- Если говорить о том, как во мне появилась бацилла театра, - сразу отмечу, что до восьмого класса школы никаких мечтаний по поводу театра не было. А потом, случайно, впервые вышел на сцену. Я учился в школе № 66, и наша замечательная учительница литературы, Людмила Александровна Тихонова, ставила силами учеников  чеховский водевиль. Один из героев заболел, меня попросили заменить его и в итоге мою игру отметили, о чем даже сказали моей маме.
Потом была еще случайность, тоже в девятом классе. Подходит ко мне приятель Димка  и говорит: «А в Канавине есть драмкружок! Туда девочки симпатичные ходят, в матросочках, из детского речного пароходства. Пойдем и мы!» Там я встретился с Еленой Григорьевной Агаповой, преподававшей в свое время в театральном училище и выучившей, в частности, Евгения Евстигнеева. Как-то к ней пришла подруга, актриса из театра драмы, и после просмотра сказала, что я способный. Так я узнал, что из меня может получиться артист.
После окончания школы я поехал в Москву, где попробовал поступить в Щукинское и в ГИТИС. В ГИТИСе прошел до третьего тура включительно, а в Щукинском - и третий тур, но срезался на последнем испытании. Мы делали этюд со Стебловым. В одной десятке со мной была Марианна Вертинская - она читала басню Лафонтена. Словом, я не прошел, и для меня это было ударом.
Вернулся. И тут родители, особенно папа, стали меня убеждать в том, что актер - это не профессия, в доказательство чего приводились разные примеры: певец Огнивцев, народный артист РСФСР, окончил сначала вовсе не консерваторию, а горный институт. «Если у тебя есть дарование, - говорил папа, - это обязательно проявится. Ты сначала получи профессию!» Так я поступил в университет на физфак, что, в общем, было мне нечуждо - я любил физику, - а затем работал на авиационном заводе, в лаборатории, в прекрасной компании. Параллельно участвовал в самодеятельности, становился лауреатом чтецких конкурсов, начал выступать на телевидении, участвовал в спектаклях народного театра ДК им. Свердлова, в постановках замечательного режиссера Ефима Табачникова. И Ефим Борисович предложил поучиться у него режиссуре в театральном училище. Правда, дипломы нам выдали «актерские» - и так наконец я стал дипломированным актером... А еще во время обучения я и сам начал преподавать.
- Так кем вы себя в итоге ощущаете - актером, режиссером, педагогом, чтецом?
- Здесь всё вкупе. Ставлю ли я спектакль, читаю ли что-то, сажусь ли за компьютер и приступаю к художественному тексту - я творю мир. Станиславский  называл это «созданием сценической были». Актерство - да, профессия немножко другая. Но все сплетено чрезвычайно тесно.
- Вы ведь еще и писатель. Знаю, в частности, о вашей повести «Венец»…
- Да, в моей жизни была деревня Венец - там жили  бабушка с дедушкой, всякие родственники, мы туда постоянно ездили. По воспоминаниям родилась повесть - произведение отчасти автобиографическое, но ни в коем случае не документальное. Меня иногда спрашивают: как вы все с самого детства запомнили? Конечно, я не все запомнил; реальные факты соседствуют там с вымыслом, присутствуют неточности в именах… После того как книга вышла, мои родственники устроили худсовет и, обсудив ее, постановили, что это произведение художественное и что это допустимо.
- Завтра у вас бенефис. Что вы включили в программу?
- Прозвучит то, что я люблю, что мне близко: наверное, я немного приоткрою то, чем живу. В первом отделении программы будет поэзия - Пушкин, Мандельштам, Блок, Пастернак, Юрий Адрианов, Давид Самойлов. А второе отделение - пушкинская и свиридовская «Метель» с нижегородским русским народным оркестром. Кстати, с оркестром я сотрудничаю двадцать лет и наша дружба началась именно с «Метели».

Мария Федотова. Фото Валерии Авдеевой