В начале июля в Сухуме тотально закончились вентиляторы. Тысяча и сто рублей за возможность хоть как-то дышать среди липкой субтропической жары – поверьте, это по-божески, буквально задаром. Особенно если охладиться негде: температура моря близится к тридцатиградусной отметке, и даже рождающиеся из ледников горные реки на подходах к прибрежным абхазским городам успевают прогреться до температуры теплого чая. 

Газу – зеленый свет?

Зато этим летом с отключениями электричества – лафа: все-таки турсезон. Главный рубильник опускают всего на два часа в сутки, в Сухуме – с часу до трех ночи. Смолкает гул кондиционеров и шелест вентиляторов, враз гаснут уличные фонари и индикаторы антикомариных модулей, и всё для того, чтобы не слишком сладко жилось и воровалось проклятым майнерам, то есть чтобы снизить нагрузку на электросеть.

За последний год майнинг здорово скорректировал жизнь в республике. В заброшенных ангарах, на неработающих фаб­риках, в гаражах и за закрытыми дверями частных домовладений в горах размножились криптофермы мощностью от двух-трех «машинок» до нескольких десятков и даже сотен. Майнят нелегально, стремительно обнуляя и без того не слишком большой энергетический лимит республики. Зимой и весной постоянно отключали свет, так что люди сидели либо в темноте и приятной прохладе около +10 в помещении, либо с еле теплящимися нагревателями и мерцающим, депрессивно-желтым освещением. Не­удивительно, что вновь стали пользоваться популярностью печки-«буржуйки». Выходили из строя, не выдерживая напряжения, старенькие подстанции. 

Недавно из-за отключения электричества встал аппарат ИВЛ в одной из больниц, погибли пациенты…

Июльский ураган серьезно повредил высоковольтную линию, по которой шел переток российской электроэнергии. Цена вопроса – около 85 миллионов рублей, поднимается вопрос о заключении инвестиционных соглашений с Россией: в республике таких средств нет. 

Власти пытаются бороться. Деятельность по добыче криптовалют в Абхазии запрещена.  Энергетический вопрос – системный, один из самых болезненных для нынешнего правительства, и как решить его, пока непонятно. Например, разработаны регламенты по воздействию на майнеров: обнаружение, отключение, штраф, изъятие оборудования – но не так просто найти хозяев многих криптоферм. Обсуждение этой темы имело место в коридорах власти, но чем закончилась история, пока неизвестно.

Зато известно, что  абхазское правительство берет курс на использование альтернативных видов энергии: на высоком уровне обсуждается вопрос разработки генеральной схемы газоснабжения и газификации Абхазии. Возможно, это исправит ситуацию. «Как при пещерном строе живем!» – жаловались люди зимой.

Гости – дорогие

Этим летом популярные среди россиян курорты были либо закрыты, либо посещение их оказалось сопряжено с необходимостью дважды сдавать ПЦР-

тест по возвращении каждому отдыхающему. Внесло свою лепту в отпускные планы и введение обязательного тестирования на наличие коронавирусной инфекции для заселения в пансионаты Краснодарского края – а это, уточним, в том числе Большой Сочи, и примыкающие к нему многочисленные курортные поселки Черноморского побережья.

В итоге по объективным причинам значительная часть отдыхающих выбрала в этом году Абхазию, где не нужны были ни тестирования, ни проверки – ни до, ни после отдыха. Соответственно, на пляжах народищу, словно в советские времена: головы купающихся теснятся в прибрежной воде, словно фрикадельки в супе у щедрой хозяйки. 

Благодаря массовому заезду туристов в Абхазию многим стало очевидно, почему на некоторых курортах иностранцы просят не заселять их в один отель с россиянами. 

В этом факте нет  никакой бравады а ля «вот какие мы лихие и грозные, что нас все боятся!». Увы, налицо лишь неумение отдыхать культурно. 

Местные жители тихо страдают. Но терпят. Потому что приезжие везут деньги, и турсезон – в общем, главная возможность заработать на весь остальной год.

Особая категория отдыхающих – те, кому море либо по колено, либо… побоку. И очень зря! Абхазское лето обычно богато сильными ливнями, а после ливней море неизбежно штормит. Но волны высотой в два-три метра не пугают, а словно подзадоривают отважных купальщиков, не понимающих разницы между, скажем, Турцией, где каждый пляж имеет свою спасательную команду, и Абхазией, где профессиональных спасателей, увы, очень немного. Нынешний сезон выдался для них как никогда жарким: каждый день не по одному тревожному вызову, каждый день – поиск и вылавливание утопающих, 

в основном молодых мужчин, не рассчитавших своих сил,  уже близится к двадцати. В сравнении с другими годами это очень много. 

Характерный случай. Группа заезжих сап-серферов в Гагре дождалась темноты и отправилась делать селфи с подсветкой. Попали в течение, плюс кто-то упустил весло. Ночь. К счастью, кто-то вовремя додумался хором звать на помощь. По отчаянным жалобным воплям их и нашли, считай, на полдороге к Турции.

Отчего вздорожала морковка

Еще в марте цены на абхазских рынках и в магазинах откровенно радовали россиян, а в июле они вызвали шок. Стоимость подавляющего большинства мясных продуктов и рыбы, сыра, масла поднялась на 50 и более рублей за килограмм. Самая дешевая курица в «экономном» магазине стоила 185 рублей за кило, куриное филе – ближе к 300, свинина  350, более-менее съедобные сосиски – 325… Правда, неизменными остались цены на спиртное: абхазская водка от 170 руб­лей за пол-литра, вино – от 180 за бутылку. Еще более тревожно выглядит ситуация с овощами и фруктами. Еще в прошлом году летом рынок был завален местными огурцами, перцем, фасолью, помидорами, персиками, грушами и ранними яблоками, громоздились горы душистой свежесрезанной зелени, и все это стоило, в общем, копейки. Сейчас на большинстве прилавков чинно разложены «красивые» импортные груши, персики и виноград средней стоимостью от 140 руб­лей за килограмм. А ведь помнится, рано поутру к рынку на «сельских» автобусах из горных сел съезжались бабушки с набитыми урожаем мешками, сдавали перекупщикам и уезжали обратно на свои плантации. Сейчас, видимо, бабушки закончились, а новым взяться неоткуда. Вот и выходит, что закупать импорт в Адлере и везти его на абхазские рынки проще, чем выращивать свое.

Вишенка на торте: вздорожавшие корнеплоды. Свекла и морковь в июле стоили от 

70 руб­лей, картофель и капуста – от 50. «Это еще что, – охают сухумчане. – Месяц назад позволить себе сварить борщ могли только богатые!».

И это – в благодатной Абхазии, где снимают не по одному урожаю овощей за сезон?

Скачок цен местные связывают с резким ростом стоимости бензина. Ну а абхазские экономисты объясняют оный скачок двумя главными обстоятельствами: большая часть продовольственной корзины в республику импортируется, а экономика страны примерно на 60% состоит из торговли, то есть перепродажи. Отсюда зависимость от роста цен в России. Плюс общее удорожание перевозок, прохождение таможни, торговая наценка… Антимонопольной службы, к слову, в Абхазии нет, и единственное, что сдерживает рынок, – это покупательская способность. Вот только не хочется и пробовать представить, какова может быть покупательская способность у простой семьи с суммарным доходом в 20-25 тысяч рублей – а именно столько зарабатывает пара горожан.  В селах проще в том плане, что там можно самим выращивать себе пропитание. Но – без стабильного электроснабжения, без нормального дохода, в зависимости от прихотей курортного бизнеса… такой ли должна быть жизнь в Стране души, тем более в XXI веке?

Кстати о «короне» 

Маски в Абхазии носят, причем не как в России, то есть висящими на подбородке, но закрывают и нос, и даже часть глаз. Особенно ответственны в этом плане пожилые жители республики. Водители общественного транспорта постоянно просят пассажиров надеть маски. На дорогах проводятся соответствующие рейды, а в магазинах регулярно дежурят женщины-милиционеры, доброжелательно, но твердо предлагая либо закрыться маской, либо покинуть магазин.

Мария Федотова. Фото автора.

Сухум – Нижний Новгород.