«У моей сегодняшней программы неслучайное название «Знакомое незнакомое». Мне хотелось, чтобы сегодня, в день рождения Пушкина, звучали бы не привычные слова Пушкина и не в привычной интонации. Пушкин потому и классик, что ему можно не только умиляться, но и вслушиваться, обретая сегодняшние внезапности.  Есть и другие авторы, все они нам немного знакомы. Но Бродский будет совсем новый. Пушкин – ручаюсь – для многих будет совершенно неожиданным. А главное – то, что знакомое хотя бы по фамилии, должно отчасти стать внезапным, что есть незнакомым, обновленным, новым».

«Искусство нужно искать»

Так Сергей Юрский проанонсировал собственную программу. Народный артист, безусловный любимец нижегородской публики, он в третий раз принимает участие в фестивале искусств имени Сахарова.

В тот день над историческим центром  Нижнего Новгорода лило, как из ведра. Впрочем, промокших до нитки двух журналисток, примчавшихся на встречу через непогоду, Сергей Юрьевич поспешил успокоить: все в этом мире относительно! У кого-то всего лишь прическа испортилась, а в Париже ливень не прекращается уже неделю, так что даже Лувр закрыли и, более того, эвакуируют экспонаты!

Приободрившись, мы с коллегой расспросили артиста о Пушкине, Бендере и Нижнем Новгороде.

- Сергей Юрьевич, вы посещаете наш город, не ошибиться бы, как минимум сорок лет. Рады ли вы снова быть здесь? 

- По-моему, скоро все пятьдесят лет, как я связан с городом под названием Горький. Люди, которые здесь в то время жили – это были люди близкие, мои друзья, и, слава Богу, кого-то из них я еще вижу и на своем концерте вновь увижу. Значительную часть своей жизни я  ощущаю душевную связь с вашим городом. Помимо того, что я приезжал сюда сам с концертами – каждый год и обязательно по нескольку раз - я бывал здесь с театрами, и мы жили тут по месяцу и более. Два года назад приезжал с театром имени Моссовета, со спектаклем «Предбанник». Практически все, что для меня составляло содержание жизни, я предъявлял Нижнему Новгороду. Кремлевский концертный зал я считаю «своей» площадкой при всех его акустических сложностях. Здесь, в Нижнем, всегда была аудитория, с которой вместе мы жили.

- Помню, как на одном из первых фестивалей имени Сахарова вы слегка покритиковали фестиваль за то, что имя Андрея Дмитриевича присутствует лишь в названии, а собственно слова, публицистики в программах не так много. Каково сейчас ваше отношение к этому вопросу?

- Конечно, этот фестиваль – откровенно музыкальный, а то, что он имени Сахарова… что ж теперь, читать со сцены его статьи? Сахаров - фигура выдающаяся, правда, находящаяся сейчас в сложном взаимоотношении с памятью людской и народной. Это к вопросу о его пропаганде. То, что фестиваль носит имя Андрея Дмитриевича – замечательно, и то, что этот фестиваль проходит именно в Горьком, то есть в Нижнем Новгороде, тоже замечательно.

- Сегодня, в день рождения Пушкина, в нижегородский метрополитен спускался актер в образе Пушкина и декламировал стихи, приятно шокируя пассажиров. Как вы оцениваете такую форму внедрения доброго, разумного, вечного в массы?

- Боюсь порушить эту прекрасную идею своим скепсисом, но полагаю, что прекрасное, доброе, вечное, нужно прежде всего стараться нести в себе, а не людям. Люди могут просто сказать «Ой, мне не до того сейчас» и будут правы. Популяризировать поэзию через метро, через транспорт – через те места, где люди находятся ежедневно и постоянно – это Бродский придумал, в Америке! И, имея большой авторитет там, он это стал осуществлять. Но я был в Америке не так давно, полгода назад, в метро ездил – и следов этого проекта не заметил. Искусство не должно вмешиваться в ежедневные заботы людей. Люди должны искать искусство, оторвавшись от своих забот, жаждать искусства и находить его самостоятельно. Как есть радость найденного гриба для  грибника. Грибы же, которые продают на дороге – целыми корзинами, и искать не надо - тоже хорошо. Но это несравнимо с радостью обретения собственной находки. Думаю, так же и с искусством.

            «С кино пора заканчивать»

- Если бы сейчас вы играли, Остапа Бендера, был ли бы он другим в связи с течением времени?

- Как же я могу в моем возрасте играть Остапа Бендера? Это даже допустить сложно. Несколько лет назад я перестал играть роль Сталина по той причине, что я старше Сталина. Десять лет назад – да, играл, и в кино, и на сцене. Потом сказал: стоп. Так же и Остап Бендер: ему 33 года, и я играл его, когда мне было 33 года. Сколько раз мне присылали тексты и говорили: «Посмотрите, мы придумали продолжение – Остап Бендер через 20 лет, Остап Бендер через 50 лет...». Но нет, не получается! Потому, что оба романа Ильфа и Петрова – это, конечно, классика, а Остап Бендер – фигура уже почти мифическая. Я думаю, что фильм Михаила Швейцера - это тоже классика кино, она должна жить совершенно своей жизнью, и вмешиваться в это не следует. Классическое наследие живет своей самостоятельной жизнью, которую переламывать, «продолжать», пытаться дописывать, доделывать не следует. Заново понимать – вот мое предложение.

- Предлагают ли вам интересные роли в кино, за которые вы беретесь с удовольствием?

- Предложений было очень много, и я от стольких отказался, что мне сейчас их уже совсем редко присылают. А я и не страдаю! Уровень сценариев мне кажется никуда не годящимся. Иногда я вижу очень хорошие фильмы с очень хорошими сценариями - но с этими режиссерами судьба не свела. Последний большой фильм, в котором я снимался, был телевизионный сериал «Товарищ Сталин», пять лет назад. На это предложение я ответил согласием, при том, что съемки сейчас стали очень тяжелыми: артисты работают по двенадцать часов в смену, как продавцы в магазине. Но меня это заинтересовало очень. А вообще с кино пора заканчивать и уступать место другим… и становиться зрителем.

«С ужасом понимаю, что отстал навсегда»

- Следите ли вы за новой литературой, за новым кино или только перечитываете любимую классику?

- Я, разумеется, читаю много, это часть моей жизни, причем очень важная ее часть. Правда, я понимаю, насколько литература стала объемной: количество пишущих людей, по-моему, зашкаливает. Я сужу по своему товарищу, очень любимому мной писателю Диме Быкову, который выступает, как вы знаете, по радио с двух-трехчасовыми обзорами сегодняшней литературы. Я с ужасом понимаю, что я отстал навсегда. Что количество того, что предъявляется, написано и уже получило премии, огромно, а я еще и читать-то все это не начал. Читаю я вообще медленно, а сейчас вообще всё делаю медленно... Но на вопрос: есть ли что читать? – отвечаю: да, конечно. Литература жива, слово живо, а публики стало больше. Когда-то была карикатура замечательная в газете, о нашем будущем, и она оказалась справедливой. Помните, когда-то ходили все на стадион, и поэт стоял на стадионе посредине - это было время Евтушенко, Вознесенского, Рождественского, когда на небольшом подиуме стоял человек, перед ним микрофон, и сто тысяч человек сидели на стадионе, что, признаюсь, было неестественно. И тогда это казалось каким-то чудом - оно и было чудом. Может быть, в Древней Греции были какие-то периоды такого отношения к слову. Но у нас оно было. И прошло. И вот, та карикатура показывала будущее: на подиуме посреди стадиона стоит читатель, раскрыв руки, а на стадионе сидят сто тысяч поэтов и аплодируют ему с благодарностью и надеждой, за то, что он читает их стихи. Примерно это сейчас мы и видим.

- Так что сейчас у Сергея Юрского на прикроватной тумбочке?

- Здесь и сегодня я читаю журнал «Стори». Как раз в этом номере я отвечал на вопрос о Булгакове и говорил о том, что меня связывает с именем Булгакова, с его биографией, с булгаковскими людьми, с этой фамилией, с его текстами. Но я не себя читаю; там замечательные тексты разных авторов, в частности, Максима Кантора. Упомянутый Быков - мой постоянный автор, я читаю то, что он пишет и в стихах, и в прозе. Борис Акунин удивлял всех и меня среди других, но не так захватывал своим Фандориным, как захватил своей «Историей государства Российского», и недавно прочитанный очередной том Акунина – это одно из обжигающих и очень серьезных чтений. И есть столько «дыр», пробелов, того, что нужно было прочесть раньше, или было прочтено не очень внимательно… Одна из тем, которые я читаю сейчас, - история Великой французской революции. Впрочем, не буду длить списки, чтобы не утомлять именами.

Справка «НН»

Народный артист РСФСР Сергей Юрьевич Юрский родился в Ленинграде 16 марта 1935 года в семье Юрия Юрского - художественного руководителя Московского цирка на Цветном бульваре, руководителя Ленконцерта.

Будущий актер учился на юридическом факультете Ленинградского университета, участвовал в постановках Театра-студии ЛГУ, и после третьего курса поступил на актерский факультет Ленинградского театрального института. Через два года Сергей Юрский был приглашен в БДТ им. М. Горького.

С середины 1960-х был одним из ведущих актеров товстоноговской труппы, дебютировал как режиссер.

Широкую известность Сергею Юрскому принесли роли Викниксора («Республика ШКИД»), Остапа Бендера («Золотой теленок»), дяди Мити («Любовь и голуби»)

В 1978 году Сергей Юрский переехал в Москву и стал актером, а впоследствии и режиссером Театра им. Моссовета. С 1991 года одновременно играет и ставит спектакли на сцене Театра «Школа современной пьесы».

Обладатель премий «Кинотавр», «Звезда театрала», Ордена Почета,  Лауреат Царскосельской художественной премии, Премии Президента Российской Федерации в области литературы и искусства, Орденов «За заслуги перед Отечеством» IV степени, III степени, Премии Правительства РФ в области культуры.

Мария ФЕДОТОВА.