«Платок из крепдЫшина», «слойка «ЛукошкА», «- Чей сок? — Морковный», «Во избежание тяжких телесных повреждений просьба держаться за поручни и своевременно оплачивать свой проезд»… Нет, это не бред. Это мы так сегодня говорим, так пишем… Один умный человек не выдержал и написал книжку «Русский язык на грани нервного срыва». А потом вторую — «Самоучитель Олбанского». Вот и «НН» понаблюдали за тем, как говорят и пишут сегодня нижегородцы на своем родном языке.

Олень с понтами

А чему собственно удивляться, если на поводу у неграмотного удобства несколько лет назад пошло даже Министерство образования РФ? Так, существительное «кофе» теперь разрешается употреблять не только в мужском, но и среднем роде, а «договОр» и «йОгурт» произносить как «дОговор» и «йогУрт». Таким образом, прежние ошибки попросту узаконили.

— Я стал учить русский язык в 18 лет. Я его не знал, но должен был выучить. И потому отношение к нему особое, — признался как-то нижегородцам известный тележурналист Владимир Познер, для которого родным с детства вообще-то был французский. — К сожалению, наблюдаю за тем, что уровень обиходного русского языка снижается. Люди не знают часто, как с числительными обращаться. Говорят «около пятьсот», а не «пятисот». А «около девяти тысяч трехсот пятидесяти двух» — это вообще неодолимо. Человек думает, что раз так говорит народ, то можно сказать «пОртфель», «дОцент». Но на самом деле нельзя! Это упрощение языка, с которым многое теряется. Язык как ничто другое отражает национальную уникальность. Надо народ учить, поднимать его до уровня его собственного языка.

Но в российском Министерстве образования, судя по всему, так не думают. Впрочем, как и в большинстве российских средств массовой информации. И что еще печальнее, ведь именно они до недавнего времени являлись образцом речи для масс.

«Трубопровод прорвало на улице БелинскОЙ, „ПоДДельник злоумышленника скрылся“, „Жены оленеводов собирают пантЫ оленей“, — услаждают слух телекомпании. И если смотреть „ящик“ каждый день, то в скором времени без труда наберешь коллекцию похлеще, чем у известного телеязыковедателя Михаила Задорнова.

Да плевала Кабаниха с высокой колокольни!

Так что уж спрашивать со школяров, которые грамоте только учатся?

„Ихних“ вместо „их“, „позвОнишь“ вместо „позвонИшь“, „много узбек и татаров“ вместо „много узбеков и татар“, „туфлЯ“ вместо „тУфля“ — это вполне в порядке вещей для нижегородских школьников.

— Семиклассник как-то в слове „ещё“ сделал аж три ошибки, написав на доске „ишо“! — вспоминает учитель русского языка и литературы школы № 101 Нижнего Новгорода Юлия Сахарова. — Учащиеся стали меньше читать и больше сидеть „ВКонтакте“ и прочих социальных сетях, где чаще всего отвечают не словами и тем более предложениями, а смайликами. И это, безусловно, сказывается на их устной и письменной речи.

Они не понимают, что „труп мертвого миллионера“ (сочинение по произведению Ивана Бунина „Господин из Сан-Франциско“) — это „масло масляное“ (куда уж мертвее?), что „Кабаниха плюет на Катерину с высокой колокольни“ (сочинение по драме „Гроза“ Александра Островского) — недопустимый в разумном повествовании фразеологизм. А один из нижегородских девятиклассников, прогулявший урок физкультуры, так и не понял, почему из его объяснительной ни классный руководитель, ни учитель физкультуры, ни директор школы не разобрались, почему же он форму не принес (орфография и пунктуация автора по возможности соблюдены):

„Я не принес форму на урок физкультуры из-за ряда причин, сейчас объясню. Тогда был август месяц, мы ехали с сенокоса, ехали на мотоцикле ИЖ Юпитер 5. Тогда был вечер, и коров гнали с пастбища, на спидометре было 120 км/ч и мы врезались в корову, корова упала на колени, и мы упали, на мотоцикле оторвало поворотника с левой стороны и разбилась фара. Ещё вырвало ножку. С тех пор я ставлю ногу на двигатель. Мне разодрало ногу, я обжОгся и сломал нос…“

И что удивительно, от своих подопечных порой не отстают и учителя. „Обоих“ вместо „обеих“, „одеть“ вместо „надеть“, „займи мне денег“ вместо „одолжи мне денег“ — список можно продолжать.

Кстати, учительские ляпы некоторые советские режиссеры даже высмеивали. В замечательном фильме Станислава Ростоцкого „Доживем до понедельника“ учитель истории Илья Семенович (Вячеслав Тихонов) взорвался, когда учительница начальных классов во время перемены не один раз произнесла: „Я им говорю не ложьте, а они ложут“. А в картине Бориса Фрумина „Дневник директора школы“ директор (Олег Борисов) взял на работу только ту учительницу, которая знала, что до школы можно добраться на траМвае, а не траНвае.

Совсем без базы…

Да и брат студент не многим отличается от школьников.

Приведем несколько ответов учащихся Нижегородского лингвистического университета имени Н. А. Добролюбова, которым русский язык знать положено как свои пять пальцев, поскольку именно от них будет зависеть понимание между странами:

Из изложений:

„Врач сообщил, что она умерла и ждала своего сына“, „Я думаю, что двое супругов — это одна вещь“, „Это докучивает Ролланда“, „Медицина в России в большом декадансе“, „Иногда врачи не говорят больным, что они должны умереть, чтобы лечиться“.

Лексические и грамматические перлы: „яичница с глазурью“, „лак для ногтя“, антоним к слову „алкоголизм“ — „курение“. „Всё“ может быть дополнение прямым и кривым».

— У студентов страдает не только грамотность. Очень много сейчас студентов, плохо знающих теоретические азы русского языка, — констатирует доктор филологических наук, профессор кафедры современного русского языка и общего языкознания Нижегородского государственного университета имени Н. И. Лобачевского Елена Маринова. — Приходят без базы. Последние годы их натаскивают на ЕГЭ, то есть отрабатывают 38 известных тестов. И все…

Филипп ВОЗНЕСЕНСКИЙ.

(Окончание следует.)

К слову

«Ничто так не объединяет людей, как язык, — озвучил давно всем известную истину тогдашний депутат Законодательного собрания Нижегородской области, а ныне член Совета Федерации Александр Вайнберг. — И когда мы говорим об экологии языка, мы сами должны следить за его чистотой. Один умничает, делая вид, что понимает иностранные слова, которые вставляет в свою речь. Другой делает вид, что понимает эти иностранные слова. Не проще ли говорить на всем нам понятном языке?»

Может быть, именно этому принципу понятности и следуют некоторые наши чиновники, употребляя в своей речи такие выражения, как «жевать сопли»?

Александр Вайнберг:

— После визита Федора Емельяненко у меня появился сын.

Юрий Лебедев, экс-мэр Нижнего Новгорода:

— Бурундук — птичка! И никаких зверьков!

Тамара Луковникова, Бюро кредитных историй Поволжья:

— Мы должны отделить шелуху от плевел.

Олег Сорокин, глава Нижнего Новгорода:

— Домики дедушки Тыквы по-прежнему появляются на набережной Гребного канала. Приезжают туда, жарят шашлыки-машлыки и радуются.

— Мы должны заставить перевозчиков купить нормальные автобусы. Нельзя возить пассажиров на таком ржавом хрувье.

— Надо бороться с рождаемостью, не только ее увеличивая, но и увеличивая смертность.

Олег Кондрашов, глава администрации Нижнего Новгорода:

— Депутаты — это такая народность…

Виктор Черномырдин, бывший посол РФ на Украине:

— Мы не можем никому делать в ущерб себе.

— Да ладно! Вам всем сегодня здесь зачем-то.

А как у них?

Многие страны уже озаботились защитой своего государственного языка от влияния заимствований. Во Франции в 1994 году был принят закон о защите французского языка (так называемый закон Тубона), согласно которому за использование в СМИ (в том числе в рекламе) иностранных слов, имеющих соответствующие по смыслу французские слова, налагается штраф до 20 тысяч евро. В канадском франкоязычном Квебеке еще в 1977 году была принята
Хартия французского языка, защищающая официальный статус французского языка в этой канадской провинции. В Польше с 1999 года действует закон о защите польского языка, который запрещает использовать иностранные слова, имеющие польские аналоги.