Картина была жуткой. Комната, забрызганная кровью, бутылки и стаканы, свалившиеся на пол, опрокинутые стулья. Опрокинутое навзничь тело, разбитая голова. Картинка, короче, та еще! Но самым страшным, пожалуй, было то, что на лице убитого было спокойное, даже застенчивое выражение. Даже после смерти на лице его застыла доброта. Не тяжеловесное добродушие сытого и довольного собою существа, а именно доброта. Даже кротость. В замызганной квартирке среди серых пропитых лиц парень казался "инородным телом". Впрочем, уже и был им…
Лирическое вступление
Подсушенные строки приговора убийцам 33-летнего Сергея Кузина читать грустно. Скупо излагается фабула дела: перед вечером Сергей позвонил своей гражданской жене и сказал, что явится через два часа. Затем двинулся к какому-то полузнакомому гражданину, дважды судимому, которому за час до того одолжил микроскопическую сумму денег. Тот якобы расплатился, а Сергей утверждал, что нет. Переговоры, сопровождаемые обильными возлияниями, плавно перешли в драку. Обученный рукопашному бою Серега начал теснить супротивника, а затем по старой "охранной" привычке выхватил из кармана газовый пистолет. Никто, кто хотя бы более-менее знал Серегу, и внимания бы не обратил на это. Все знали, что Сергей помешан на оружии, хранит в доме целый арсенал и демонстрирует его всем встречным-поперечным, вовсе при этом не думая его применять. Однако здесь был не тот случай. Абсолютно лыка не вяжущий, к тому же прошедший "зонную" подготовку ворог в ответ на "угрозу" схватился за молоток, ударом сбил Сережку на пол и, как написано в приговоре, "начал наносить удары в область головы". Подруга хозяина, находившаяся там же, попыталась протестовать, однако, по ее собственным словам, довольно вяло. Естественно, ее увещания не подействовали, и в итоге жертва скончалась на месте от "множественных ранений головы". Отдать должное 30-летнему Андрею Великанову, убийце Сергея: не стал он прятаться, милицию и "скорую" вызвал сам, ничего не скрывал и смягчить свою участь не просил. Более того, суд всерьез подумывал о переквалификации дела со статьи 105-й УК, карающей за "чистое" убийство, на 108-ю - "Превышение пределов необходимой обороны", ведь первая реакция его была достаточно адекватной. По статье 37 Кодекса "не являются превышением необходимой обороны действия обороняющегося лица, если это лицо… не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения", а ведь Андрей среагировал на пистолет… Не прошло. Получил убийца 7,5 года лишения свободы. В третий раз отправился этапом в места не столь отдаленные - и исчез и из города, и из нашего дальнейшего повествования. Приговор Приокского районного суда вступил в законную силу. Обыкновенная пьяненькая и мерзенькая бытовушка, ничего интересного…
Между строк приговора читать еще грустнее. Шаг за шагом к закономерному финишу подошел человек, в жизни которого была одна, быть может, цель - служить справедливости. Он и служил - до тех пор, пока само понятие не сузилось до размеров малогабаритной двухкомнатки, а носителями Зла (именно с заглавной буквы) не предстали в его глазах алкаши, не выплатившие (а может, и выплатившие, да он забыл) копеечного долга. Безвременье… "Песня о том, кто не спел" - или как там у Высоцкого?
Асфальтовая станица
Сергей Кузин был парнем из очень интеллигентной семьи. Правда, отец у него умер довольно рано, но не настолько рано, чтобы не успеть вбить сыну в голову главное: жить нужно по чести, по справедливости, трудиться и служить. По происхождению Серегин отец был донским казаком, и упомянутые понятия были у него в крови. Как мог, передал их сыну.
Первый "облом" случился у Сережки в конце 80-х: военкомат, сыскав что-то несовместимое с топтанием плаца, не призвал его в армию. Что ж, служить можно по-разному. Серега поступил в политехнический тогда еще не университет на автофак. Доучиться, правда, не пришлось: обрушившееся на Россию безвременье сделало учебу в вузе уделом людей зажиточных. А тут пожилая мать, да и жениться пора приспела… Серега начал подрабатывать частным извозом. На жизнь хватало, однако главная ее цель - Служение - за баранкой частного такси оказалась недостижима…
Именно в это время в Нижнем Новгороде (да и по всей России) начали создаваться казачьи землячества. Появилось оно и в Нижнем. Потомки донских, кубанских, оренбургских и прочих станичников объединялись, выбирали атаманов, по пути вспоминая старые обычаи и по ходу придумывая новые. Большинство смотрело на них как на ряженых. Другие, в их числе родовой донской казак Иван Скляров, отнеслись к ним серьезнее. Пусть не казачий у нас край, но почему бы не использовать ребят в красивой и "экзотичной" форме, скажем, для охраны торжеств? Почему бы не сделать из них подобие "муниципальной милиции"? Почему, наконец, не приручить, не прикормить сотню людей, объявивших целью своею служение России? Оно и для отчета в Москву сгодится…
Получилось не так. В безвременье все получается не так. Зарегистрированный сперва как общественная организация, затем как муниципальная структура, казачий отдел неожиданно стал весомой силой не государственной, а "теневой". Сотня сплоченных, достаточно дисциплинированных ребят, среди которых были имеющие боевой, милицейский опыт и связи, несколько охранных фирм, - все это заставило считаться с казаками даже бандитов. "Они лохи, но их много!" - определил их значение один из криминальных авторитетов в Нижнем.
Одним из "многих" стал и наш герой. И едва ли не сразу выдвинулся: среди люмпенов, не имевших отношения к казачеству и набранных для числа, среди людей с несложившейся судьбой, порою довольно взрослых, он сразу выделился интеллектом и верой в казачьи идеалы. Не пришлось в армии служить - послужим России здесь! Во имя России катался он на "стрелки" с братвой, охранял бизнесменов с неоднозначной репутацией, выколачивал долги… Во имя России! - и не ищите в этих словах иронии. В 25 еще веришь громким словам…
Отдать должное нижегородским казакам: они не превратились окончательно в преступную группировку. Все-таки были среди них и "идеалисты", думавшие не только о своем кармане. Да и "реалисты", в основном бывшие офицеры, прошедшие горячие точки, ведали некую последнюю черту, из-за которой уже нет возврата в законопослушную жизнь.
Отдать должное и Сергею Кузину: страсть к мундиру, оружию и службе не была поколеблена участием в делах, порою некрасивых. Более того, когда землячество распалось окончательно, он был одним из немногих, кто отказался признать поражение "асфальтовой станицы" в Нижнем Новгороде. Собрав нескольких таких же, как он, романтиков, он объявил, что нижегородский отдел существует, и был избран атаманом. Однако тут встал перед Сергеем другой вопрос…
Путь к гибели
Зарегистрировать можно все, что угодно. И атаманом себя назвать можно. А вот жить-то на что? Образования за всеми этими перипетиями так и не получил, даже заочного. К деньгам привык таким, какие не заработаешь извозом. Приобрел связи в той прослойке общества, которую всю жизнь презирал. А ведь общину, атаманом которой ты назвался, кормить-поить надо, и работу для ребят какую-то искать, и вообще… жить! Попытки официализироваться ни к какому результату не привели: власть в Нижнем к тому времени окончательно махнула рукою на казаков, вечно грызущихся между собою и не слишком надежных. Поиграли - и будет! Сергея никто не признавал.
Впору было подумать о себе. И здесь выяснилось самое жуткое: единственная профессия, которую он, как ему казалось, приобрел за время "служения", охранная, оказалась на поверку вовсе не профессией! Сколько ни приобретай лицензий, а все же необходимых навыков хорошего охранника у тебя, неуча, не будет. Попытки устроиться в несколько мест ни к чему не привели. Развившаяся в последнее время - и вполне понятная - склонность к спиртному принесла ему репутацию "ненадежного". Ушла жена. Размолвка с матерью едва не привела его на скамью подсудимых, и привела бы, вздумай мама дать ход тяжелой ссоре между ними.
Безработный, полупьяный, сохранивший от былого лишь болезненную тягу к служению и справедливости, Сергей сделал еще один, возможно, последний шаг навстречу гибели: начал наводить порядок в своем дворе. Если раньше вышибал он во имя Родины долги из фирм, то теперь - во имя Дружбы! - рублевые должки у местной гопоты. Так и текла жизнь, пока наконец хмурым осенним днем не явился он выбивать должок у Андрея Великанова, своего убийцы…
Грешно так говорить, но кажется, смерть, пусть и такая "непрезентабельная", стала для него не худшим выходом… Ведь несколько ступенек вниз еще оставались, и он неизбежно спустился бы по ним. Обратной дороги у него не было…
И последнее. Был у Сереги приятель, Ленька. Одноклассник, однокурсник, "односум" в казачьем отделе. Их имена произносились "через дефис" - куда один, туда и другой.
Через неделю после Сергеевой гибели Леонид принимал "наследство". В том числе выкопал из схрона Серегину взрывчатку. Сделал какое-то неосторожное движение…
Жить порознь друзья не смогли: вместе жили, вместе и умерли. Позвал Сергей за собою друга. Смерть Леонида была признана "несчастным случаем", а уголовное дело о хранении взрывчатых веществ закрыто в связи со смертью подозреваемого. Так все и закончилось…
Игорь ГРАЧ.