Семен Евсеевич Лозинский известный в Нижнем фотожурналист. С «лейкой» и другими фотокамерами он не разлучается уже чуть ни половину века. Немало исхожено, изъезжено, за плечами тысячи людских встреч, о многих из которых сохранились свидетельства – снимки С.Лозинского. Недавно он побывал в нашей редакции и выложил фотографии, вокруг которых сразу собралась толпа редакционного люда. Еще бы, на снимках предстал Дмитрий Дмитриевич Шостакович.
- А все было так, - начал свой рассказ Семен Евсеевич…
- В феврале 1970 года состоялись выборы в Верховный Совет страны. Депутатом от Горьковской области избирался и был избран Дмитрий Дмитриевич. Подошло такое время, когда удостоверение депутата надо было вручить композитору. В Москву поехала маленькая делегация – председатель облизбиркома Герой Социалистического труда, токарь авиационного завода Сергей Семенович Цецегов, кстати, очень милый, умный, интеллигентный человек и секретарь облизбиркома секретарь областного комитета КПСС Ина Захаровна Борисова. Пригласили и меня – в то время фотокорреспондента газеты «Горьковский рабочий».
Был февраль, по телефону о встрече договорились на два часа дня, но подъехали мы к дому, где жил Шостакович, раньше. И здесь выяснилось, что все немного стесняются придти раньше обусловленного срока, поэтому до двух решили пересидеть в машине.
Два часа, звоним в дверь. Я то сразу стал искать подходящий кадр и меня поразило: Дмитрий Дмитриевич вышел нас встречать в безупречном, очень дорогом костюме и… домашних тапочках. Провели нас в большую комнату, где стояло два рояля, а на стенах висели несомненно подлинники русских и, по-моему, французских живописцев.
Беседа завязалась сразу простая и задушевная. Дмитрий Дмитриевич хорошо отзывался о Нижнем, о горьковских музыкантах и своем друге Израиле Борисовиче Гусмане, говорил, что симфонический оркестр Горьковской филармонии – один из лучших в стране. Перед этой поездкой мне говорили знакомые, что Шостакович не очень здоров, у него постоянно дрожат руки. И здесь в его квартире я с радостью отметил, что ничего подобного. Дмитрий Дмитриевич только что возвратился из Кургана, где лечился у знаменитого доктора Елизарова, и эта поездка ему, похоже, серьезно помогла.
Ина Захаровна передала Д.Д.Шостаковичу удостоверение депутата и маленькие подарки. Действительно, очень огромные по нынешним временам. Это был олень, точно такой, какой красовался на капотах тогдашней «Волги» и разные сувениры. Вскоре после этого прозвучало: «А теперь по-русскому обычаю просим к столу…» Мы перешли в другую комнату, обставленную белой мебелью, очень изящной. Это была столовая. Стол бы сервирован не по нашим, скажем прямо, провинциальным меркам, меня поразила клубника в сметане, это в феврале месяце. Предложено было и по рюмочке, с чем согласился и Дмитрий Дмитриевич, но кто-то из домашних его решительно остановил: «У вас сегодня вечером встреча…»
Конечно, я немало поснимал в тот день. И даже попросил помощницу Дмитрия Дмитриевича, уже не молодую женщину, нажать на затвор фотоаппарата так, чтобы в кадре оказались я и знаменитый композитор.
Вышли из квартиры Шостаковича такие задумчивые, умиротворенные, у входа в подъезд нам вдруг неожиданно повстречался Андрей Миронов. Чтобы мне стоило поднять к лицу фотоаппарат и нажать на спуск. Упустил мгновение. И их пропущенных мгновений тоже состоит жизнь фоторепортера.
Вернулись мы в Горький, я сразу, как положено, «отчитался» на страницах своей газеты о встрече с Шостаковичем, но его лица, обаяние его личности мне долго не давали покоя. По-моему, только года через полтора я нашел то, что хотел. Однажды мне увиделся Дмитрий Дмитриевич, его собранное и сосредоточенное лицо сквозь разбегающийся нотный стан партитуры. Получился портрет, которым я очень дорожу, как автографом, который я получил от Дмитрия Дмитриевича. На фотографии он написал: «Дорогому Семену Евсеевичу Лозинскому на добрую память. Дм.Шостакович. Москва».
Записала Мария Александрова.