое и так далее. Но я думаю иначе. Любой конкурс - это проба сил. Могут оценить неверно, не понять, но в любом случае чужое мнение дает хороший результат. Оценка повышает самосознание, подстегивает. Действует как допинг.

- Как начинались байки?

- Я никогда не думал, что буду писать. Но когда четыре года назад перешел в пресс-службу, мне предложили наговаривать байки на диктофон и затем их переписывать. Сначала не получалось, потом все это долго лежало в столе, но потом я набрался наглости, пришел в редакцию - и начали печатать. В "Нижегородских новостях" байки выходили порознь и сериями. Когда мы улетали в Чечню, то брали с собой газеты с такими публикациями, и солдаты с удовольствием их читали. Мы проводили несколько акций с Татьяной Сергеевной Чиняковой, с Александром Петровичем Райничем, и газеты шли на "ура" - их буквально рвали из рук. Сейчас баек написано больше ста тридцати, и сюжетов очень много - не успеваю записывать.

- Война - это страшно. А вы пишете "юмористические рассказы на военную тему".

- Юмор на войне необходим.
Я девять лет служил в Богородской оперативной бригаде и знаю точно, что вовремя рассказанный анекдот, удачная шутка очень поднимают дух солдат.
Для многих слово "война" означает "непрерывный бой", но на самом деле это не так. Война - необязательно "постоянно с автоматом наперевес".
В Великую Отечественную были бои и спецоперации, но в перерывах между ними люди месяцами жили в окопах друг напротив друга - огромное скопище мужиков вдали от дома, от семьи, изматывающая служба, недосып и скука... Многие недооценивают моральный фактор, а этот фактор, между прочим, практически утраивает силы бойцов. Высокое состояние духа надо поддерживать. Во время Великой Отечественной войны у нас были концертные бригады, которые добирались до передовой, пели песни...
- ...Там ведь были лучшие артисты страны - оркестр Утесова, например...
- ...и их носили на руках.
Так было и в Афганистане - туда ездили все знаменитые артисты. В Чечне то же самое происходит.

- Боец должен быть в хорошем настроении?

- Абсолютно. Более того, "на войне" приходится жить, как ты живешь обычно, потому что война - это тоже жизнь, как ни парадоксально, и люди к ней привыкают. Богородская бригада восемь лет стоит в Чечне (Великая Отечественная война, кстати, четыре года длилась!), и там постоянно что-то происходит, гибнут солдаты, и люди ездят на войну как на работу. Отправляясь недавно в чеченскую командировку, я брал с собой две книги: Владимира Высоцкого и "Василия Теркина". Там есть вещи супергениальные, например "Бой в болоте". Такое мог написать только человек, который присутствовал после неудачной атаки в штабе, когда все друг с другом ругались... Выдумать такое невозможно! Многие факты, совершенно не смешные в том числе, можно показывать с разной стороны. Например, вернулся один солдат из Чечни, и ему было лень идти давать телеграмму домой, что у него все хорошо. Он попросил друга сходить на телеграф - сообщить, что все в порядке, что попозже письмо напишет подробное. Друг просьбу выполнил. А через неделю прилетела мама, размахивая телеграммой. В телеграмме было следующее: "Я жив. Подробности - письмом".
МарияФЕДОТОВА.

Чеченский синдром

Подполковник Николай Парасюк, недавно вернувшийся из длительной командировки в Чечню, наслаждался мирным пребыванием в домашней обстановке. Во время отсутствия супруга жена успела сделать на кухне шикарный ремонт. Отделала красивой декоративной пенопластовой плиткой потолок. Поклеила новые дорогие текстурные обои. Поменяла светильник и розетки.
К неудовольствию жены, Парасюк произошедших перемен поначалу даже не заметил, за что ему было сделано резкое замечание. В дальнейшем мстительная супруга неоднократно жаловалась своей маме по телефону на странное поведение мужа, описывая его емким, пугающим названием "чеченский синдром". Сославшись на трудное детство, деревянные игрушки и динамит вместо сахара, офицер тогда вымолил прощение и теперь колдовал на кухне над какой-то новой огромной кастрюлей с подозрительно странной круглой крышкой. До командировки у них такой не было.
Жена ушла на работу, а Николай решил приготовить на ужин всеми любимый густой гороховый суп. Заложив необходимые продукты в тяжеленную кастрюлю, Парасюк закрыл ее плотной крышкой с необычным зажимом. Еще раз осмотрев странную кастрюлю, офицер поставил скороварку на сильный огонь и отправился коротать время на диване, прослушивая афганский альбом Александра Розенбаума... Скороварка - вещь в хозяйстве, конечно, полезная, но уж очень капризная да опасная, о чем боевой офицер, конечно, не догадывался.
Тем временем содержимое кастрюли нагрелось до опасного предела, а предохранительный клапан в этом агрегате (как выяснилось позже из пояснений супруги) нормально не работал с момента приобретения.
Вскоре сквозь финальные аккорды "Черного тюльпана" Николай услышал из кухни какойто подозрительный свист и шум, после чего учуял запах подгоревшего гороха. Парасюк рванул на кухню, резко открыл дверь и остолбенел в проходе...
Раскаленная скороварка отплясывала на газовой плите сложный ритуальный танец мести обиженной кухонной утвари. На полу в беспорядке валялись сброшенные с плиты сковородки и кастрюли. Собрав волю в кулак, Николай решительно шагнул к скороварке, пытаясь прервать этот страшный танец разрушения...
Когда до заветной цели оставалось меньше метра, в бой внезапно вступил предохранительный клапан взбесившегося изделия. Злобно зашипев, железный кругляк выпустил в приближающегося хозяина квартиры облако пара с распыленными обжигающими частицами гороха.
Ошпаренный хозяин квартиры поспешно ретировался в безопасный коридор.
Придя в себя, офицер подул на пострадавшие руки и решил произвести тщательную разведку местности, на которой предстояло вести боевые действия против скороварки. Сквозь приоткрытую щель кухонной двери Николай с ужасом наблюдал за адской машиной. Скороварка гудела, шипела и плясала на кухонной плите, предохранительный клапан крышки крутился по часовой стрелке, разбрызгивая по потолку и стенам только отремонтированной кухни раскаленную гороховую размазню и пар.
- По площадям бьет, - злобно подумал офицер, рассматривая оплавленную потолочную плитку, - ну просто "Град" местного значения. Чего делать-то?
На дверной ручке кухни висел складной зонтик... Ну разве Николай мог тогда знать, что это итальянский зонтик, да еще и тещин? Раскрыв защитный купол, Парасюк под печальные звуки розенбаумовской песни "Ах, какого дружка потерял я в бою" по-пластунски скользнул на кухню.
Используя для маскировки складки местности, то есть стулья и стол, Николай направился к газовой плите... Заметив вылазку врага, скороварка, как будто взбесившись, открыла ураганный огонь по противнику. Раскаленная гороховая субстанция застучала по натянутой ткани зонта и голым ногам офицера...
Парасюк взвыл и быстро ретировался из кухни для перегруппировки оставшихся в наличии сил и средств.
В коридор он вползал под пророческие слова известного барда: "Двадцать метров, всего двадцать метров, но как была далека та дорога меж ночью и днем!" Оценив коварство противника, к решающему штурму Парасюк готовился долго. Оценив меткость и огневую мощь русского кухонного изделия, офицер тщательно экипировался для следующей вылазки.
Комплект защитной брезентовой "горки", приобретенной в Чечне для лазания по горам, защитил тело. На голову Николай надел шерстяную шапочку, которую прикрыл сверху широкополой панамой. Руки офицера защищали кожаные перчатки. На ногах плотно сидели крепкие зимние ботинки с высоким берцем, а глаза защищали фирменные горнолыжные очки. Раскрыв заляпанный гороховым пюре зонт, подполковник открыл кухонную дверь и осмотрел поле боя. Скороварка продолжала гудеть и подпрыгивать на плите, но ее амплитуда колебания заметно уменьшилась. Предохранительный клапан тихо посвистывал, но раскаленным горохом пока не плевался. Воспользовавшись минутной передышкой, Парасюк, опасаясь засады, пополз к плите. Подобравшись, вытянул из-под зонта руку и плавным движением выключил подачу газа. Скороварка пару раз подскочила в агонии, протяжно свистнула и замерла, испустив последнее облако пара... Офицер, все еще не веря в победу, оперся спиной о плиту, облегченно вытянул ошпаренные в прежней схватке ноги, привыкая к наступившей тишине. Мучительно хотелось курить...
- Что случилось, зятек?
Ты чего это с кухней и моим зонтом сотворил? - услышал откуда-то сверху Парасюк.
Николай медленно поднял голову и сквозь запотевшие стекла увидел перекошенное от испуга лицо тещи с расширенными от ужаса глазами.
- Да так, - снимая очки, процедил сквозь зубы боевой офицер, - "чеченский синдром" начался.
Николай ПЕТЕЛИН.