В 1986 году, незадолго до смерти, коротая последние деньки в одиночной камере соликамской ИТК-6 - легендарного "Белого лебедя", - старейшина "воровского цеха" Василий Бабушкин по кличке Бриллиант рассказывал крупному чину союзного (тогда еще) МВД, специально прибывшему для беседы: "Я встречался с Буковским на централе во Владимире. Он хотел тогда втянуть братву в политику, чтобы преступный мир поддержал диссидентов. Но у нас нет хозяев, а у них у всех хозяева на Западе. Наша позиция пришлась не по вкусу политическим. И теперь для них преступный мир, как и Россия, словно кость в горле". Наивные же были времена! Ни умершему в том же году 70-летнему Бриллианту, ни выдающемуся правозащитнику Владимиру Буковскому, обмененному в 76-м на генсека чилийской компартии Луиса Корвалана, неведомо было будущее. Прекратит существование Советский Союз, приоритет прав человека провозгласит Конституция, а прежние инакомыслящие получат возможность всласть бороться за права человека. Хотя создается впечатление, что не каждого. Кстати, на блатном жаргоне "человеком" называется лишь тот, кто принадлежит к преступному миру…
Страдалец за правду
В августе прошлого года на наркоманском пятачке у кинотеатра "Россия" шла обычная, рутинная, можно сказать, "движуха". Собирали деньги на дозу, передавали "бегунку", тот - как в воздухе растворялся. Разбегались, опять собирались в кучу, когда бегунок с набитыми наркотой карманами материализовывался среди алчущих… Все, как обычно.
Рутинным выглядело и то, что произошло впоследствии: перед глазами рослого худущего "бегунка" вдруг возникла алая книжица и строгий голос предложил "проехать". Эдик - так звали злосчастного сбытчика - пожал плечами и покорно проследовал за обладателем красной ксивы. Человек судимый, грамотный, он прекрасно знал, что сопротивление бессмысленно.
Привезенный на Варварку, в здание областного УФСКН, он спокойно заявил, что оптовый сбытчик - некий Миша Мосяга, и он, Эдик, согласен провести у последнего проверочную закупку - и тем самым сбросить пару лет с неизбежного в грядущем срока.
Сказано - сделано. Через пару дней после положенных по закону об оперативно-разыскной деятельности мероприятий было решено оптовика Мишу задерживать. Тем более что по информации парень успел закупить несколько "балабасов" героина, так что брать его можно было с поличным.
Опер, выставленный в засаду в подъезде, где проживал фигурант, рассказывал впоследствии, что в руках у вошедшего в подъезд Михаила было несколько "чеков" зелья. Обрадованный, сыщик сымпровизировал на тему "руки в гору", и… Не на того напал! Сбытчик, худого слова не говоря, вступил с опером в драку. Два сцепившихся тела покатились вниз по лестнице… Двухминутный акробатический этюд завершился на пороге подъезда. Михаил во время драки успел скинуть несколько полиэтиленовых свертков. Еще немного - и брать его оказалось бы официально не за что… Сыщику ничего не оставалось, как выпалить в ногу своего противника из травматического пистолета (боевое оружие на задержания такого сорта опера наркоконтроля почти никогда не берут). Только после этого удалось ему уложить Михаила лицом в землю и нацепить на него наручники. Пять пакетиков расфасованного зелья изъяли у задержанного. Еще восемь, которые он сбросить успел, отыскали поблизости.
Задержанный больше не пробовал сопротивляться. Сотрудники наркоконтроля рассказывали, что, когда доставили его в управление, у него началась "ломка": закончилось анестезирующее действие принятых накануне опиатов… Так что в СИЗО парень был водворен без особых проблем.
Так был арестован 34-летний Михаил Мосягин, полномочный представитель московской организации "За права человека" по Нижегородской области.
Судебный спектакль
История повторяется в виде фарса - мысль не самая свежая, но от того не менее верная. Ранее дважды судимый за грабеж и кражу, всю линию своей защиты строит сейчас Мосягин на том, что он-де "страдалец за идею". Так прямо и заявил: "Мой арест связан с моей правозащитной деятельностью!" Момент тонкий: до приговора мы не имеем права утверждать, что Мосягин виновен. Но права озвучивать его аргументацию нас никто не лишал… Так вот: "Моей жизни постоянно угрожает опасность. Мне звонили по телефону и угрожали. Кто? Не знаю. Чем конкретно угрожали? Да вроде ничего конкретного… Ах, да, вспомнил: опер, который меня задерживал, говорил во время драки, что убьет меня! (Правда, не убил. А молчаливых драк вроде бы еще не придумано. - Авт.) Естественно, "наркотики мне подбросили. А подельник меня оговаривает. Зачем ему это нужно? Куплен!"
О такой мелочи, как "сфальсифицированные записи о проверочных закупках, отсутствие дактилоскопических экспертиз", пригодные для идентификации отпечатки пальцев вообще-то остаются на предметах настолько редко, что кинематографические "эксперты" за голову бы схватились… Но это к слову. И естественно, в качестве свидетелей вызваны и московский шеф нашего правозащитника Лев Пономарев, и руководители нижегородских правозащитных организаций, и депутат Госдумы Нина Таганкина… Короче, все это до странности напоминало пародию на политический процесс 70-х: та же аргументация, те же вопли о "нарушениях ваших собственных законов"... Вот только не было у тогдашних узников совести по две уголовные судимости за плечами… И речь, собственно, не столько о самом Мосягине (виноват - не виноват и в чем виноват - суду решать), сколько о том, что уголовник, в третий раз оказавшийся на скамье подсудимых, строит из себя жертву тоталитаризма. То бишь не стесняется называть уважаемые имена и взывать к защите своих ПОЛИТИЧЕСКИХ прав… В последний раз повторим: ежели были допущены операми какие-то нарушения при его задержании, ежели неверно велось следствие, ежели… ежели… то будет он оправдан и пойдет на волю с чистой совестью и по-прежнему двумя (а не тремя) непогашенными судимостями. Но всерьез говорить об "узнике совести"… Кстати, сотрудники наркоконтроля говорили, что узнали о "правозащитной деятельности" своего "клиента" много позже его ареста.
О совести и ее узниках
Помните, с чего мы начали? Презрение к политическим (на жаргоне непочтительно именовавшимся "сиволапыми") старого, "классического" вора в законе вовсе не разделяется его наследниками. Так, мы уже упоминали как-то, что главный герой наших заметок использовал для своей правозащитной деятельности деньги воровского общака; контакты его с нижегородским держателем "воровского блага" Николаем Дубининым зафиксированы правоохранительными органами. Да и вся "правозащита" Мосягина сводилась к "восстановлению попранных прав" уголовников. Оно, конечно, тоже дело нужное: на то и правозащитник в море, чтобы опер не дремал. И не устанавливал в зонах собственные законы: слава богу, в государстве живем каком-никаком. Здесь вопросов нет.
Другие есть вопросы, причем к другой стороне. Условно говоря, к Буковскому, а не к Бриллианту. К тем, для кого защита прав личности превращается в самоцель (и в источник доходов, часто - от западных грантов). Зачастую оная "защита" трансформируется в прямое пособничество беззаконию.
Создается впечатление, что на сотрудников органов, кои - хорошо ли, плохо ли - борются вот уж воистину за права личности (не быть убитым, ограбленным, обворованным), основные права человека не распространяются. Не распространяются права человека на жен, матерей и детей наркоманов. (Автору этой статьи в свое время за материалы о цыганском наркобизнесе одна из правозащитных организаций пыталась пришить "фашистскую" 282-ю статью УК). На тысячи ежедневных жертв преступлений. На тех, кто страдает от террористов. И если правозащитников советских времен понять еще можно (сознание общности лагерной судьбы, которое не миновало даже такого ненавистника уголовников, как Александр Солженицын. В "Архипелаге ГУЛАГ" жертвенным подвигом представлена попытка блатных "разморозить" кенгирский лагерь), то их не нюхавшие баланды интеллигентные преемники, кажется, играют с огнем. Если в старое время появление в рядах диссидентов судимых за уголовные преступления Анатолия Марченко или Владимира Дремлюги было исключением, сейчас это правило. Такие, как Мосягин, в нынешней "правозащите" не редкость… Если Солженицын, Сахаров, да хоть бы и та же Новодворская боролись за право мыслить и говорить по-своему, то сейчас борьба ведется за право убивать (трогательно единятся наши "новые диссиденты" с чеченскими террористами), за право колоться, воровать, грабить - и пребывать при этом в светлых ризах.
Примеров можно привести множество. Кое о чем мы сказали, о чем-то говорили раньше. О чем-то еще придется рассказывать. К сожалению. Однако что поделать, ежели защитой прав человека занимаются у нас такие персонажи, как вор, стопщик и, возможно, наркосбытчик-оптовик Миша Мосяга…
Игорь ГРАЧ.

Компетентно
Дмитрий УТУКИН, инспектор отдела расследований Нижегородского комитета против пыток:
- Стоит ли говорить, что правозащита и наркоторговля несовместимы, а факты продажи Мосягиным зелья и то, что он наркоман, доказано и сомнений не вызывает. Ни малейшего отношения к нашему комитету он не имеет. Единственно можем сказать, что он обратился к нам на общих основаниях с жалобой на так называемое "избыточное применение силы при задержании". Это мы сейчас проверяем. Но никаких сомнений в законности задержания у нас нет. Как и нет сомнений, что его арест ни малейшего отношения к его правозащитной деятельности не имеет. Мы, честно говоря, вообще такого правозащитника не знаем…