Селу Сельская Маза очень везло на погосты. Еще не было никакого села и хутора, а погост уже был заложен на красивом высоком берегу Волги бурлаками. И назвали это место "Кресты".
Когда при Петре I было гонение на староверов, они селились в заволжских
лесах по берегам Керженца, и мои предки облюбовали эти "Кресты". Шло время, хутор на "Крестах" перерос в прекрасную деревню в устье лесной быстроходной речки, не всегда замерзающей в крепкие зимние морозы. И на краю деревни был заложен новый погост, который превратился в межнациональный. Здесь стали хоронить пленных французов. После войны с Наполеоном они прокладывали дороги
по нашим лесным болотам, настилали гати и гибли от непосильной работы. Часто их хоронили на нашем погосте. В честь победы над французами у нас был заложен храм Покрова Пресвятой Богородицы. Село в то время называлось Покровское, дома строились добротные.
В 1914 году пригнали пленных немцев и они продолжили работу, начатую французами. Так на нашем погосте появились и немцы. Село бурно развивалось, и погост пришлось переносить на новое место. Оно было выбрано на краю села в березовой роще. Наш погост принял много людей во время Великой Отечественной войны. Это были дети из блокадного Ленинграда, которых так и не смогли поднять на ноги. Потом в общую могилу возили умерших заключенных. Да и наши сельчане, пришедшие по ранению с фронта, не все выживали. Так что "Кресты" росли, и в селе иногда подумывали о расширении погоста. Но он попал под затопляемую зону. И от нашего прекрасного села, где было 686 домов, осталось 14. Большая часть сельчан уехала к детям, другие переселились через речку в сосновый бор. Ну а погост тоже перенесли, выбрали хорошее место, обнесли забором и стали хоронить сельчан.
Прошло 20 лет, погост никем не убирался и весь зарос деревьями и кустарниками, забор сгнил. Приезжая к своим родным, я никак не мог смириться с таким беспорядком.
Третье лето я тружусь на погосте, заготовил штакетник и загородил южную и западную стороны, но прежде чем начать ставить новый забор, я долгое время сжигал старые кресты, оградки. На кострах обжигал новые столбы и звено за звеном ставил забор. Теперь он еще и покрашен. В августе продолжу работу по очистке погоста. Я не осуждаю тех людей, которые приходят помянуть души усопших, но у многих могилки не убраны, кресты давно не крашены, к оградке страшно прикоснуться, все заржавело, сгнило, но поправить - им, видимо, не хватает времени. Сейчас я многим своим школьным товарищам, давно ушедшим в иной мир, крашу оградки и памятники. В 1932 году ушел из жизни наш батюшка Лавров Валентин Алексеевич, но прихожане его чтут и ухаживают за могилой.
Меня удивляет еще одно - памятники защитникам Отечества. Из села ушло на фронт 687 человек, 156 не вернулись, а памятников им у нас на погосте и десятка не наберется. Я с трепетом прохожу возле могил защитников Родины, у которых вся грудь была в орденах и медалях. Они спасли мир от черной чумы. И вот теперь лежат наши защитники Отечества в неухоженных могилах, под покосившимися крестами. А у многих есть еще дети. Ну а я с Божьей помощью надеюсь довести дело до конца, и пусть наш погост будет называться парком для живых и мертвых. Хоть и пошел мне 76-й год, но я надеюсь, что положат меня на убранном погосте, где будет стоять часовенка, на которую можно будет и помолиться о спасении душ усопших.
Борис СТАРОВЕРОВ.
Сельская Маза.