«Джанго освобожденный». США, 2012. Режиссер Квентин Тарантино. В ролях: Джейми Фокс, Леонардо Ди Каприо, Кристоф Вальц, Керри Вашингтон, Сэмюэл Л.Джексон.

Рабы немы?

Еще один фильм Тарантино о том, как жертвы превращаются в палачей. Если в «Бесславных ублюдках» евреи брали реванш у фашистов, то тут американский раб расправляет черные плечи, чтоб поквитаться с белыми монстрами. Впрочем, не только с белыми.

«Фашисту» между тем (исполнителю роли главного ублюдка из «Бесславных») Тарантино дал реабилитироваться. Вальц играет немца, который в Америке второй половины XIX века промышляет охотой за головами. Он освобождает Джанго, чтобы тот стал его помощником. Лихое ремесло гарантирует доход и право пострелять в кого душе угодно, прикрываясь липовой бумажкой. Этим правом Джанго начинает пользоваться в личных целях, стремясь вызволить жену Брумхильду из рабства и отомстить ее обидчикам. Чем дальше в прерии, тем слаще свобода, а негр на коне для заскорузлого рабовладельческого мира — вызов и предчувствие гражданской войны.

Параллельно с преображением угрюмого раба в эпичного мстителя меняется и его спутник — к финалу этот циник становится борцом не столько за свободу, сколько за человеческое достоинство, давая понять: свобода хороша не любой ценой. По Тарантино, ее вырывают с мясом и кровью, а не «цивилизованно» с пожиманием руки подонку.

Примечательно, что помогать товарищу немца вдохновляет национальный миф, который он узрел в истории Брумхильды: германскую героиню тоже нужно было спасать из лап дракона. Тарантино знает, что мифология — движок для подвигов.

Минное поле

Тарантино — блюдо, которое ваш организм либо принимает, либо наоборот. Живописуя ужасы американского рабства, до мурашек жуткие, режиссер остается верен себе и чужд натурализма: его кино — не кусок жизни, а кусок торта, как и завещал классик. С оговоркой, что от некоторых ингредиентов может быть несварение.

Нерв и ритм, пружинящие и резонирующие кадры, чеканные мизансцены и диалоги — тут все как режиссер умеет. Каждый кадр таит угрозу и готов взорваться. Экран как минное поле: от лучезарной картинки до полета в тартарары — секунды. Чисто положительных героев у Тарантино нет — здесь все мерзавцы, просто у некоторых есть свой кодекс чести и особенная стать, а другие просто мерзавцы — абсолютные, идеальные, как персонажи Ди Каприо (рабовладелец-«дракон») и Сэмюэла Л.Джексона (раб, защищающий рабство).

Тарантино вновь повторяет, что культура лишь прикрывает человеческое зверство, но не спасает от него. Так, услышав Бетховена в доме рабовладельца-садиста, герой Вальца ужасается, в какой разнос пошла европейская цивилизация за океаном, и натурально хватается за пистолет.
Кроме того, освобожденная сила у Тарантино — это опасно и непредсказуемо, и нет для раба злее врага, чем освобожденный раб. Дающий свободу коварен, а вкусившего ее уже ничто не остановит. И мина между жертвами и палачами лежит до сих пор. Хорошо, если взрывается только в кино.