В былые-то советские времена нас, журналистов, и прочую братию, которую гордо именовали пропагандистами, часто просвещали относительно происков врагов наших.
Так однажды возник лектор, одного брошенного взгляда на которого было достаточно, чтобы понять, что между ним и известной конторой много общего.
Так вот, он открыл нам глаза на страшную тайну.
Оказывается, в ЦРУ очень много узнавали о нашей советской действительности...
из обычных советских газет.
Посольство США выписывало и закупало их пачками, а уж там аналитики разыскивали в них такое, что мурашки пробегали по спине, когда лектор приводил примеры. Я не знаю, почему наши нынешние чиновники не любят читать газеты. Может быть, боятся походить на агентов ЦРУ.
А может быть, по какой-то иной причине. Но вот, скажем, Дмитрий Мусин объявил о 26 предписаниях (было сказано, что большее количество объявлено только Эрмитажу) по нарушениям условий хранения экспонатов в Нижегородском музее-заповеднике. Конечно, это серьезно, но самое невероятное, что все это давным- давно известно по выступлениям и публикациям тех же нижегородских СМИ. Зачем же открывать Америку в 2006 году, когда она абсолютно открыта уже десяток и более лет.
Вспоминаю, что в бытность губернатора Бориса Немцова музей-заповедник решил передать епархии несколько икон. Особой музейной ценности они не представляли, передачу оформили строго документально, как требовал тогдашний закон. Естественно, такое событие без Бориса Ефимовича, нескольких телекамер и множества журналистов состояться не могло. Да дело не в этом.
Показывая свой развалившийся особняк, музейщики прилюдно рассказали губернатору все, и этого хватило бы не на 26 предписаний, а на все 56.
Говорили о том, что вот-вот даст о себе знать грибок - жуткий бич музейного хранения.
Говорили, что начинать ремонт- реставрацию надо со скорейшего строительства нового хранилища. Говорили, что над многими музейными экспонатами нависла смертельная угроза. Немцов всех выслушал и пообещал. Вслед за ним это делали Иван Скляров, Геннадий Ходырев, но у нас обещанного ждут десятилетиями. И только несколько недель назад все мы, ждущие, чуть-чуть передохнули: здание хранилища отстроили наконец-то. Для нужных кондиций ему надо, как говорят специалисты, подсохнуть, и начиная с марта-апреля его помещения начнут заполняться.
И есть чем. У музея-заповедника свыше 300 тысяч единиц музейного хранения. С заполнением нового здания хранилища, пожалуй, большая часть 26 предписаний отпадет сама собой. Об этом много раз уже писали мои коллеги-журналисты.
Неужели этого не знают в управлении Росохранкультуры?
Руководитель комитета по культуре Сергей Щербаков заявил, что Дмитрия Мусина можно было бы считать героем, но только если бы его предписания появились хотя бы полтора года назад. В нынешней ситуации правительство губернатора Валерия Шанцева занимается музеем плотно и продуктивно. Здание хранилища тому пример. А вдобавок выделено еще 390 миллионов рублей (ближайший транш - 100 миллионов) для продолжения реконструкции-ремонта. И все-таки предписания появились сегодня и сейчас.
Почему? Маленькая деталь из области чиновничьей этики. Собрав журналистов, Мусин объявил, что о предписаниях еще ничего не знают в музее- заповеднике, на них еще не высохли чернила его подписи.
Это как? На следующий день Щербаков рассказал, что о предписаниях узнал из новостей ТВ. Это почему? Зачем такая спешка по поводу того, что городу давно известно? Лопнула чаша терпения?
Иногда мне кажется, что наши чиновники живут припеваючи на каком-то острове Благоденствия. Вот бы туда! Одно из предписаний: тепловой режим хранения экспонатов должен составлять 18 градусов Цельсия, а в музее-заповеднике на момент проверки градусники показывали 23. Это недопустимо. Но я-то вспоминаю сотрудницу другого музея (не буду называть адрес, чтобы не вызвать громы и молнии на головы музейщиков). С началом зимы они горстями пьют таблетки от давления, а в их служебных помещениях не выветривается запах корвалола.
Дело в том, что они подключены к старой, в конец изношенной теплосети. Сохранять музейную температуру в залах музея сплошная мука, да и практически невозможно. "Если бы зарабатывали не жалкие копейки, а чуть-чуть больше, мы бы на свои денежки сменили батареи и трубы, ей-богу", - сказала мне музейщица. А кроме тепла есть еще десятки проблем и дыр, которые музейщикам в одиночку решить абсолютно невозможно.
Но вот в музее-заповеднике все сдвинулось, появились проблески надежды, как говорят мои студенты, когда хотят что-то похвалить, - реальный креатив. И какова здесь роль предписаний? На этот счет существует две версии.
Первая самая простая. В советские времена это называлось "реагаж". В связи с эрмитажным скандалом, постановлениями Минкульта и распоряжениями правительства, конечно же, нужна реакция на местах. Теперь она появилась, и, очевидно, продолжит появляться. По поводам разных музеев журналистов собирать еще будут. И к этому надо относиться здраво.
Прежде всего не все подряд валить на музейщиков. Охрана и сбережение музейных ценностей - это в первую очередь вопрос финансирования. Если предписания управления Росохранкультуры помогут это еще больше уяснить, я обеими руками за них.
Вторая версия посложнее будет. Очень много лет отдавшая музейному делу одна моя собеседница с горечью заметила: "Да поймите вы, журналисты, в музей-заповедник сейчас пойдут деньги, и нас, музейных работников, хотят просто выстроить, чтобы мы посговорчивее были в вопросах, кто и как будет их осваивать".
Здесь поясню: уже с лета в околомузейных кругах бродят слухи, что реставрацией главного дома музея-заповедника будут заниматься московские фирмы. Мы, естественно, патриоты, и чужие у нас не ходят.
Более того, появилась идея: центральные апартаменты особняка Рукавишниковых перепрофилировать, перевести из музейной экспозиции в зал торжественных приемов областной и городской власти.
А это, между прочим, не кот наплакал, а 40 процентов музейных площадей. Музейщики заволновались, пошли разговоры.
Теперь, может быть, и прекратятся, потому что известные предписания меняют в корне саму тему.
Но я скажу все-таки: в данном вопросе занимаю абсолютно антипатриотические позиции.
Самый качественный и лучший ремонт-реставрацию в нашем культурном пространстве провели... словаки - здания областной библиотеки. Работали на совесть, умело. Мне и многим-многим другим все равно, что за фирмы придут в музей-заповедник. Лишь бы работали честно, профессионально, не халтуря ни в малом, ни в большом. Знаете старый одесский анекдот? На привокзальной площади пассажир ждет такси. Подъезжает частник.
Предлагает услуги. Пассажир мнется, говорит что-то о машине с шашечками. На что водитель задает резонный вопрос: "Так вам надо ехать или вам нужны шашечки?" Нам бы надо работников, хороших да умелых. А то окажемся, как тот поп, который гонялся за дешевизной.
И о зале торжественных приемов. Неплохая идея. Особенно если зал удастся сделать тематическим. Скажем, зал воинской славы нижегородцев.
Через него пройдут не только VIPы, но и школьники, тысячи посетителей музея. При умелой постановке работы такой зал будет работать на сам музей, его образ и миссию. Что здесь плохого?
Вообще-то, я догадываюсь, почему чиновники именно сегодня не обращаются к СМИ. Вот хотя бы этот же переполох.
Мои коллеги, особенно юные, выхватывают с многочисленных пресс-конференций ударные, горячие фразы и "стреляют" ими по своим читателям и зрителям, плохо объясняя происходящее в принципе. Давно носится идея. Сейчас у Валерия Шанцева классная культурная программа: цирк, новый оперный, доведенные до "пусковых" состояний здания художественного и музея-заповедника, еще ремонт и поддержка десяти районных Домов культуры.
Всех журналистов, работающих по этой теме, надо бы объединить в один пул, неформальный коллектив. И всем вместе, всем этим коллективом внимательно поотслеживать, как идет работа над губернаторской культурной программой.
Может, и помочь чем удастся. За последнее десятилетие я помню только один случай абсолютной открытости строителей - те же словаки рассказывали и показывали все. Их работа была максимально прозрачной. Давайте сделаем таким же губернаторский план культурного строительства на вверенной ему территории Нижегородской области.